Формула действия

Потому что это был не сон. Мне просто хотелось чувствовать себя защищенным.

Была суббота, а этому дню я никогда особенно не доверял.

Если человек мертв, для него уже ничего нельзя сделать. Потом об этом подумаю.

Плотный серый туман вокруг, окутывающий, словно вата... Неясно, где верх, а где низ. Пространства нет. Времени нет. Тишина и покой. Полный покой. Умиротворенность. Не существует ничего, кроме этого тумана и ощущения абсолютной защищенности. Нет боли, нет страха, нет отчаяния. Нет желаний, нет чувств, нет сознания.

Кажется, я вновь затерялся в лабиринте улиц.

Все они так. Все думают, что должны быть исключением из правил.

 Я едва не рыдал от напряжения. «Ошибка. Ошибка. Ошибка». Вскоре дыхание восстановилось, сердце успокоилось. Из за жаркой, душной ночи у меня появилась липкая испарина еще до того, как я ступил в аллею, но сейчас я весь обливался потом. Сняв футболку, я вытер ею лицо.

«Нет, только не это. Не ошибаться». Я не должен сейчас об этом думать. Я должен идти. Осталось несколько кварталов. Горели ступни ног, горело горло, но я шел.

Я направился к полосе кустарника, тянувшейся между двумя воротами, и подождал, пока на улице не станет относительно пусто. А потом быстро взобрался на ограду и спрыгнул вниз. Головы нескольких прохожих повернулись ко мне, но они еще, конечно, не знали, что произошло в парке. Я шел быстро, без помех миновав три улицы. А потом остановил такси.

Чувство, что за мной следят, не проходило. От этого по телу бегали мурашки.

Я вернулся домой перед самым рассветом — измученный, валясь с ног, но выспаться так и не сумел.

Мне начало казаться, что, выпусти я на волю свои потаенные желания, в этом не будет ничего зазорного.

Это будет ни хорошо, ни плохо, ни правильно, ни не правильно. Но это будет свобода!

Верные предчувствия — часть моего дара. Не самая важная часть. Не самая полезная, поразительная или ужасная. У меня есть и другие таланты, которыми я пользуюсь, но сути которых не понимаю. Эти способности и определили мою жизнь, но я не могу контролировать их или применять, когда захочу.

Такие люди как я опасны для существования системы. Общественный порядок не может поддерживаться в обществе, где царят сильные личности. Источником государственной власти всегда была зависимость людей.

В глубине души я чувствую, что мне нужно сделать, что я должен сделать. Но одна моя половина, которая так хорошо хранит секреты, настаивает, чтобы я вернулся домой, в постель, позабыл о крике, который разбудил меня, – мне просто приснилась моя мать – и снова погрузился в сон.

У меня болело все тело, но острее всего была боль в голове и шее.

Я прислушиваюсь к темноте.

Она мне ничего не может подсказать.

У меня так сильно бьется сердце, что после каждого удара немного темнеет в глазах. Это происходит на короткое время, как будто прилив крови разрывает сосуды в глазном яблоке.

В природе человека главное - быть свободным, противостоять лицемерию и несправедливости. Я стану убивать во имя всего человечества, лицемерно и несправедливо упрятанного в психиатрические клиники, тюрьмы, больницы, приюты. Я стану убивать во имя тех, кто бросил открытый протест обществу и поплатился за свое мужество.

Я верю в принципы демократии. Один человек - один голос. И мой голос - это голос протеста, голос, который зарегистрируют и запомнят.

Когда я думал об этом, в голове моей начинали стучать крылья.

28

Формальности выполнены. Стоит поразмыслить, как быть дальше. Есть два варианта, описывающие стандартные поведенческие реакции в подобной ситуации.

Жизнь нередко подбрасывает нам такие явления, сравнение которых с невозможным, невероятным, даже волшебным, может показаться просто смешным. Как вести себя в таких случаях? Отказываться ли верить своим глазам и искать спасения в попранной логике? Пытаться ли спихнуть все на расстроенную психику и пудрить врачам мозги откровенной чушью? А может быть, просто принимать все как есть, чтобы по крайней мере оставаться честным к самому себе? Каждый должен решать сам. Я же свой выбор уже сделал.

Я глубоко вдохнул. Придал лицу как можно более уверенное выражение. Медленно повернулся.

Меня вдруг разобрал беспричинный смех, и я несколько раз хихикнул.

Я решил, что мне следует расслабиться и смириться с происходящим. Так легче будет вникнуть в свои ощущения.

То ли помогло растирание, то ли боль в ногах прошла сама собой, но судороги прекратились. Однако, когда я захотел выпрямиться, меня поджидала неожиданность: я не мог этого сделать. Такое обычно бывает, если потянешь мышцу спины. Никакой боли, просто не разгибаешься – и все.

Думая обо всех этих мелких неудобствах, я все же старался не забывать о главном. Важно было прочувствовать и запомнить, что несет с собой каждый новый приступ боли, каждая судорога.

В голове зазвенели, предупреждая, колокольчики.

Через какое то время я заснул, но спалось плохо, тревожно. И когда я окончательно проснулся, мне пришло в голову, что пора продумать свои дальнейшие действия.

Я — основной положительный герой этого сумасшедшего дома.

Не знаю, как долго это состояние могло продолжаться, но, думаю, около десяти — пятнадцати минут я с переменным успехом балансировал на краю пропасти, отделяющей сознание от хаоса.

Восточная мудрость гласит: нужно отрешенно сидеть на берегу реки, созерцая мир внутри своей души, до тех пор, пока по реке не поплывут трупы твоих врагов.

У меня пропал аппетит.

Совсем.

Было чертовски неподходящее время впадать в паранойю, но мной овладело внезапное желание к новой перемене мест, желание убраться отсюда.

Что-то было не так, и мне понадобилось несколько секунд, чтобы разобраться в своих впечатлениях.

Тишина, вот в чем дело. Стояла жуткая тишина, и лишь отзвуки моих шагов раздавались в ней. Исчез привычный звуковой фон, не было слышно шума и гула машин, стихли даже ленточные дорожки. Воздух казался намного более теплым, чем обычно, и не было в нем ни малейшего дуновения.

Сообщу вам все факты, чтобы вы знали: места воображению здесь нет. Вижу и слышу я не хуже вас. Факты — это то, что отличает нас от детей и дикарей. Факты — лучшая защита от Внутренней потребности к преувеличению и фантазиям. Все, что вы прочтете, уверяю вас, — исключительно факты, которыми я располагаю.