Флориан Бэйтс и пропавший виолончелист

– Как твой французский?

– Может, и не разговорный, но близко к тому.

– Замечательно, – отозвался директор. – Люси занимается с классом интенсивного французского, который ведут в старшей школе. Все остальные там старшеклассники, но я могу тебя протолкнуть. Прочие основные уроки у вас одинаковые, так что ты сумеешь быть рядом с ней весь день.

– А как с Королевой Викторией? – спросила Маргарет. – Можете приставить меня к ней? Если она – школьная альфа-девочка, то все пакости должны крутиться вокруг нее.

Патни вывел расписание на компьютер и сравнил с расписанием Маргарет.

– Да, сходится прекрасно. Почти все предметы, кроме музыки, у вас совпадают.

– Отлично! – воскликнул Маркус. Теперь, когда мы все сотрудничали, его голос звучал гораздо приветливее.

– Я понимаю, что вам нужно хранить тайну, – сказал Патни. – Но, раз это касается Люси, мы должны проинформировать Секретную службу. У нас с ними очень плотные рабочие взаимоотношения. Чрезвычайно важные для меня.

– Я с ними уже говорил, – ответил Маркус. – Как только мы закончим беседу, я встречусь с начальником охраны Люси, чтобы подробно рассказать, что мы собираемся делать.

– Чудесно! – довольно отозвался Патни и вызвал по интеркому помощницу: – Мисс Колдуэлл, вы не могли бы послать за Люси Мэйс и Викторией Тэйт и провести их ко мне в кабинет?

– Да, сэр, – отозвался интерком.

Патни снова повернулся к Маргарет и предупредил:

– Кое-что насчет Виктории. Она. Думаю, самым мягким определением станет. напористая.

– Что ж, – ухмыльнулся Маркус. – За Маргарет я спокоен.

Я ничего не смог с собой поделать и рассмеялся.

– Повторите, пожалуйста, как вы это называете? – попросил директор, пока мы дожидались девочек. – Ту технику, которую использовали, чтобы вычислить, что я был в Бразилии и что Алексис Фицджеральд оплатила спортзал.

– ТЕМЕ, – сказал я. – Теория мелочей.

Он кивнул, словно поразмыслив над этим:

– Это действительно нечто.

– Это были цветочки, – заверил его Маркус. – Подождите, пока ребята развернутся по полной.

Первой пришла Люси Мэйс. Несмотря на то что я бесчисленное количество раз видел ее в журналах и по телевизору, меня все равно удивило, насколько обычной она выглядела. Немного повыше меня, русые волосы забраны в хвост. На Люси была школьная форма – складчатая юбка и белое поло, – а с плеча свешивался рюкзак, как у миллионов семиклассников по всему миру. На то, что это не обычный ребенок, указывало лишь присутствие агента Секретной службы, стоявшего в паре метров позади. Несомненно, он был вооружен, владел смертоносными приемами боевых искусств и без сомнений пожертвовал бы ради своей подопечной жизнью.

– Вы хотели меня видеть, доктор Патни?

– Да, пожалуйста, входи, – сказал директор. – Хочу познакомить тебя с Флорианом Бэйтсом и Маргарет Кэмпбелл. Они – лучшие ученики средней школы Элис Дил и проведут несколько недель у нас по новой программе обмена.

– Добро пожаловать в Чатэм! – приветствовала нас Люси.

– Флориан будет с тобой в одном классе по французскому, и, поскольку это уже в старшей школе, я бы попросил тебя показать ему, как туда добраться, и вообще помочь ему сегодня.

– Конечно, – согласилась она. Затем повернулась ко мне и произнесла: – Привет, я Люси.

– Флориан, – ответил я. – Рад познакомиться.

Затем Люси представилась Маргарет.

И тут появилась Виктория Тэйт.

Королева Виктория составляла яркий контраст с президентской дочерью. В отличие от Люси, которая делала все возможное, чтобы слиться со средой, Виктория стремилась продемонстрировать всем свою исключительность – насколько могла, нося форму. Она подвернула форменную блузку на талии, чтобы укоротить ее, подняла воротник и вместо рюкзака ходила с дизайнерской сумкой. А ее ботинки, как позднее обнаружила Маргарет, можно было купить только в парижском бутике.

Патни объяснил Виктории ситуацию и попросил ее стать помощницей Маргарет. Люси представилась нам обоим, но Виктория лишь окинула нас беглым взглядом. Прочитать что-то на ее лице было невозможно до тех пор, пока она не посмотрела Маргарет прямо в глаза. Несколько секунд она не отводила взгляда, а затем произнесла одно-единственное слово:

– Зверюга!

– Прошу прощения? – Маргарет шагнула к девочке, нависнув над ней. – Как ты меня назвала?

– Побереги пыл, – отозвалась Виктория. – Это комплимент.

– Неужто? – Маргарет начинала всерьез злиться. – А непохоже.

– Ты же играешь за центрального полузащитника в «ОК Динамо», так?

Это застало Маргарет врасплох. «ОК Динамо» стала лучшей девчоночьей футбольной командой в округе, и моя подруга была там звездой. Я видел, как Маргарет практически единолично победила в городском чемпионате, и подумал, что Виктория, пожалуй, вполне верно подобрала слово для комплимента.

– Да, играю, – на лице Маргарет появился намек на улыбку.

– Так и знала, что это ты, – сказала Виктория. – Мы называем тебя Зверюгой, потому что тебя никак не остановить. Ты мне в кошмарах снилась. И всем в команде.

Улыбка расцвела полностью.

– Ну, тогда порядок.

– Ты переводишься в Чатэм? – внезапно воодушевилась Виктория.

– Нет, я.

– Ты должна учиться у нас! – заявила девочка. – С тобой в команде мы станем непобедимыми. Будем каждый год выигрывать чемпионат.

Маргарет послала мне довольную ухмылку, которая означала, что при ближайшем рассмотрении девчонки в Чатэме, возможно, окажутся не так уж плохи.

Глава пятая Дюсифейс

До меня дошло, что до встречи в кабинете директора я ни разу не слышал голоса Люси.

Как и почти все на планете, я знал ее по фотографиям. Одна была особенно знаменита: Люси в ярком голубом пальто присутствует на инаугурации [9] отца. И еще та, где Люси зевает во время речи немецкого канцлера. Но на большинстве фоток она – просто ребенок из главной в стране семьи, который сходит по трапу с борта номер один или идет через лужайку Белого дома.

9

Инаугурация – торжественная церемония вступления в должность главы государства.

Вот почему меня так удивило, что она говорит с южным акцентом.

– Лучше нам поспешить, – заметила Люси, когда раздался звонок. – К мадам Тибо опаздывать нельзя, иначе она будет трез инерви.

Она имела в виду, что учительница сильно разозлится.

– Алленз-и! – отозвался я.

То есть сказал: «Пойдем!»

Я подумал, что это отличное начало: она говорит со мной по-французски, а я отвечаю тем же. Пожалуй, к звонку на обед мы уже станем бонз ами [10] . Но, как выяснилось, я ошибся. Мы не то что не стали добрыми друзьями – к этому маленькому французскому диалогу свелось практически все наше общение в этот день.

10

Bons amis (фр.) – добрыми друзьями.