Фомор

Тяжелые думы были прерваны тем, что король фоморов почувствовал как сгущается воздух, а через секунду увидел перед собой Идбхарда. Лепрекон был взволнован и нервно теребил свою рыжую бороду.

— Повелитель…

— Говори, мой друг.

Такое обращение польстило человечку.

— Сиды здесь.

— Где?

— В городе.

— Много?

— В городе братья видели пару. Один направляется сюда, видимо. Он уже близко.

— Так где ты была? — не унималась Катерина.

— Где была, там уже нет. И вообще, в женщине должна быть загадка, — Дарина решила ничего не объяснять, потому что никаких правдоподобных версий придумать ей не удалось.

— Видел я тебя такую загадочную… — с прищуром глядя на свою бывшую, протянул Володя, — и мы оба знаем после чего ты обычно такая.

Вот что можно было ему ответить, если он прав? Куда можно было спрятать блеск глаз, румянец на щеках и припухшие губы? Да, она причесалась и накрасила губы бледной помадой поверх почти алой кожи, но это не помогло, особенно в глазах того, с кем Дарина не так давно была близка.

— Ух ты ж! Это где таких делают? — пробормотала с восхищением Катя, а брюнетка проследила за её взглядом и увидела, как стремительным шагом Балор пересекает зал и на выходе сталкивается с… да это же один из преследователей! Фомор резко ударил ему в центр живота, затем в лицо, а из стоящей напротив машины выскочил уже знакомый Дарине мужчина с гривой тёмно-рыжих волос и быстро помог затолкать обмякшего сида в салон. А затем они очень быстро уехали. В зале было мало людей и с их ракурса вряд ли было что-то видно, к тому же всё произошло абсолютно бесшумно и быстро. А вот у Катьки челюсть отвисла конкретно, а Вова застыл с коктейльной трубочкой в зубах.

Дарина обернулась на друзей, не зная, что сказать.

— Может в полицию сообщить? — сказала рыжая.

— Это же был тот козёл, что бежал за вами в Глендалохе, — Вова тоже распознал жертву насилия.

— Тогда его настигла карма? — нервно хихикнула Дарина.

— Впечатляющая карма. Что надо сделать, чтоб она настигла? Ну, только не так, как этого…

— А по-другому наказала? — порочно улыбнулся Вова, а Катерина сделала вид, что засмущалась, — он же одноглазый, Кать.

— Как пират… — томно вздохнула кудряшка, а Дарина надулась из-за таких разговоров. Нечего на её «пирата» свои похотливые фантазии распространять.

— А сообщника видела? Еще эффектнее, там причёска как у главной героини в мультике «Храбрая сердцем», — перевела стрелки интереса своей подруги брюнетка.

— Да видела. Ох, как быстро заканчивается отпуск, — снова вздохнула Катя, — Если бы такие за нами мотались, то мы бы, Вов, тебе отпуск не портили бы.

А Вова задумчиво потягивал безалкогольный коктейль. К его собственному удивлению вид явно обласканной Дарины заставил подать голос его мужское самолюбие и собственнические замашки. Не знал он свою бывшую невесту, оказывается, не ожидал, что в поездке она умудрится найти себе такие развлечения. Когда успела, с кем? А потом догадка ударила молнией прямо в темечко, что Вова аж подавился. Пират! Мужчина, который ликвидировал фактически еще одного её странного преследователя! Так, это не годится, какие-то странности происходят с его бывшей, не хватало еще из-за её непонятных приключений попасть под раздачу.

— Даш.

— Не дашь.

— Ну давай без этого, — скривился Вова, — ничего не хочешь нам рассказать? — и выразительно уставился на неё, а сразу за ним и Катя.

— Думаю уже пора, — после некоторого молчания произнесла Дарина.

Глава 16

Балор был непривычно задумчив, и это беспокоило его внука. Нет, старший фомор не был болтуном и балагуром, он часто размышлял, уходя в себя, но его вид не был настолько мрачен, как сейчас. Ранее он походил, скорее, на философа, сейчас же он был явно подавлен.

— Что случилось? Ты же не думал, что ши отстанут от вас? — привлёк Брес внимание родственника, пока тот вытирал руки после допроса.

— Нет. Конечно, нет.

— Дело в чём-то другом? — Брес подошел к Балору ближе, ожидая ответа, и уже почти отчаялся его получить, когда король фоморов тихо произнёс:

— Ты думал когда-нибудь, можно ли изменить судьбу?

Внук внимательно посмотрел на него и сказал:

— Это же судьба, так предначертано.

— А должен ли человек о ней знать?

— Ты о Дарине?

— Да, — сокрушённо опустил голову Балор, — я вижу, как она надеется на будущее со мной и подогреваю в ней это чувство, приручаю, соблазняю… Понимая, что будущего у нас нет.

Балор сидел в открытом багажнике внедорожника, внук, потеснив его, устроился рядом.

— Ты хочешь сказать ей правду? А не сбежит ли она тогда?

— Но, если это наша судьба…

— И то верно. А, если всё же можно изменить предсказанное?

— Знаешь, я однажды слышал как один из друидов сказал, что пророки видят лишь один вариант возможного будущего.

— Вот как? — поднял брови Брес, — но всё же из всех вариантов сейчас сбывается предсказанный.

— Вот и я думаю, что он был неправ. Но, даже если так… Имею ли я право скрывать от Эрин правду? — Брес взглянул на нахмурившегося внука впервые не как старший в роду, а как равный в поисках поддержки.

— А рисковать племенем фоморов? — Брес искренне понимал деда, тому предстояла тяжёлая жертва, но считал своим долгом не дать тому оступиться и совершить ошибку, которая дорого обойдётся всем фоморам.

С тех пор, как туата де Дананн наложили на добровольно покидающих Ирландию фоморов своё подлое проклятие, никто из детей моря не мог выйти на поверхность со дна морского. Никто не мог умереть. И никто не мог родиться. Жестокие сиды обрекли тысячи фоморов на вечную тьму и холод морской бездны. Когда безумие начало охватывать даже такой мужественный народ от невыносимо долгой и пустой жизни длиной в много веков, Балор чарами погрузил своих подданных в подобие сна, в котором у них была ненастоящая, но всё же жизнь. Этим колдовством в совершенстве владела его мать — истинная дочь моря, синеглазая Домну, которой посчастливилось уйти навеки в стихию до того, как сиды запретили это. От неё остался волшебный гребень, с помощью которого Балор мог во сне являться своей Эрин и чувствовать её так же остро, как наяву.

Вспомнив её нежные ладони на своём лице, он закрыл глаза. Она так нуждалась в нём, так тянулась к нему, но женское чутьё всё же давало сигнал, что всё далеко непросто. Да, Дарина была нужна ему, как воздух. Он без сомнения любил её и говорил об этом. Но о её предназначении он молчал. Как только их дитя появится на свет, то проклятие будет снято. Первый рождённый фомор запустит колесо жизни: в племени начнут появляться дети, а старики будут растворяться в стихии, как это было всегда. Брес будет новым королём до тех пор, пока не вырастет младший сын, ведь Брес наследовал королевскую кровь по линии матери. Дочь… Еще одна боль древнего короля. Пережить своё дитя страшно даже на минуту, а не на тысячи лет. Не смотря на её предательство, она была его дочерью. Её поступок ранил сердце Балора, разрушил их отношения и лишил его возможности видеть, как растут его внуки — его продолжение. Но скорбь от этого была не меньше, когда он узнал о её гибели. А Эрин… горькая усмешка коснулась губ короля. Если бы только возможно было остаться с ней, защитить от всего, стареть вместе с ней и растить детей. Но судьба его за что-то крепко не взлюбила еще при рождении, раз дала ему коснуться его истинной любви лишь на исходе его жизни.