Формула невозможного

— В науке? — быстро спросил Валерий.

Левин рассмеялся.

— Вы меня на слове не ловите. Скажем точнее, а заодно и осторожнее: в полноте сведений, которыми наука располагает в данной области и на данном этапе своего развития. Вам ясно?

— Ясно, — серьезно сказал Валерий.

— Итак, предположим, неизвестное — икс. Где его искать: в установке, в химизме реакции? Не думаю, тут все исследовано вдоль и поперек. Остается сырье, нефть. Конечно, глубокая переработка нефти насчитывает десятки лет. За это время испытывалось сырье из тысяч скважин. И ничего. Если не считать, правда, нескольких сомнительных случаев… Раньше их объясняли просто: вредительство. Но теперь — то мы понимаем… И еще одно. Скважины уходят все глубже, и нет гарантии, что если в «n» случаях мы не столкнулись с новым явлением, то мы не столкнемся с ним и в «n+1» случае.

— Понимаю.

— Боюсь, что не вполне. Вероятность появления икса ничтожно мала. Так что работа предстоит огромная, а шансы на успех близки к нулю. Впрочем, в науке это обычно, дорогой товарищ Крымов.

— Меня интересует не наука, а справедливость. — Валерий покраснел: слишком громкое слово. Он поправился: — Я хочу знать правду.

— Вы, по-видимому, прирожденный следователь. — Пойди пойми: то ли это всерьез, то ли иронически.

— Вовсе нет. Отработаю два года и уйду в аспирантуру.

Левин посмотрел на него, покачал головой.

— Ладно, допустим. Тогда тем более, какой вам резон взваливать на себя такую обузу? Или от вас требуют?

— Нет. Дело я могу сдать хоть завтра. А резон?.. — он посмотрел на Левина. — Простите за нескромность: этот вопрос задан для изучения, так сказать, психологии молодого поколения?

— Совершенно справедливо. У меня, знаете ли, дочь вашего возраста. Так что интерес естественный. Что вами движет: человечность, служебный долг, порядочность?

— Не знаю, — сказал Валерий медленно. — Не знаю. Наверное, все проще. Когда мы разговаривали… мне показалось, что она говорит правду. И я подумал, какой это ужас, когда ты не виноват, а тебя осудили. Так бывало, я знаю. Но больше не будет. Если каждый… В общем, вы понимаете…

— Понимаю. Теперь вас, очевидно, интересует вопрос практический: где и как искать этот таинственный икс?

— Да, конечно.

— Сделать нужно многое.

Левин притянул блокнот, вынул из подставки карандаш. В нижнем углу листа возник силуэт вышки. От нее потянулись линии к ступенчатым башенкам и дальше, к домикам резервуаров. Линии раздвигались, уходили и сходились вновь, постепенно сдвигаясь вверх и вправо — к миниатюрным колоннам нефтеперерабатывающего завода.

Начало здесь, — острие карандаша уперлось в вышку. — Отсюда нефть поступает на сборный пункт, который обслуживает группу скважин или промысел в целом. Затам — резервуарный парк промыслового управления и петековские резервуары…

— Простите?

— ПТК — производственно-товарная контора. Сюда сходится нефть всех районов. В нашем случае — объединения. Следующий этап: резервуары товарно-сырьевой базы завода. Наконец, установка. Потом идут: призаводская база, эстакада… Правда, все, что после установки, нас сейчас не интересует. Но остальное надо знать назубок, если вы, конечно, не передумали.

— Нет.

— В таком случае любите книгу — источник знания.

— Благодарю. Но я не совсем понимаю, почему не предотвратили взрыв. Разве нефть не берут на анализ? Ее состав нигде не проверяется?

— Наоборот, проверяется везде. И на промыслах и по всей системе резервуаров. Но анализы стандартные: удельный вес, процент воды, механические примеси. Одним словом, поисками икса никто, естественно, не занимается. Я бы вам советовал начинать не со скважин — их тысячи, а в обратном порядке — с заводских резервуаров. Потом резервуары ПТК и так далее. — Он долго смотрел на Валерия, сказал почему-то грустно: — Молодые люди легко загораются и легко гаснут. М-да… Мне будет очень жаль, если такое случится и с вами.

* * *

На базе («Товарно-сырьевая» — мысленно определив ее назначение Валерий) его встретили сдержанно. По телефону директор завода распорядился: «Предоставьте товарищу возможность»… и на базе, видимо, решили, что он ревизор из треста, а может быть, даже из совнархоза. На третий день об этом рассказала Валерию девушка из конторы. «А вдруг я в самом деле ревизор?» — улыбнулся он. Девушка покачала головой. «Нет, они другие, а вы совсем другие». «Так кто же я?» «Аспирант или, наверно, корреспондент».

Он взял документы. Сидел часами, читая все эти разрешения на откачку, журналы анализов, справки, накладные. Он начал издалека: за три месяца до взрыва. Хотел привыкнуть, войти в будничный ритм этих бумаг, чтобы резче ощутить отклонение.

Конец февраля. Март. Апрель. Начался май. Приближалось 17-ое, день взрыва. Валерий двигался все медленнее. Верил: в документах за этот день удастся найти что — то особенное, необычное. Но верил не очень крепко. Справки, записи в журналах были похожи, как близнецы. В колонках цифр, в перечислении сортов нефти не оставалось места для чуда.

Он прошел 17-е мая. И 18-е. Кончил май, начал июнь.

Теперь он не читал, присматривал, небрежно бросая страницы. Подолгу курил, вспоминал веселое университетское время, думал, что пора, наконец, заняться английским — года через полтора можно подавать в аспирантуру.

Когда становилось совсем уж тошно, он выходил и скучными глазами смотрел на резервуары. Ему показали резервуар, связанный с той установкой. Он был до зевоты похож на все остальные…

Однажды он увидел Таирову. Она стояла у диспетчерской и смеялась, объясняя что — то девушке в сером халате. Ему стало вдруг ужасно горько. Он переживает за нее, листает скучнейшие бумаги, а она уже забыла. И снова забудет — через неделю после суда.

— Что с тобой? Назима! — это кричит другая, в сером халате.

Он смотрел в сторону, мимо нее. Но боковым зрением он успел заметить открытые, очень бледные губы, и плечо — неестественно высокое, будто она хотела спрятать голову.

«Ее настроение тебя не касается», — уверил он себя.

И в тот же день поехал в ПТК. Здесь резервуаров было еще больше. Документы другие, но в общем похожие.

Он полистал бумаги за май и, не дождавшись конца дня, вернулся в прокуратуру.

Тут его осенило: Женька. Он отыскал в записной книжке Женькин служебный телефон и позвонил. «Погосян в лаборатории, — сказал неприступный женский голос. — А это откуда?» «Из прокуратуры города!» — зло ответил Валерий и с удовольствием почувствовал, что тон сразу стал другим.

— Слушаю вас, — голос у Женьки растерянный.

— Во-первых, не вас, а тебя. Это Валерий. Во-вторых, звоню по делу. Нужно произвести анализ нефти.

— Ну… — Женька явно проглотил черта. — Какой анализ: количественный, качественный? На что?

— Пожалуйста, не глуши меня терминами. Анализ, по-моему, качественный. На что — пока сам не знаю. На что-нибудь такое… необыкновенное.

Трубка нахально расхохоталась.

— Поздравляю прокуратуру с новой классификацией элементов: обыкновенные и необыкновенные. А что такое?