Формула Бога
Шрифт:
— Но если ваши следы выведут нас к тому, что мы ищем? — спросил Томаш. — Не проще ли достичь цели, следуя по стопам тех, кто ее уже достиг?
— Кришнамурти учил: «Медитация — не средство достижения цели, медитация — это и средство, и цель». Поиск является не только дорогой, ведущей к цели, но и самой целью. Чтобы прийти к истине, надо осилить путь.
— Мы хотим узнать истину, — возразил Томаш, — но вместе с тем нам важно знать, каким путем вы следовали для ее достижения.
Тензин мгновение взвешивал ответ португальца.
— У вас есть свои мотивы, и я должен это уважать, — уступил он. — В древнекитайской поэме «Сай-контан» говорится: «В слишком чистой воде рыба не водится». Хотя ваша вода, возможно, не совсем чиста, и на то имеются причины. Я открою вам все, что мне известно о проекте.
— Во время встречи в Принстоне премьер-министр Израиля бросил Эйнштейну вызов, предложив доказать существование Бога. Эйнштейн ответил ему, что предоставить подобное доказательство
Тибетец на мгновение умолк, всматриваясь в лица собеседников. Затем взял в руки лежавшую подле него книгу.
— Полагаю, вам это произведение известно. — Томаш и Ариана раньше не обратили внимания на неведомо откуда появившийся рядом с подушкой бодхисаттвы объемистый том и теперь тщетно старались рассмотреть название. — Джангбу принес мне его, пока вы были заняты «тхукпой», — пояснил он, открывая книгу и перелистывая страницы в поисках нужного места. — Книга начинается так, — бодхисаттва сделал короткую паузу: — «В начале сотворил Бог небо и землю», — продекламировал он. — «Земля же была безвидна и пуста, и тьма над бездною, и Дух Божий носился над водою. И сказал Бог: да будет свет. И стал свет». — Он приподнял худое, обтянутое кожей лицо от книги: — Это начало Ветхого Завета, Книга Бытия. — Тибетец опустил раскрытую книгу себе на колени. — Вся эта часть текста пробудила у Эйнштейна особенно острый интерес в связи с вполне конкретной причиной: описываемое в этом фрагменте совпадает в главных чертах с представлениями теории Большого взрыва. — Он прочистил горло. — Следует помнить и понимать, что в 1951 году концепция происхождения Вселенной вследствие Большого взрыва еще не утвердилась в умах ученых. Большой взрыв был лишь одной из нескольких гипотез и стоял в общем ряду с другими рассматривавшимися тогда возможностями, в частности — теорией вечной Вселенной. Тем не менее существовало несколько причин, чтобы подвигнуть Эйнштейна склониться в пользу гипотезы Большого взрыва. Во-первых, открытие Хабблом разбегания галактик указывало на то, что раньше они, вероятно, находились вместе и стартовали из одной точки. Во-вторых, парадокс Ольберса имел решение только при условии, что Вселенная не является вечной. В-третьих, второй закон термодинамики устанавливал, что Вселенная движется к увеличению энтропии и, следовательно, был начальный момент максимальной организации и энергии. И наконец, его собственные теории относительности основывались на предположении о том, что Вселенная динамична и может расширяться и сжиматься. Таким образом, Большой взрыв вписывался в сценарий расширения. — Бодхисаттва улыбнулся уголком губ. — Была, правда, одна проблема: никто не знал, что мешает силе гравитации противодействовать разбеганию. Решая ее, Эйнштейн предположил существование неизвестной энергии, которую назвал космологической константой. Позднее он отверг подобную возможность и сказал, что эта идея была самой большой ошибкой в его жизни. Тем не менее сегодня полагают, что изначально Эйнштейн был все-таки прав и что существует неизвестная энергия, которая противодействует гравитации и вызовет расширение Вселенной. Но теперь ее называют не космологической константой, а темной энергией. — Он посмотрел на слушателей. — Вы следите за ходом моей мысли?
— Да.
— Очень хорошо, — с удовлетворением отметил тибетец. — Итак, Эйнштейн решил выяснить, не содержит ли Библия скрытой истины. Он искал не иносказания или моральные истины, а научные законы. Возможно ли их найти в Ветхом Завете? — Тензин вновь посмотрел на гостей, словно ожидая от них ответа на свой вопрос. — Естественно, уже в Книге Бытия он столкнулся с серьезными трудностями. Первые стихи Библии повествуют, не оставляя ни тени сомнения, что мир создан за шесть дней. С научной точки зрения, это абсурд. Конечно, можно было бы сказать, что библейский текст насквозь метафоричен и Бог создал мир в шесть этапов, или придумать что-нибудь еще в таком роде, но Эйнштейн считал, что это было бы жульничеством, подтасовкой, чтобы любой ценой желаемое выдать за действительное. Проблема между тем оставалась. Библия утверждала, что мир создан за шесть дней, и это было очевидным искажением. — Старец сделал паузу. — Или нет? — Его глаза перескакивали с лица Томаша на лицо Арианы и обратно. — Как вы думаете?
Иранка не удержалась.
— Как мусульманка, я не хотела бы высказывать опровержений относительно Ветхого Завета, ибо ислам признает его истинным. С другой стороны, как ученый, я не хотела бы отстаивать позицию, что мир сотворен за шесть дней, поскольку совершенно очевидно,
что это невозможно.Бодхисаттва улыбнулся.
— Ваша позиция мне понятна. Заметьте, Эйнштейн, будучи иудеем, не был религиозным человеком. Он верил, что за Вселенной может стоять нечто трансцендентальное, но это нечто — не Бог, повелевший Аврааму убить своего сына, дабы убедиться, что патриарх Ему верен. Эйнштейн верил в трансцендентную гармонию, а не в мелочное господство. Он верил в универсальную силу, а не всеблагое антропоморфное существо. Но возможно ли это найти в Библии? Чем глубже он погружался в анализ священных текстов, тем больше убеждался, что ответ скрывается в Книге Бытия, в частности — в описании шести дней Творения. Возможно ли всё создать за шесть дней?
— Что подразумевается под словом «всё»? — спросила Ариана. — Расчеты, проведенные относительно Большого взрыва, показывают, что материя возникла в первые доли секунды. Еще до того как истекла первая секунда, Вселенная уже расширилась на триллион километров, и суперсила разделилась на гравитационное, сильное и слабое взаимодействия.
— Под словом «всё» в данном случае подразумеваются свет, звезды, Земля, растения, животные и человек. Библия свидетельствует, что человек был создан на шестой день.
— Но этого не может быть.
— То же самое думал и Эйнштейн. Невозможно создать все в течение шести дней. Однако, несмотря на очевидность данного предварительного умозаключения, он собрал нас и попросил при решении проблемы исходить из того, что это возможно. При такой постановке становилось очевидным, что камень преткновения заключается в словосочетании «шесть дней». Каковы были те шесть дней? Задавшись этим вопросом, Эйнштейн предпринял исследование, выходившее за рамки обычного, в которое вовлек и нас. — Вспоминая, Тензин покачал головой. — Я жалею, что у меня нет экземпляра подготовленной им рукописи. Эта работа, мне кажется, является…
— Я ее читала, — перебила его Ариана.
Тибетец не завершил начатую фразу и, нахмурив брови, мгновение молчал.
— Вы читали рукопись, озаглавленную «Die Gottesformel»?
— Да.
— Но как? Аугушту дал вам прочитать рукопись?
— Да… ну… как бы дал. Это долгая история…
Тензин устремил на нее изучающий взгляд.
— И каково ваше мнение?
— Ну, это… как бы сказать… удивительный документ. Мы полагали, что в рукописи речь идет о формуле малозатратной и простой в изготовлении атомной бомбы, однако, ознакомившись с текстом, мы даже… ну, в общем, пришли в недоумение. Как и следовало ожидать, там были уравнения, расчеты, но в целом это все показалось мне непостижимым, неясным по смыслу и непонятно к чему ведущим.
Бодхисаттва улыбнулся.
— Это естественно, что вам именно так показалось, — задумчиво изрек он. — Рукопись создавалась, чтобы быть понятной только посвященным.
— Ах, тогда ясно! — воскликнула Ариана. — Хотя, знаете, у нас сложилось впечатление, что разгадка находится во второй рукописи, на которую ссылается автор…
— Какой второй рукописи?
— Разве второй рукописи нет?
— Конечно нет. — Тибетец снова улыбнулся. — Хотя допускаю, что из-за намеренно усложненной формы изложения такое ощущение может возникнуть. Дело в том, что материал хитроумным способом замаскирован в тексте, понимаете? Главное содержание рукописи надежно спрятано в ней же.
— Но почему Эйнштейн так поступил? — задала Ариана закономерный вопрос.
— Он не желал обнародовать сделанные им открытия, пока не будет получено их подтверждение… До этого мы скоро дойдем, — Тензин поднял руку, призывая к терпению. — Но прежде вам, наверно, все-таки следует уяснить, что же в конечном счете открыл Эйнштейн. Изучая Псалтырь, книгу, почитаемую иудеями почти три тысячи лет, Эйнштейн в 89-м псалме обратил внимание на фразу, которая звучала примерно так, — устремив взор в даль воспоминаний, Тензин воспроизвел по памяти: — «Тысяча лет пред очами Твоими, Господи, как день вчерашний, который прошел». — Теперь буддист уже смотрел на собеседников. — Тысяча лет как один прошедший день? Но что означает это сравнение? Эйнштейн заключил, что это метафора, однако, правды ради, следует отметить, псалом 89 сразу напомнил Эйнштейну его же теорию относительности. «Тысяча лет перед Твоими глазами» — это время, представленное в одном масштабе, а «один прошедший день» — это тот же период времени, но уже в другом масштабе. Время относительно.
— Извините, но мне кажется, что это натяжка, — выразил свое мнение Томаш.
Бодхисаттва глубоко вздохнул.
— Что вам известно о концепции времени в теории относительности?
— То, что известно всем, — ответил Томаш. — Например, я знаком с парадоксом близнецов.
— Можете мне напомнить?
— Зачем?
— Хочу убедиться, правильно ли вы понимаете, что такое время.
— Хорошо… ну… насколько я знаю, Эйнштейн вывел, что время течет по-разному и его скорость зависит от скорости движения в пространстве. Чтобы объяснить это, он привел пример с двумя близнецами, один из которых отправился в космическое путешествие на скоростном корабле, а второй остался на Земле. Через месяц полета первый вернулся на Землю и обнаружил, что его брат превратился в старика. То есть в то время как на корабле пробежал месяц, на Земле прошло пятьдесят лет.