Фобия

— Да. Я поняла. И все-таки мне бы хотелось взглянуть наконец на бумаги.

— Что ты в этом понимаешь, Мариночка?

— Ничего. Мне все равно сейчас нечем заняться. Буду читать законы, слушать новости, интересоваться политикой, экономикой.

— О господи!

— Это так страшно?

— По-моему, тебе надо снова выйти замуж, подумать о детях. Это гораздо лучше для тебя, чем какие-то дела.

— И… за кого?

— За достойного молодого человека.

— И где я такого найду?

— Приезжай в родной город, оглядись, поживи немного у нас, если боишься останавливаться в квартире Виктора. Хочешь, Мирон за тобой заедет?

— Когда надумаю, я позвоню.

— Дать тебе его телефон?

— Телефон? Его телефон? А что я ему скажу?

— Что звонит Марина, любимая клиентка отца, хочет приехать в гости.

— И он все поймет?

— Он умный мальчик.

— Хорошо. Я все сделаю, как вы скажете.

— Ну вот и умница.

— Я записываю номер…

Звонок.

— Алло?

— Дочка? Это ты, дочка?

— Как зовут вашу дочь?

— Что?

— Как зовут вашу дочь? Кому вы звоните?

— Я… Дочке звоню.

— Боюсь, что вы не туда попали. Меня зовут Марина Сергеевна Водопьянова. А вас как зовут?

— Что?

— Вы не хотите наконец представиться? Мы уже столько общаемся исключительно по телефону. Или я вас знаю?

Короткие гудки.

Звонок.

— Говорите.

— Александр Александрович?

— А! Ранняя пташка!

— Я вас не разбудила?

— Вы что, по-прежнему не спите?

— Не удается. Телефон ночью часто звонит.

— Отключать не пробовали?

— Нет. А что?

— Вы себя с ума сведете, Марина Сергеевна.

— Уже свела.

— Что-что?

— Я иду в аптеку.

— Куда?

— В аптеку. Напротив моего дома находится аптека. Еще огонечки так весело-весело бегают. Ап-те-ка. И утром бегают!

— Эге! Да вы не в себе!

_ Знаете, ay меня есть рецепт. Ха-ха!

— Какой рецепт?

— Рецепт. На снотворное.

— Постойте. Вы куда собрались?

— В аптеку.

— Но вы же… У вас же нога.

— Ха-ха! По-моему, это так естественно! Женщина на костылях идет в аптеку! Мне же только дорогу перейти! Думаете, не получится? Напрасно! Но вы не думайте, мне еще надо умыться, одеться, накраситься. Да-да, я хочу сделать полный макияж. И зайти в парикмахерскую. Обязательно зайти в парикмахерскую. Она тоже находится в доме напротив. Правда, я там часа два просижу, никак не меньше. Там все время очередь, в парикмахерской. Странно. Неужели стольким людям надо сегодня на тот свет?

— Марина Сергеевна!

— Но я обязательно зайду в парикмахерскую. Вот это уже смешно: женщина на костылях идет в парикмахерскую. Ха-ха! Смешно, правда? Но ничего, бывает. Все в жизни бывает. Значит, я на костылях иду в парикмахерскую. А потом в аптеку. Я позвонила, чтобы сказать вам.

— Что сказать?

— Что вы неправильно все понимаете. А я вот поняла. Хотя я и глупая. Ха-ха! Но и у дурочек бывают временные просветления Так вот: вы ничего не поняли, Александр Александрович, милый мой Александр Александрович. Но ничего. Еще можно все поправить. Ведь так? Мы с вами еще можем все поправить?

— Да-да. Вы, главное, успокойтесь.

— Я спокойна. Аб-со-лют-но.

— Не бросайте трубку.

— А я думала, вы все поняли.

— Не бросайте трубку, Марина Сергеевна!

Звонок.

— …

Звонок.

— Вас слушают.

— Капитан Севастьянов у аппарата.

— Опергруппа на месте.

— Как там? Разобрались?

— Да, все в порядке. Дверь, как положено в таких случаях, вскрыли.

— Как она?

— Лежит.

— Что ж. Финита ля комедия, как говорится. Жаль, конечно, бабу, но…

— Что нам делать-то, Александр Александрович?

— Ждите, я подъеду.

Звонок.

— Вас слушают.

— Простите?

— Говорите, вас слушают.

— Вообще-то я звоню Рине. Она дома?

— А кто говорит?

— Ее подруга, Ника. А вы что делаете в ее квартире?

— Марианна Николаевна? Вы меня разве не узнали?

— Простите?

— Севастьянов, капитан Севастьянов. Александр Александрович.

— Что вы там делаете?!

— Она умерла.

— Что?!

— Ваша подруга умерла.

— Как это умерла? Что вы такое говорите?!

— Выпила лекарство. У нее был рецепт на снотворное.

— Не понимаю…

— Что ж тут непонятного? Марина Сергеевна последнее время была не в себе. Слышала какие-то голоса, страдала галлюцинациями. Вот вам и результат: один из голосов велел ей покончить с собой. Я так предполагаю.

— Как велел?

— По телефону. Здесь же все время звонит телефон. Вот что странно, Марианна Николаевна. Беру трубку, говорю «алло», а там только гудки. Может, у меня тоже галлюцинации начинаются?

— Значит, Рина умерла.

— Да.

— И что теперь?

— А что теперь? Думаю, ее адвокат займется организацией похорон. Кстати, ее тело увезли в истринский городской морг.

— Почему в истринский?

— На вскрытие. По-моему, вполне логично похоронить ее вместе с мамой и дядей. Она так хотела.

— Она что, оставила записку?

— Да. Оставила.

— И… Что там?

— Хотите ознакомиться?

— Я была ее лучшей подругой. Единственной подругой. И… мне очень жаль.

— Мне тоже. Знаете, мы с вами как поступим?

— Как?

— Приезжайте-ка завтра в городской морг.

— В морг?!

— Ну вам же не привыкать, Марианна Николаевна!

— Но… зачем? Зачем мне в морг?

— А кто, интересно, о ней позаботится? Вы, как близкая подруга, должны забрать тело.