Фонтаны рая (сборник)

— Доброе утро, Ари. Я хотел бы услышать вынесенный сегодня вердикт Международного суда по иску Космотехнической корпорации к монастырю Шри Канда. Меня вполне устроит краткое резюме — полный отчет можно передать позже.

— Параграф первый. Право аренды участка, где расположен монастырь, подтверждено бессрочно в соответствии с тапробанским и мировым законодательствами — последнее в формулировках две тысячи восемьдесят пятого года. Принято единогласно. Параграф второй. Возведение так называемой орбитальной башни рядом с памятником большого исторического и культурного значения подлежит запрету в соответствии с законами о гражданских правонарушениях, поскольку сопровождается неизбежным шумом, вибрацией и беспокойством для граждан. Заинтересованность общества в упомянутом сооружении на данном этапе представляется недостаточной. Принято четырьмя голосами против двух при одном воздержавшемся.

— Спасибо, Ари. Отчета не нужно, он теперь не потребуется. Всего доброго…

Ну, вот все и кончилось — как и следовало ожидать. И в сущности, Раджа сам не понимал, радоваться такому концу или огорчаться.

С одной стороны, глубоко привязанный к прошлому, он не мог не одобрять того, что древние традиции почитаемы и взяты под защиту. Если человечество извлекло какой-то урок из своей кровавой истории, то в первую очередь тот, что оно состоит из отдельных личностей и что охранять надо каждого, какими бы эксцентричными ни казались его наклонно-ста, разве что эта наклонности идут во вред интересам других. Недаром старые поэты — певцы свободы отрицали самую идею государства: может статься, они подчас заходили в своем отрицании слишком далеко, но это все же много лучше, чем от имени государства отрицать свободу.

С другой стороны, Раджасингх ощущал что-то очень похожее на разочарование. Он уже почта убедил себя, что фантастическая затея Моргана — наилучшее средство уберечь Тапробан (а может, и весь мир, хотя за мир он больше не был в ответе) от постепенного сползания к уютному, самодовольному упадку. Или он попросту готовил себя к тому, что, считал неизбежным? Теперь судебный вердикт положил этой затее предел — как минимум на годы.

«Любопытно, чем-то утешит нас Максина?» — подумал Раджа и включил только что записанную передачу. Второй всемирный канал, канал новостей и комментариев к ним (за что его и прозвали «Боссы перед микрофоном»), сегодня демонстрировал миру разгневанного сенатора Коллинза.

— …вне сомнения, превысил свои полномочия и отвлек сотрудников на разработку проектов, не входящих в компетенцию управления.

— Но простите, сенатор, не кажется ли вам, что вы подходите к делу формально? Насколько я понимаю, супернити предназначены для целей строительства, в первую очередь для сооружения мостов. А разве это не мост своего рода? Я сама слышала, как доктор Морган называл свое детище «мост», а иногда — «башня».

— Это вы, Максина, подходите к делу формально. Я бы предпочел наименование «космический лифт». А в отношении супернитей вы заблуждаетесь. Без малого двести лет ими занимались специалисты по космосу. Тот факт, что решающее открытие сделано в управлении наземных проектов, представляется мне несущественным, хотя я, естественно, горд, что открытие совершили ученые, представляющие мою организацию.

— Вы полагаете, что дальнейшую работу в этом направлении следует сосредоточить в управлении космических проектов?

— Какую работу? Проведены сугубо предварительные, черновые изыскания — такие ведутся в ВСК сотнями. Я не вникаю в них и не намерен вникать до тех пор, пока не назреет необходимость принимать ответственные решения.

— А в данном случае она не назрела?

— Разумеется, нет! Мои эксперты по космосу утверждают, что справятся с плановым увеличением перевозок — по крайней мере в обозримом будущем.

— А точнее?

— Расчеты выполнены на двадцать лет.

— А что потом? Сооружение башни, по прогнозам доктора Моргана, займет именно двадцать лет. Что, если она не будет готова в срок?

— Тогда появится что-нибудь еще. Мои подчиненные изучают все варианты, и никто пока что не доказал, что космический лифт — единственно правильное решение.

— Идея сама по себе представляется вам здравой?

— Видимо, так, хотя ее нужно рассмотреть подробнее.

— Значит, вы должны быть благодарны доктору Моргану за проявленную им инициативу.

— Я глубоко уважаю доктора Моргана. Он один из самых талантливых инженеров в моей организации, а может, и во всем мире.

— По-моему, сенатор, вы уклоняетесь от ответа.

— Что ж, извольте: я благодарен доктору Моргану за то, что он обратил наше внимание на эту проблему. Однако я вовсе не одобряю способа, каким он это сделал. Если говорить напрямую, он попытался навязать мне свою точку зрения.

— Каким же образом?

— Выйдя за пределы моей, то есть своей собственной организации. Изменив ей. Доведя дело своими кулуарными маневрами до неблагоприятного вердикта Международного суда, что неизбежно вызовет самые нежелательные комментарии. В создавшихся обстоятельствах у меня не оставалось другого выхода, кроме как просить его об отставке. Поверьте, я и сам сожалею…

— Благодарю вас, сенатор Коллинз. Беседа с вами доставила мне, как всегда, большое удовольствие.

«Ах ты, лгунишка!..» — произнес про себя Раджасингх, отключая видеозапись и принимая вызов, горевший на пульте уже минуты две.

— Ну, слышал? — осведомился профессор Саратх, — Вот и конец доктору Вэнневару Моргану…

Раджасингх ответил старому другу задумчивым взглядом.

— Как ты любишь, Пол, делать поспешные выводы! Держу пари, что ты заблуждаешься.

III КОЛОКОЛ

22 ОТСТУПНИК

Доведенный до отчаяния бесплодными попытками постичь суть Вселенной, мудрец Девадаса в конце концов возвестил в великом гневе:

— Любое утверждение, в котором содержится слово «бог», ложно. Внезапно подал голос самый скромный из учеников мудреца, Сомашири:

— Фраза, которую я произношу сейчас, содержит слово «бог». Но я не вижу, о благородный учитель, каким образом это простое утверждение может быть ложно.

Девадаса размышлял над услышанным в течение нескольких лун. Затем он ответил ученику, не скрывая самодовольства:

— Только утверждения, в которых не содержится слова «бог», могут быть истинны.

Голодный мангуст не успел бы проглотить просяное зернышко, как Сомашири откликнулся:

— Но если отнести твое утверждение к нему же самому, о преподобный, оно становится ложно, поскольку в нем содержится слово «бог». А если твое утверждение ложно…

В ту же секунду Девадаса разбил о голову Сомашири чашу для подаяний и потому должен почитаться истинным основателем дзен-буддизма.

«Чулавамса» [55] . Отрывок из главы, не найденной до настоящего времени

55

«Чулавамса» — ланкийская хроника, охватывающая события V–XVIII вв.

Досточтимый Паракарма пустился в путь в предвечерние часы, когда ступени лестницы уже не были так накалены беспощадным солнцем. Он рассчитывал переночевать в верхней гостинице для паломников, а на следующий день вернуться в мир людей.

Маханаяке Тхеро не стал ни напутствовать собрата, ни отговаривать: если преподобный и был огорчен, то ничем этого не выдал. Он лишь промолвил: «Ничто не вечно» — и сложил ладони у груди вместо благословения.

Досточтимый Паракарма — бывший, а возможно, и будущий доктор Чоум Голдберг — не сумел бы, наверное, объяснить настоятелю мотивы своего поступка. Легко сказать: «Я уверен, что поступаю правильно», — куда труднее доказать это людям и себе.