Флоту - побеждать!

– Начинайте пристрелку, - скомандовал Того.

– Есть!

Бабахнула выстрелом шестидюймовка правого носового каземата. Всплеск от падения снаряда Взметнулся с серьёзным недолётом...

– Русский флагман поворачивает, ваше превосходительство!
– обеспокоено произнёс Идзичи.
– Похоже, что они собираются резать наш курс.

– Вижу, - мрачно бросил адмирал.
– Насиба уже рассказывал об этом приёме Макарова...

'Петропавловск' действительно лёг напересечку курса японской эскадры. Следующие в его струе мателоты послушно следовали за своим головным, и совершенно явственно обозначилась угроза обстрела 'Микасы' всеми пятью русскими броненосцами. Допускать этого было нельзя ни в коем случае, но при простом отвороте с генерального курса под сосредоточенный удар артиллерии артурских броненосцев попадал хвост эскадры Того.

– Поворот влево вдруг. Семь румбов, - немедленно отдал приказ командующий японским флотом.

– Отвечают: 'Ясно вижу', - через двадцать секунд доложил адъютант Нагата.

– Исполнять!

Броненосцы Того дружно развернулись 'на пятке' и стали строем фронта уходить в открытое море, подальше от курса, который грозил серьёзными неприятностями их флагману.

Макаров, разумеется, не стал преследовать, и снова развернул свой кильватер по направлению к Порт-Артуру.

Командующий Объединённым флотом Японии понял, что до темноты если и удастся догнать русских и навязать им бой, то совсем ненадолго, рассчитывать нанести какому-то кораблю серьёзные повреждения в артиллерийском бою не приходилось. Основная надежда была на минные атаки. Два отряда истребителей и два миноносцев только и ждали команды, когда сгустятся сумерки и им позволят атаковать вражеские корабли. Но вослед Макарову всё-таки повернул - был шанс нагнать русских мористее, а потом пойти на сближение. И, если будет на то воля богов, нанести противнику хоть какие-нибудь повреждения, проредить среднюю и противоминные артиллерии, сбить ход...

***

– А ведь нагонит нас Того, Степан Осипович, - задумчиво проговорил Молас опуская бинокль, - здорово чешут японцы, и обогнать успеют, и сблизиться. Полчаса-час боя нам почти гарантированы до темноты. А потом и их миноносцы полезут - этого добра у противника хватает.

– На всё воля Господа, Михаил Павлович, - спокойно отозвался Макаров.
– Может догонят, а может и нет - неизбежные на море случайности... Но если и догонят, то мы к этому готовы. Неужели вы думаете, что я вывел бы эскадру в море, если бы боялся боя с главными силами противника?..

– Разрешите, ваше превосходительство?
– подскочил к адмиралам лейтенант Шереметьев, один из флагманских офицеров.
– Особой срочности. Телеграмма от Вирена.

– Читайте!

– Следуем к эскадре. Прошли траверз Бицзыво. 'Грозовой' повреждён, ход не более пятнадцати узлов. Пойдёт в Артур самостоятельно.

Да уж!
– подумал Степан.
– Нелёгкое решение пришлось принимать Вирену, которого прямой приказ командующего флотом требовал возможно скорее, то есть на максимальной скорости и не теряя времени присоединиться к основным силам, что, разумеется, не давало даже возможности снять экипаж с повреждённого миноносца и затопить корабль. То есть решение, конечно, принимать не требовалось - его принял Адмирал, но с каким булыжником на сердце командующий крейсерским отрядом его выполнял. Как и Матусевич, который хоть и был выше по чину, чем командир 'Баяна', но формально был ему подчинён в данной операции...

– Отвоевался наш 'Грозовой', - мрачно процедил Молас.

– Оставьте!
– Макаров недовольно посмотрел на своего начштаба.
– Не надо хоронить миноносец раньше времени. У них вполне имеется шанс проскочить к норду, обогнуть Эллиоты в темноте и завтра прийти в Артур. А уж встретить их будет кому. Ну а если всё-таки не дойдёт... На войне как на войне, говорят французы.

– Да, но всё-таки...

– Оставьте!
– повторил Степан.
– Нам сейчас самим бы от Того отмахаться - смотрите, он уже лёг на сближающийся курс, через полчаса, я думаю, сможет уже открыть пристрелку по нам.

'Микаса' действительно, выйдя на траверз хвоста русской колонны, повёл свою боевую линию не параллельно артурской эскадре, а слегка склонился в сторону берега, рассчитывая в самое ближайшее время выйти на дистанцию открытия огня.

– Принять влево на два румба!
– неожиданно приказал Макаров.
– Передать по эскадре: 'Приготовиться к бою!'.

– Идём навстречу?
– удивился начальник штаба.

– Именно. Если уж драться, то на привычной для нас дистанции. Ну, или максимально приближенной к ней. Так что ещё минут десять понаблюдаем противника с мостика, а потом пора и в боевую рубку.

– С 'Паллады' передают: 'Вижу дымы с норда', - прервал беседу адмиралов крик сигнальщика.

– Будем надеяться, что это наши крейсера нагоняют, - удовлетворённо кивнул Степан.
– Вовремя. Пригодятся они. Особенно 'Баян'. Передайте 'Диане' и 'Палладе' идти им навстречу. А то неровен час 'собачки' могут и отрезать Роберта Николаевича от нас.

– Кстати, Степан Осипович, а вам не кажется странным, что у японцев отсутствует 'Кассуга'?

– Да, я тоже обратил на это внимание. Вероятно ушёл вместе с крейсерами Камимуры в Японское море, хотя такой выбор кажется мне странным - логичнее было взять пятым 'Асаму' или 'Токиву' - кто там из них сейчас ведёт броненосные крейсера... Впрочем, чего гадать - нет 'Кассуги' в строю, и слава Богу, нам же легче придётся. Идёмте уже в рубку, Михаил Павлович.

Подкорректировать конструкцию боевых рубок на кораблях было одним из первых распоряжений Степана как только он оказался в данной реальности: смотровые щели, имевшие до этого высоту более фута заузили в два раза, зазор между стенами и грибовидной крышей прикрыли экранами из толстой стали. Кроме того, с эскадры свезли на берег все изделия из горючих материалов, если они, конечно, не являлись совершенно необходимыми для нормальной службы. Исключение составили рояли кают-компаний - вещь в бою совершенно не нужная, но, как говаривал герой Леонида Быкова в замечательном фильме 'В бой идут одни 'старики': 'Всё преходяще, а музыка вечна!..'

А вот гребных судов на борту командующий не пожалел - оставили лишь самый необходимый минимум, остальные сдали в порт. Так что в бой можно было идти не особо опасаясь хотя бы тех неприятных последствий, что возникали в прошлой реальности из-за недальновидности адмиралов Российского Флота...

Но непосредственно перед началом боя главных сил пришла информация, которая заставила Степана отвлечься от дебюта сражения.

– Ваше превосходительство!
– заскочил в боевую рубку лейтенант Азарьев.
– Радиотелеграмма с 'Баяна'.

– Да читайте уже скорее, лейтенант, - раздражённо отреагировал командующий, не отрываясь от смотровой щели.

– 'Четыре вражеских крейсера идут напересечку курса. Пробиться без боя к эскадре не смогу'.

Чёрт бы побрал этого Вирена - ведь на адмирала экзамен держит - на его счастье Рейценштейн, начальник отряда крейсеров, свалился незадолго до операции с какой-то 'инфлюэнцией'... Так мог бы и сам решение принять...

– Срочно передавайте: 'Разрешаю действовать по обстановке. Если сочтёте разумным - прорывайтесь в открытое море и возвращайтесь в Артур завтра'. Всё! Больше никаких... Да! Немедленно передайте на 'Диану' и 'Палладу' : 'Разрешаю возвращаться к эскадре, если соединение с крейсерским отрядом будет затруднительно' !

– Есть!
– козырнул флаг-офицер, и поспешил удалиться, а для Степана перестал существовать весь мир. Весь, кроме приближающегося кильватерного строя японцев, и этой боевой рубки, из которой предполагалось устроить максимальные пакости приближающимся четырём броненосцам и трём броненосным крейсерам врага.

Блеснуло выстрелом в шестидюймовом каземате 'Микасы', что значило, что первый снаряд уже в пути, что он уже несёт с собой смерть и разрушение.

***

– А собачки-то наглеют, как считаете, Виктор Карлович?
– обратился к своему старшему артиллеристу Вирен.