Фонарь Диогена

– Надо отвлечь Зинаиду и Глашку и избавиться от трупа, – по-деловому предложил Верховцев. – Потом разберешься, как он в моей постели оказался. Пить тоже будем после! – рявкнул он и вырвал у Шахновского бутылку.

Илья отобрал бутылку обратно, жадно хлебнул из горлышка и вытер рот рукавом.

– В доме никого, кроме нас, нет. Зинаида Федоровна с Петровичем с утра из дома отправились на рынок за продуктами и исчезли.

– Как это?

– Вот так это. Время уже близится к половине пятого, а их все нет. К мобилам не подходят. Глашка мне сообщила, что вчера ты записку для Зинаиды в кухне оставил. Просил, чтобы диетическое меню для ужина она сама продумала, с утра все необходимое купила и начала готовить. Глафира ей позвонила пораньше, в семь утра, продиктовала твою просьбу, повариха сказала, что поедет на рынок из дома, Петрович ее отвезет. Глафира побоялась тебе сама говорить, что они пропали, поэтому я и приехал. Хотел тебя обрадовать этим известием, когда в твою спальню заглянул, – сообщил Шахновский. – Писец тебе пришел, Верховцев! Капитальный, концептуальный, конкретный и так далее по списку. Моя афера тоже, похоже, съездила копытом по роже. Девка, которую я нанял в качестве твоей временной жены, не явилась. Мобильник ее не отвечает. Глашка готовить не умеет. Нанять нового хорошего повара – времени нет. Все! Отменяем ужин. Звони старперу и извиняйся.

– Какая еще девка? Что ты несешь! Глафира где? – спросил Никита.

– Поехала на рынок продукты закупать. А девка хорошая, блондинка, с большими сиськами.

– Я убью тебя, Шахновский! Достал ты меня уже своими сиськами! – сжал кулаки Никита.

– Спокойствие, только спокойствие! Глашка пока не исчезала. Жива-здорова, но… хрен ее знает! Я уже ничему не удивлюсь, если она тоже того…

– Того-сего! – Верховцев покрутил пальцем у виска, чуть не вдавив его в мозг, живописуя свое душевное состояние, и опять завыл: – Трупешник в моей постели! Как он здесь оказался? Ущипни меня, Илья!

– Лучше я тебе пендаль дам, алкаш поганый! Сколько ты вчера выжрал, скотина, что даже не заметил, как тебе труп в койку подкинули? – язвительно поинтересовался Шахновский и отхлебнул виски из горлышка.

– Хватит мне морали читать о вреде алкоголя, уродец! Куда труп девать?

Атмосфера в комнате накалилась до предела.

– Сам думай, Верховцев, я не знаю! Отупел, как только вошел в твою спальню и увидел, что ты нежно держишь труп Саши Зимина за руку, – Илья сделал еще два больших глотка, закашлялся и крякнул.

– Твою мать, кто у нас мыслительный центр, ты или я? Хватит виски жрать! – Никита вырвал из рук Ильи бутылку и демонстративно вылил содержимое на ковер.

– Ну ты и сволочь! – задохнулся от возмущения Илья, с ненавистью глядя на Верховцева слегка окосевшими глазами.

В отличие от Никиты, Илья спиртное употреблял редко, побаивался: алкоголь, вступив в химическую реакцию с его хрупким организмом, провоцировал иной раз совершенно непрогнозируемые вариации поведения. Однажды Шахновский оказался ночью голым на метромосту в противоположном от своего дома районе Москвы. Это его сильно озадачило, потому что логику своего поступка понять Илюша так и не смог. Во-первых, было далеко не лето, во-вторых, он с уверенностью мог утверждать, что никаких замужних дам, чьи мужья пребывали в командировках, он в тот вечер не посещал. Случались и другие эпизоды: катание на велосипеде по Москве в сочельник, радостный звонок на телевидение с сообщением, что кошка принесла в своем потомстве одного котенка с рожками. Поверили, однако, – приехали со съемочной группой снимать уникального котенка, рожденного от кошки Шахновского, которой, к слову, у него никогда и не было. Да и как было не поверить, если экология нынче такая дерьмовая! В общем, приехали и набили пьяному веселому Шахновскому морду. С тех пор алкоголем Илюша не злоупотреблял.

– Илья, нужно срочно от него избавиться! – встряхнул Шахновского Никита. Манера у него была такая идиотская, чуть что – сразу за грудки. – Срочно! Давай снова в лес его отвезем, пока менты не приехали и нас не повязали.

– Ага, а завтра тебе его опять в постель подложат. Ты что, не въезжаешь, что за нами кто-то следит?! – рявкнул Илья. Никита затравленно огляделся по сторонам. – Нет, здесь все чисто, я уже проверил, когда ты в душе был, – опроверг его опасения Шахновский. – Но за домом явно наблюдают и ждут, какие действия мы предпримем.

– А какие действия мы предпримем? – вопросительно посмотрел на Илью Верховцев. – Нельзя же труп в доме оставлять и сидеть сложа руки. Менты могут с минуты на минуту нагрянуть.

– А тебе не кажется странным, что менты до сих пор не приехали? – спросил Илья. – Труп-то, судя по всему, засунули к тебе в постель ночью или под утро.

– Кошмар! – Никита зажмурился. – Наверняка меня сняли в обнимку с трупом в постели. Пленку продадут на все телеканалы и фотографии опубликуют во всех газетах, меня назовут голубым некрофилом-убийцей. Моей репутации – конец!

– Лучше молись, чтобы жизни твоей конец не пришел. Сомневаюсь, что тот, кто это сделал, будет такой ерундой заниматься. Нет, тут другая игра, крупная. Точно, это все конкуренты крутят! Ментам, возможно, тебя уже сдали, ордер сейчас получат и с ОМОНом тебя… того. Или менты в засаде сидят и ждут, когда ты труп в лес повезешь, чтобы за зад тебя прихватить с поличным. Блин! Вот влипли! Надо все как следует обмыслить.

Шахновский напряженно задумался, машинально уселся на кровать рядом с покойником, посмотрел на труп, испуганно вскочил, отбежал к окну и, осторожно отодвинув плотную гардину, выглянул на улицу.

– Пока все тихо, – доложил он. – Слушай, а скворечник давно у тебя в саду? Я раньше его не видел.

– Какой, в жопу, скворечник! – завыл Верховцев, подошел к окну и отодвинул штору. – Правда, скворечник. Это Лилька, наверное, Петровича попросила повесить.

– Штору закрой! – заорал Шахновский, оттолкнув Никиту от окна.

– Не дергайся. Калистратова пока не видать, – нервно усмехнулся Верховцев.

– При чем тут Калистратов! – Шахновский задернул штору, пружинистой походкой прошелся по комнате и остановился напротив Никиты. – Сам подумай: разве дядя будет родного племянника выкапывать из могилы и тебе в постель класть? Что он, не человек? Вернее… не тот он человек, чтобы такие вещи вытворять. Голову тебе в отместку отстрелил бы, и все дела. Хотя не могу исключать, что это произойдет в самое ближайшее время. Явится добрый дядюшка как раз к ужину и устроит тут кровавое побоище. Отменяй ужин, Верховцев. Ну его на хрен! Если отменишь, может, пронесет еще.

– Ни фига! Мероприятие состоится, я сам ужин приготовлю! Ни фига! Не на того напали. А моей женой будешь ты, Шахновский! – неожиданно заявил Никита и, кажется, сам обалдел от своего заявления и упер взор в друга, разглядывая его как-то по-новому, весьма странным взглядом.

– Охренел?! – подскочил на месте Илья.

– Как же я раньше не догадался? – продолжал с интересом разглядывать Илью Верховцев. – Все просто чудесно! Ты – мелкий, симпатичный, волосы длинные, осталось тебе сиськи приделать и в женское платье обрядить. Скоро стилист приедет, Глафиру в англичанку переделывать по новой, заодно слепит из тебя бабу. Получится просто супер!

– Ну, спасибо! – возмущенно воскликнул Шахновский и зарумянился.

– Придется! – отрезал Никита.

– Дай телефон! – раздраженно потребовал Илья, размахивая мобильником. – Дай телефон, Верховцев, быстро! Мне надо позвонить! Немедленно дай телефон!

– Тихо, тихо! Телефон у тебя в руке, – откашлялся Никита, – в правой, – уточнил он на всякий случай.

Шахновский озадаченно уставился на трубку и крякнул.

– Как на пульт охраны позвонить? – спросил он тихо.

Верховцев продиктовал номер, подошел к постели, осторожно прикрыл лицо покойника одеялом и уселся в углу комнаты на пол.

Шахновский вышел в ванную, вернулся, сел в кресло, сосредоточенно жуя верхнюю губу и тыча палочкой в дисплей своего навороченного коммуникатора. Через полминуты он поднял глаза на Верховцева:

– Верховцев, оказывается, ты вчера заказал пропуск на въезд. Пробил его по базе, тачка принадлежит Анжелике Сологуб.

– Чего?! – выпучил глаза Никита. – Я не заказывал никакого пропуска!

– Да ясно, что не заказывал! Это сделали от твоего имени, но кто – охрана не знает, смена поменялась, а в журнале твое имя стоит. Замки я проверил, ворота и дверь окрыли не отмычкой, а ключом – вот что плохо. Потом труп провезли на территорию, занесли в дом и выгрузили в твою постель.