Фокус на миллион
Шрифт:
– Клиентов тебе привели. И мне две, – сказал Антон.
– А вам сколько? – он посмотрел на меня, и я немного растерялась, продолжая тупо молча смотреть на него. Мне-то этого совсем не надо.
– Нам одну, – выручил Никита.
Никита протянул заранее оговоренную сумму. Антону банкомат выдал исключительно крупные купюры.
– Ты как всегда, Антон, – вздохнул Серёга, выдал нам три пакетика и полез за сдачей в шкаф. В принципе за дверьми гардероба не было видно, где именно в шкафу этот марафетчик хранит деньги, но я сомневалась, что у него там есть сейф. Нет, но надо убедиться, любопытно ж! Я сделала вид, что заинтересовалась интерьером комнаты и подошла на пару шагов к стеллажу с какими-то местными статуэтками. Оказавшись напротив шкафа, не поворачивая головы,
– А это из Таиланда, – бросил Серёга в мою сторону.
Только в этот момент я поняла, что фигурка, которую я взяла, чтобы не вызывать подозрений, была совсем не приличной. В замысловатых изгибах дерева можно было разглядеть слившиеся в половом акте тела.
Никита с другом Антона, чьё имя я так и не запомнила, отправились в сторону Маши, там остался скутер друга. А Антон пошёл ко мне сушить свой телефон. Конечно, включать фен в номере без кондиционера – а мы с ребятами всё время ограничивались наличием вентилятора – было изощрённым издевательством, когда температура окружающей среды и так 35 градусов по Цельсию. Я взяла с собой фен, только потому что в жизни не могла заснуть с мокрой головой, она начинала непременно болеть. Если я мыла голову на ночь, мне надо было её посушить. По назначению, к слову, фен я за весь отпуск так и не использовала. Но именно он помог мне сблизиться с моей жертвой.
Антон вытащил кошелёк из заднего кармана, чтобы не мешался, и положил мне на стол, прежде чем плюхнуться на мою кровать. Этот жест я запомнила. Он принялся сушить свой Айфон, а мне ничего не оставалось, как сидеть рядом и травить байки, отвечая на вопросы о себе и задавая вопросы о нём. Ничего конкретного вроде фамилии или страницы в социальных сетях он не спрашивал, а я умудрилась не называть.
Я начала рассказывать ему про Индию и Бали, показывая фотографии на смартфоне, и он приблизился совсем вплотную, практически касаясь моего лица, положил руку мне на бедро и медленно провёл вдоль ноги. Я, нахмурившись, повернулась к нему лицом, чтобы он ощутил, насколько сильно нарушает моё личное пространство. Знаете ли, с расстояния в два сантиметра между носами сложно не то, что общаться, даже смотреть друг на друга не очень-то удобно. Он с непринуждённой улыбкой отодвинулся, якобы проверить, как там плавится его телефон. Потом встал, снял футболку и расстегнул верхнюю пуговицу джинсовых шорт, объясняя это невероятной жарой. В номере действительно стало слишком жарко, и я решила умыться, чтобы хоть чуть-чуть освежиться. Выйдя из ванной комнаты, я фактически врезалась в Антона, он обнял меня и прижал к себе, намереваясь поцеловать, но я увернулась. И ещё раз. И ещё раз.
– В чём дело? – он-таки решил уточнить причину моих сопротивлений.
– Не рановато ты лезешь целоваться? – я прищурилась. – Мы едва знакомы!
Я попыталась выбраться из его объятий, но он крепко держал меня, не собираясь пока отпускать.
– Нет, не рано, – в этот раз не успела увернуться, да и некуда уже было пошевелиться. А целовался он неплохо. Его рука заскользила по телу с талии всё ниже, я собралась с силами и вырвалась, пока он ослабил хватку. Но Антон тут же вернул потерянный контроль над расстоянием между нами. От его поцелуев сложно было оторваться, и я смирилась с положением дел. Всего лишь поцелуи, это же ни к чему не обязывает… Всё-таки отпустил меня, и я стремительно сбежала в другую часть своего небольшого номера. Но в комнате было только одно место, куда можно присесть, – кровать. Он сел рядом и продолжил сушить свой телефон, накаляя обстановку.
– Чем ты занимаешься? – возможно, это единственное, что ему интересно было знать обо мне, а именно насколько выгодным может быть знакомство со мной. В общем-то большинство людей только это интересует в так называемой дружбе.
– Закупками препаратов, а ты?
– Ясно. А у меня собственное дело в Швейцарии. С программированием связано…
– Оффшорчик
что ли? – я не сдержала ухмылку.– Да… – он немного смутился и пошёл во все тяжкие с признаниями. – Но, конечно, большую часть прибыли приносят здесь наркотики.
– Ясно.
Я сохранила максимально отрешённое лицо, чтобы не выдать своего презрения. Мне самой иногда кажется моё отрицательное отношение к наркотикам чрезмерно лицемерным, учитывая, сколько раз я к ним прибегала. И тут же перевела разговор в другое русло.
– Что это у тебя? Резинка? – я увидела модную в то время резинку для волос у него на руке. Не обратила бы внимания, если бы она не была цвета радуги, – мой знак. То есть как мой… Моё собственное завышенное самомнение, что судьба, жизнь, мироздание или назовите это, как хотите, даёт мне знаки в виде набора радужных цветов, когда я всё делаю правильно. Просто чтобы подтвердить, что я всё делаю, как задумано, двигаюсь в нужном направлении. Пока эти знаки меня не обманывали. Для меня Антон теперь выглядел меченным судьбой.
– Да, кто-то дал подержать и забыл, – у Антона были короткие волосы, которые не требовали резинки, и цвет был какой-то девчачий.
– Слушай, а дай мне, а то я потеряла свою в океане.
– Если не брезгуешь, держи, – Антон без возражений отдал мне резинку.
Чересчур нагретый телефон он прислонил к моему бедру, чтобы охладить, другой рукой продолжая сжимать мою ладонь. Надо признать, что моё тело, как всегда, было значительно прохладнее воздуха, поэтому в этом был и чисто практический смысл. Он отложил телефон на стол.
– Надо дать ему немного остыть.
Он слегка помассировал мне плечи освободившимися руками.
– О, здорово, а можешь сделать мне массаж? – опасный шаг, который предполагал моё горизонтальное положение на кровати, но я не пожалела.
– Могу. Я в Таиланде обучение проходил.
По его движениям чувствовалось наличие хорошего опыта. По сравнению с местным массажем, на который мы ходили с Андреем, это был просто божественный массаж. Жаль, продлился он недолго, потому что мне пришлось прервать попытки Антона перейти к интимным частям моего тела. Он лёг сверху, чтобы я не сопротивлялась, и принялся целовать. Я, определённо, хотела его, но только морально, не физически. Физически я ещё не отошла от нашего с Андреем недельного марафона. Моему телу нужен был перерыв.
– Антон, ничего не будет, я не буду с тобой спать, – я решила предупредить его, пока он ещё мог контролировать свои желания. Или уже не мог.
– А кто сказал, что что-то будет. Мы просто развлекаемся. Я вот даже не возбудился ещё, чувствуешь, – и он сильнее прижался ко мне бёдрами.
– Отлично, вот и не надо возбуждаться.
– Но почему?
– Потому что секса всё равно не будет, – иногда достучаться до человека можно только прямым текстом.
– Но я ведь завтра утром уезжаю…
– И что теперь? Я должна с тобой переспать поэтому? – я не удержалась от смешка.
– Нет, конечно, но мы же не скоро ещё сможем увидеться…
– Я, может быть, ещё заеду в Хиккадуву.
– Но надо заложить хорошую базу, чтобы всё это время думать друг о друге и мечтать.
Он попытался начать ласкать меня, но я стала вырываться. Я со всех сил старалась выкрутиться из его хватки. Со стороны это было, наверное, похоже на попытку изнасилования без применения насилия.
– Прекрати немедленно, Антон! – я строго повторила с нотами злости и раздражения в голосе, но впервые столкнулась с тем, что парень просто не реагировал на мои возражения.
– Но ты же хочешь! Никто не узнает, – воскликнул он. Умереть от смеха можно, что за избитые и бестолковые фразы. Может, он и был прав по поводу моих желаний, но ему не стоило об этом знать.
– Не хочу, правда! Я сейчас ребятам позвоню и позову их на помощь, если ты сейчас же не прекратишь!
Хоть это сработало. Мы сели на кровати мокрые насквозь от жары и борьбы.
– Тебе стоит уже идти. Мне ещё много всего надо сделать, а завтра придётся рано вставать, – предложила я, но Антон не торопился. Посидел немного, прежде чем встать и одеть обратно футболку.