Форма жизни
Шрифт:
— Не отвечает… — опять прорвалась в сознание фраза координатора. — Не понимаю, почему он…
— Да что понимать? — раздался второй голос. — Он мёртв.
Последние слова дошли до восприятия Антона и вызвали удивление.
Я убит? Но я ведь жив, если слышу всё это!
Он хотел закричать, но вязкая тьма уже наваливалась со всех сторон, глотая его сознание, словно огромная мерзкая безгубая пасть…
Щёлк…
Он понятия не имел, сколько прошло времени. Видимо, провалы сознания не превышали трёх-четырёх секунд, поскольку штурмовик всё ещё держался в воздухе, планируя на своих коротких
Антон нервно огляделся. Осколки разбитого забрала гермошлема были испачканы липкой кровью. Большинство экранов не работало, и он просто взглянул за борт, воспользовавшись круговым обзорным триплексом.
Поверхность Марса уже была совсем близко, она стелилась под брюхо машины, сливаясь в полосы, а впереди, прямо по курсу, угрожающе росли постройки небольшого города.
Нью-Даймонд — резанула сознание мысль, и в этот миг штурмовик чиркнул брюхом по раскисшей от дождя целине.
Два фонтана жидкой оранжевой грязи ударили из-под бортов, машина с тяжким стоном врезалась в почву, пропахала глубокую борозду и застыла, не дойдя метров двадцать до ближайшего окраинного здания…
Антон на секунду закрыл глаза, ощущая, как по всему телу струится ледяной пот.
Всё… Отлетался…
Его пальцы уже машинально расстёгивали замки страховочных ремней.
На улице лил дождь.
Новорождённые облака роняли драгоценную влагу, и она тут же впитывалась в красноватый от обилия окислов железа песок.
Антон пробежал несколько метров по гулкому пустому коридору и выскочил в проём сорванной с направляющих двери.
Судя по всему, совсем недавно тут кипел бой.
Прошло от силы минут пять после того, как штурмовик Столетова вспорол брюхом жидкую грязь. За это время Антон успел сменить разбитый гермошлем и выбраться из машины, решив попытать удачи в городе. Он ни разу не работал над Нью-Даймондом, но слышал, что сюда периодически забрасывались группы десанта, которые охотились за человекоподобными машинами.
Сбоку в пелене дождя что-то промелькнуло.
— Слышит меня кто-нибудь? — хрипло выдохнул он в коммуникатор, припав на одно колено.
Проклятие… Где же связь?
— Омега, где ты? — вытолкнул он сквозь зубы общевойсковой позывной. — Ничего не слышу! Повторяю: здесь Седьмой-небо, я сбит, нахожусь на поверхности, ориентировочно на северной окраине Нью-Даймонда!
Эфир молчал.
Потоки воды продолжали низвергаться с небес.
Монотонный шум упругих струй, хлещущих по плоским крышам приземистых строений, вяз в ушах, убаюкивал разум. Антон вновь приподнял голову, выглянул в проём, но серая пелена сужала видимость, не позволяя толком разглядеть, что же там за этой упругой, хлещущей по земле мутью…
В коммуникаторе разлилась гробовая тишь. Не хотелось верить, что он тут совершенно один, но что-то подсказывало: так оно и есть, тебя бросили…
Почему? Куда вдруг подевались силы, которые изо дня в день прочёсывали зону частой гребёнкой поисковых групп? Почему молчит орбита, куда исчез координатор с «Ориона»?
Индикатор счётчика зарядов, встроенный в волокончатый приклад автомата, зло помаргивал зелёным огоньком.
Ещё минуту, — подумал Антон, опять пытаясь наладить связь. Ещё минуту, потом буду сам
выбираться к границам зоны.Коммуникатор молчал.
Он пробежал по гулкому коридору, выскочил в пустую комнату. Сюда ещё не успели завезти мебель, и помещение было пустым. Припав на колено, он выглянул в окно.
Перед ним простиралась центральная площадь городка с установленным посреди фонтаном.
Он сделал свою работу быстро и аккуратно.
На границе двух секторов он оставил машину, загнав её на территорию лесопосадки. Закидывать ветвями или ещё как-то маскировать арендованный автомобиль не было смысла — через небольшой промежуток времени тут всё превратится в прах, а на таком удалении от эпицентра не уцелеет и металл — машина просто испарится, и вместе с ней исчезнут немногочисленные улики.
Лёгким спортивным шагом тренированного человека он углубился в молодой лес, обходя стороной контрольно-пропускной пункт, расположенный на границе между сектором освоения «Фон Браун» и территорией концерна «Новая Азия».
Процессор по переработке атмосферы высился над окружающим его равнинным ландшафтом, будто огнедышащая гора, периодически извергающая в небеса столбы призрачного, экологически чистого пламени.
Так создавался искусственный парниковый эффект. Так подпитывался густой облачный слой марсианской атмосферы, а кислород выделялся совершенно незаметно — он нагнетался в широкие трубы и выходил наружу в нескольких километрах от усечённого конуса рукотворного вулкана.
Стройные ряды лесопосадок, причёсанные механическим гребнем, выходили прямо на окраину посёлка.
Он не стал показываться на улице, а уж тем более — заходить в дома. Он не любил смотреть на тех, кому предстояло умереть. Чувства вины он не испытывал, — наверное, те же ощущения присущи пуле, вылетающей из ствола. Она лишь орудие, а вершит волю, её направляющую, та рука, что сжимает приклад и давит своим пальцем на курок.
Для него это была просто работа, не лучшая в мире, но и не худшая.
Станцию переработки атмосферы ограждал невысокий сетчатый забор с чисто символическим предупреждением на китайском и интеранглийском:
«Стой. Опасная зона».
Он усмехнулся, лёгким гимнастическим движением перебрасывая своё тело через полутораметровое ограждение. Стряхнув прилипший к одежде кусочек ржавчины, он сунул руку за пазуху, извлекая на свет тускло блеснувший воронёной сталью автоматический «стайгер» с навёрнутым на него глушителем, потом неторопливо направился к центральному подъезду здания станции переработки.
У входа был расположен пост охраны. Приземистый бетонный бункер, сощурившись, смотрел на окружающий мир чёрной прорезью амбразуры. Нужно было обладать изрядной долей хладнокровия, чтобы спокойно идти прямо на него, не напрягаясь при этом, но он действовал именно так — хладнокровно, непринуждённо, потому что был уверен в себе, в своей одежде, походке, к тому же он очень хорошо знал человеческую психологию и мог действовать там, где потерпел бы сокрушительное фиаско целый взвод отлично тренированных командос.