Форма жизни
Шрифт:
Дибров не мог адекватно оценить увиденное.
Всё смахивало на сумасшествие, но внутри рассудительного и логичного разума капитана уже прижилась память, когда-то принадлежавшая юноше по имени Кайл.
Ноги несли Андрея к съехавшей на обочину машине, а она, эта самая память, нашёптывала: «Ты понимаешь, Дибров… Ты всё можешь понять… Вспомни кладбище Сервов… Теперь ты знаешь, как именно оно образовалось…»
Скрежет открываемой дверцы отсёк эти мысли, им на смену пришло другое, резанувшее по нервам узнавание: на водительском месте прижатая погнувшейся стойкой разбившегося лобового стекла сидела, болезненно скорчившись,
Её короткие волосы, влажные от моросящего дождя, отливали медью.
Это была она — Беат.
Через минуту, высвободив её обмякшее тело из плена деформированного металла, Дибров с облегчением понял, что девушка дышит.
Глава 9
Они сходились, неумолимо приближаясь к одной точке, но никто из отдельных действующих лиц разворачивающейся драмы не подозревал, что ниточки их судеб связаны в узел.
Пока что каждый жил и погибал сам по себе.
…В рубке орбитального штурмовика царил полумрак.
Антон повернул голову, и панорама окрестного космоса послушно сместилась вбок, проплывая в координатной сетке электронного прицела.
В узлах тонких зелёных линий, проецирующихся на прозрачное забрало гермошлема, бежали цифры, отражавшие различные данные, снятые с сенсоров внешнего наблюдения. Мозг фиксировал их машинально, на уровне подсознания, не выделяя какие-то из показаний и не загружаясь ими.
Коричнево-бурый шар Марса, укутанный клубящимся непроницаемым облачным покровом, выглядел сейчас как яркий, прочертивший половину обозримого пространства полумесяц.
Взгляд Столетова сместился ниже, и координатная сетка опять послушно поплыла перед глазами до тех пор, пока в её пульсирующих нитях не запуталась невзрачная корявая картофелина планетоида.
Это был Фобос, один из безвоздушных спутников Марса.
Мысли Антона прервал тонкий посвист коммуникационного устройства. Свист и пощёлкивание продолжались секунды две или три — это бортовой компьютер штурмовика и процессор базовой связи устанавливали контакт, обмениваясь полномочиями доступа.
— Седьмой, вызывает борт «Ориона». Подтвердите приём.
— Седьмой на связи. — Губы Столетова беззвучно шевельнулись за забралом гермошлема. — Следую в заданный район.
— Есть цель, — сообщил голос координатора базового корабля. — Вектор три-два-ноль.
— Это в глубине зоны? — осведомился Антон, взглянув на тактическую карту марсианского полушария.
— Примерно пятьдесят километров от периметра, — подтвердил его догадку голос. — Полностью зачищенный район…
— Класс цели? — спросил Столетов, контролируя действия систем автоматического пилотирования, которые, получив данные телеметрии, уже разворачивали тяжёлую машину на новый вектор.
— Класс не определён. Термальный всплеск. Там вчера была высажена десантная группа «охотников». Две минуты назад они доложили, что атакованы, и запросили поддержки.
Антон кивнул. Его разговор с координатором протекал на фоне конкретных действий автоматики, ни одна миллисекунда не была потеряна зря, и штурмовик уже ускорялся, следуя новым курсом.
— Вас понял, «Орион». Следую на штурм цели.
— Удачи, Седьмой.
Антон не ответил. Его внимание уже переключилось на мониторы боевых
и тактических систем. Когда получен конкретный приказ, слова уже не имеют смысла.В недрах орбитального штурмовика тихо щёлкнули электромагнитные фиксаторы, и боевые эскалаторы довольно заурчали, поднимая боекомплект к пусковым шахтам ракетных установок класса «космос-земля».
На панели перед противоперегрузочным креслом пилота один за другим зажглись четыре изумрудных индикатора готовности бортовых орудийно-ракетных комплексов.
Антон несколько раз сжал пальцы рук, разминая их, прежде чем привычным движением схватить изогнутые джойстики ручного управления с сенсорными гашетками на концах.
Обычная работа.
Очередной нырок в кибернетический ад.
Переходя на ручное управление системами орбитального штурмовика, Антон Столетов меньше всего задумывался об истинном положении дел в колонии Марса.
Его жизнь была проста и бесхитростна, как курс тяжёлой машины, в рубке которой он находился. По большому счёту, ему было всё равно, что там творится внизу, как возникла непонятная разуму зона, территорию которой они прочёсывают вот уже месяц, и откуда там взялись эти сбрендившие машины, он делал свою работу, и нужно сказать, что выполнял её Столетов профессионально.
…Серп Марса медленно наползал на верхние секторы обзора. Антон отключил автоматику и активировал режим фантома. Соблюдение радиотишины на подступах к планете и работа систем глобальной маскировки были обязательной составной частью задания, операция проводилась в строжайшей тайне. В такой близости от спутниковых систем Марса это было разумным шагом со стороны пилота. Пока ты не нырнул под густой покров облачности, тебя не должен заметить ни один электронный или оптический прибор.
Внизу, под облаками, всё становилось гораздо проще. Там на тысячи километров от оперативных точек простиралась территория корпорации, и прослойка между давящим небом и землёй не контролировалась никем посторонним. Даже звуки от производимых ракетных запусков — и те глохли в ватной, разреженной марсианской атмосфере, затухая километров через пятьдесят от эпицентра попадания.
Планета приближалась.
Ослепительная горошина далёкого Солнца сияла над ней, словно капля нестерпимого для глаза жидкого огня. Антон опустил светофильтры и включил частичную поляризацию забрала.
Ага, теперь лучше.
…Машина Столетова уже снизилась настолько, что магнитные дефлекторы, расположенные в обтекаемой носовой части штурмовика, вспыхнули, обозначив контур генерируемого ими поля в виде двух полусферических аур.
Он спокойно перенёс импульс торможения, потом привычно напряг и расслабил мышцы, сбрасывая этим нехитрым упражнением изматывающую тупую боль, оставшуюся после перегрузки, и включил аэродинамический режим полёта.
Серые облака рванулись навстречу, и штурмовик, сверкнув короткими скошенными крыльями в скупых лучах далёкого солнца, провалился вниз, пронзая их клубящуюся туманную, похожую на серое молоко толщу.
Поверхность Марса, как обычно, появилась внезапно для глаз.
Серая мгла вдруг расступилась, разлетаясь рваными клочьями перистых облаков, и штурмовик вырвался в тесную прослойку между низким небом и стремительно приближающейся землёй.
Антон сверился с показаниями датчиков.