Флот, революция и власть в России: 1917–1921
Шрифт:
Постепенно оказались восстановлены и атрибуты офицерского достоинства. 29 января 1920 г. Реввоенсовет Балтийского флота просил разрешить командному составу флота хранить и носить холодное и огнестрельное оружие, которое было дано комсоставу Красной Армии еще 29 июля 1918 г. Напомним, что оружие было изъято у офицеров по настоянию матросских комитетов еще в июне 1917 г. 1 февраля 1920 г. РВСР принял положительное решение по вопросу об оружии, а спустя пять дней оно было опубликовано в соответствующем приказе [233] . Любопытно, что строевым командирам вернули не только револьверы, но и кортики, тогда как комиссарам кортики не полагались. Об этом говорится, например, в табели вооружения ручным холодным и огнестрельным оружием частей артиллерии Кронштадтской крепости применительно к штатам мирного времени, объявленной в приказе по артиллерии крепости от 26 июля 1921 г. [234]
233
Реввоенсовет Республики: Протоколы. 1920–1923: Сборник документов. М., 2000. С. 35–37.
234
РГА ВМФ. Ф. р–423. Оп. 1. Д. 70. Л. 34–36 об. Приказ № 13/стр.
Кстати,
Фактически имело место восстановление определенных материальных и моральных привилегий, а также традиционного положения офицеров. Еще осенью 1921 г. вопрос о восстановлении положения командного состава стоял весьма остро, что видно из «Записки о флоте», которую бывший старший лейтенант Э. С. Панцержанский, тогда начальник Морских сил Черного моря и помощник командующего всеми вооруженными силами Украины и Крыма, направил 18 ноября 1921 г. Л. Д. Троцкому. В ней отмечалось, что тяжелое положение флота усугублялось «до мифической абсурдности полнейшей материальной необеспеченностью командного состава и старых моряков (сверхсрочнослужащих)» [236] . Автор полагал, что создание «незыблемого» положения для командного состава возможно только в случае практически полной замены матросов и подготовки «новых кадров личного состава, долженствовавших сменить непосредственных участников государственного переворота», обновления комиссарского состава и политической фильтрации самих бывших офицеров [237] .
235
РГА ВМФ. Ф.р–342. Оп. 1. Д. 603. Л. 9–11. Ср.: Статут Императорского Военного Ордена Св. Великомученика и Победоносца Георгия и о принадлежащем к сему ордену знаку отличия для нижних воинских чинов // Учреждение орденов и других знаков отличия: Изд. 1892. П. 41–62, 346.
236
Панцержанский Э. С. Председателю Революционного военного совета Республики т. Троцкому. Записка о флоте // Военно-исторический журнал. 1990. № 3. С. 53.
237
Панцержанский Э. С. Председателю… С. 52–57.
Ускоренная демобилизация армии и флота в 1921–1922 гг., по-видимому, и привела к тем результатам, на которые рассчитывал Э. С. Панцержанский. По свидетельству Ю. А. Пантелеева, уже летом 1922 г. положение командного состава было вполне традиционным, кают-компания вновь стала местом проведения досуга исключительно командиров, а обеденный ритуал на линкоре «Марат» выглядел практически как дореволюционный: «Более 25 командиров размещались за двумя длинными, параллельно стоявшими столами. За одним столом сидели помощник командира корабля, старшие специалисты (теперь их зовут командирами боевых частей) и строевые, за другим – все остальные. На белоснежных скатертях красовались старые линкоровские сервизы, подставки для вилок и ножей, мельхиоровые кольца для салфеток, разные кувшины и вазочки» [238] . Обращает на себя внимание то, что возродилась даже неформальная иерархия командного состава, когда строевые офицеры имели преимущество перед инженерами-механиками и врачами, что выражалось в рассаживании за столами. Судя по фразе Ю. А. Пантелеева, к «остальным» относились также и комиссары, то есть их неформальный статус не был слишком высоким. Вместе со вновь появившимися знаками различия по должностям, вновь начали действовать особые «ванны начсостава», появился и «краснофлотец – уборщик… каюты» и т. д. [239]
238
Пантелеев Ю. А. Полвека на флоте. С. 34–36.
239
Там же.
В то же время, восстановление привилегий командного состава вызывало резкую критику «снизу» и со стороны старых партийных работников. Так, В. М. Смирнов в своих «Тезисах о военной политике», обсуждавшихся на заседании военной секции VIII Съезда партии во второй половине марта 1919 г., писал о том, что происходит «кастовое обособление командного состава (резкая разница в окладах, право иметь вестовых на роли денщиков, льготные условия освобождения от службы по болезни и при содержании под арестом, выделение в особо привилегированную группу генштабистов и т. д.)» [240]
240
Смирнов В. М. Тезисы о военной политике // Известия ЦК КПСС. 1989. № 9. С. 182.
Хорошей иллюстрацией особенностей политики верховной власти в отношении строительства регулярной армии, отношения к бывшим офицерам, развития взглядов на взаимоотношения внутри вооруженных сил представляются изменения в военной форме. Очевидно, что военная форма – необходимый атрибут регулярной армии и флота. Изменения политического режима в любой стране всегда находят свое отражение в переменах военной формы. Во время революции 1917 г. и Гражданской войны каждый политический режим, пытавшийся утвердиться во всей России или на части ее территории, заявлял о себе в тех или иных изменениях во внешнем виде военнослужащих. Признаком радикальной революционности был протест против военной формы вообще и, в особенности, против знаков различия. Вместе с тем особая форма и знаки различия являются одним из важнейших атрибутов офицерского достоинства. В сухопутной армии во время Первой мировой войны наметилась тенденция к ношению офицерами солдатского обмундирования с офицерскими погонами и ременным снаряжением, то есть облик офицеров и солдат постепенно сближался, однако на флоте этого не наблюдалось.
16 апреля 1917 г., «по примеру всех свободных стран» в российском военно-морском флоте были отменены «все виды наплечных погон», а цвет кокарды изменен на красный. Вводились офицерские нарукавные знаки различия из золотого или серебряного галуна.
Существенные изменения претерпела фуражка. Она приобрела «американский» (как тогда говорили) покрой – с большим прямоугольным козырьком, мягкой тульей без выпушек и черной шелковой лентой вокруг околыша. Подбородный ремешок заменялся на золотой шнурок, а кокарда – на «краб», эмблему в виде кружка с якорем, окруженную пышным венком из вышитых листьев и увенчанную золотой пятиконечной звездой. Появился новый предмет форменной одежды – двубортная черная тужурка пиджачного покроя [241] . 21 апреля для отличия военных моряков от торговых появился якорь красного цвета, вышивавшийся на левом рукаве, а описание новой формы было конкретизировано [242] . Временное правительство утверждало свое существование изменением морской формы.241
Харитонов О. В., Горшков В. В. Русская армия. 1917–1920. СПб., 1991. С. 28; Доценко В. Д. Русский морской мундир. СПб., 1994. С. 142–147; Тронь А. А. Морская форма русской смуты. 1917 год // Цитадель. 1998. № 1 (6). С. 64–67.
242
Харитонов О. В., Горшков В. В. Русская армия. С. 29.
Творчество в области внешнего вида моряков продолжалось до падения Временного правительства. Так, 24 октября 1917 г. был введен специальный нарукавный знак для бежавших из плена [243] . Надо полагать, что он копировал аналогичный знак, введенный 25 сентября в сухопутной армии, и представлял собой сложную конструкцию из бело-сине-красной, черно-желтой (или черно-белой) и георгиевской лент [244] .
После свержения царя не только правительство изменяло форму моряков. По свидетельству Ф. Ф. Раскольникова, в марте 1917 г. «решением кронштадтских масс… уже были аннулированы погоны, и сухопутные офицеры отличались от солдат только лучшим качеством сукна своих гимнастерок. Более заметно выделялись морские офицеры синими кителями с шеренгой золотых пуговиц посередине» [245] . Следовательно, в Кронштадте не только морские, но и сухопутные офицеры не носили погон уже ранней весной 1917 г.
243
РГА ВМФ. Ф. р–5. Оп. 1. Д. 157. Л. 74 об.
244
Харитонов О. В., Горшков В. В. Русская армия. С. 37; Леонов О., Ульянов И. Регулярная пехота. 1855–1918. М., 1998. С. 205.
245
Раскольников Ф. Ф. Кронштадт и Питер в 1917 году. С. 52.
После Октября последовал декрет советского правительства об упразднении военной формы и знаков различия старой армии и флота. Декреты в те дни далеко не всегда исполнялись строго и быстро, поэтому затруднительно точно определить время, когда на флоте действительно перестали носить знаки различия, введенные Временным правительством. Формальная отмена знаков различия и каких-либо внешних признаков занимаемой должности, конечно, не означала отсутствие тех или иных неформальных признаков высокого статуса, ведь такие неформальные признаки всегда существовали и существуют в любом человеческом обществе. Однако сам факт отсутствия погон, галунов, петлиц, нашивок и тому подобного воспринимался солдатами, матросами и населением как важный символ равенства всех военнослужащих новых вооруженных сил. Отсутствие знаков различия в Красной армии и флоте причиняло существенные неудобства, но неприятие каких-либо форменных отличий среди матросской и солдатской массы было столь сильно, что вплоть до окончания Гражданской войны провести их в жизнь так и не удалось.
В январе 1919 г. советское правительство впервые ввело знаки различия в сухопутной армии в виде геометрических фигур (треугольников, квадратов, прямоугольников и ромбов), нашиваемых на рукав [246] . При всей скромности новых знаков различия и их разительном несходстве с дореволюционными, добиться их обязательного ношения не удалось, вероятно, по психологическим причинам. Неприятие любых знаков различия было столь сильным, что введение нарукавных знаков различия в Народно-революционной армии Дальневосточной республики в ноябре 1920 г. вызвало среди красноармейцев панические слухи о готовящемся возврате к погонам [247] , что воспринималось как символ краха революции. В итоге действительно общеобязательные знаки различия по должностям и родам войск появились в РККА только в январе 1922 г. [248]
246
Форма одежды и знаки различия Красной и Советской армии. 1918–1945 гг. Л., 1960. С. 6.
247
Степанов А. Народно-революционная армия Дальневосточной республики. 1920–1922. // Цейхгауз. 1993. № 3. С. 40.
248
Форма одежды и знаки различия Красной и Советской армии. 1918–1945. С. 10.
В морском ведомстве еще в начале 1919 г. был разработан проект новых знаков различия. В основу были положены «штаты» – круглые нарукавные нашивки с обозначением специальностей моряков, которые дополнялись шевронами и звездочками, обозначавшими должностную категорию. В отличие от армии, данный проект не был даже опубликован. Можно предположить, что отказ от введения на флоте знаков различия был связан, с одной стороны, с особенно резким неприятием внешних отличий революционно настроенной матросской массой, а с другой стороны – нежеланием командного состава флота носить слишком «демократичные» и резко отличающиеся от зарубежных аналогов знаки различия.
В итоге флот пришел к созданию знаков различия на основе нарукавных нашивок (декабрь 1921 г.), что вполне укладывалось в русло мировых тенденций развития военно-морской формы, тогда как Красная Армия получила уникальную систему знаков различия (на основе геометрических фигур), не имевшую и не имеющую аналогов в мире. Таким образом, в отношении морского командного состава Советская власть пошла на определенную уступку, сохранив более традиционные знаки различия, чем для сухопутной армии.