Формула возврата

– Или не в психушку, а в полицию.

– Давай ещё раз портал попробуем.

– Давай. Вы только смотрите, чтобы бабка не зашла. Если что, сразу выводите...

– Ладно, ладно, не дрейфь. Начинай уже!

А на кухне царила весёлая суета, которая всегда предшествует праздничному застолью. В руках гостеприимной хозяйки всё спорилось. Она успевала и в кастрюлю заглянуть, бросив попутно щепотку ароматных специй, и в сковороде помешать, чтоб не пригорело. И ещё многое-многое. Ане осталось совсем мелочь - протереть приборы чистой салфеткой и расставить их на белоснежной скатерти, вышитой красивыми цветами гладью.

Между делом старушка болтала обо всём на свете: и о том, что огурчики в этом году уже поспели, и о том, что Кондратий, вредный старикашка, забыл совсем сестру, не захаживает. В общем, ни о чём, но рот её ни на секунду не закрывался. Аня уже совсем было, успокоилась, решив, что удастся избежать скользких тем. Но Наина Игоревна вдруг замерла, словно к чему-то прислушиваясь. При этом пар из кастрюли валил прямо на её руку с зажатой в ней поварёшкой. Но старушка, казалось, этого совсем не замечает. Потом она встрепенулась и рассеяно сыпанула горсть соли в парящую кастрюлю. Положила крышку на место, задумчиво посмотрела на гостью:

– Так откудова вы, говоришь?

– Я ничего не говорила, - Аня потупилась, уткнувшись носом в стопку чистых тарелок, которые несла к столу. С одной стороны, и правду не выложишь, а с другой - врать гостеприимной старушке не хотелось.
– Издалека мы.

– Издалека, значит, - хозяйка снова к чему-то прислушалась.
– Ну и ладно.

К огромному Аниному удивлению, Наина удовлетворилась таким расплывчатым ответом, и больше не возвращалась к скользкой теме. Ни во время готовки, ни потом, когда все сели за стол ужинать.

А ужин, к слову, был просто великолепен. Пацаны поначалу выглядели унылыми, и Аня догадалась, что они снова пытались построить портал. И вновь неудачно. Но потом обильная вкуснейшая еда, приготовленная старушкой, взяла своё. Были на столе и пирожки со всевозможными начинками, и картошечка, тушённая с мясом в жаркой глубине русской печки. И свежие редиски-огурчики, только-только с грядки. И ароматный каравай, и ещё много чего. Проголодавшиеся парни накинулись на угощение под одобрительные восклицания хозяйки. А она сама, если и раньше выказывала гостеприимство и радушие, то теперь и вовсе превратилась в заботливую бабушку, которая спешит накормить долгожданных внучат. Так что гости совершенно успокоились, решив про себя, что все проблемы можно отложить на завтра. Вот наступит утро, а оно, как известно, вечера мудренее.

* * *

Глава уважаемой и весьма известной во всём мире организации под названием "РосАТОМ" откровенно злился. Ещё бы не злиться - вот уже второй год, как поступлений практически не было. А те, что были, так, курам на смех. Мефодий Кириллович, уважаемый специалист и великолепный администратор в который раз посмотрел на часы. Минутная стрелка медленно, но неотвратимо ползла к двенадцати. Ещё чуть-чуть, и наступит полночь, а значит, закончится последний день заключения договоров.

Встав из-за стола, Мефодий Кириллович принялся неторопливо мерить шагами кабинет. Сорок пять шагов в длину. Туда-обратно. Не помогло - раздражение только усилилось. За пять минут до полуночи Мефодий Кириллович склонившись над столом, вжал золотую пумпочку звонка. Пора было вымещать своё негодование хоть на ком-нибудь. И плевать, что уже почти полночь. Ни один референт не решится пойти домой, пока шеф на работе. Мефодий Кириллович злорадно представил себе, как перепуганные помощники лихорадочно решают - кто из них сейчас отправится на заклание к злому начальнику. А может, у них всё давно решено, и даже жребий брошен.

Массивная дверь отворилась. Несмотря на метровой ширины проём, в кабинет робко, бочком прошмыгнул младший из референтов. Причём младший, как по возрасту, так и по сроку работы в РосАТОМе. Точно, жертва назначена.

– И?!
– грозно сдвинув густые брови, вопросил шеф.

– Ничего нет, - сжавшись, и стараясь казаться меньше, чем есть на самом деле, чуть слышно проблеял подчинённый.

– Совсем-совсем - ничего?

– Вроде было с вечера несколько запросов...

– Ну, так не тяни же!
– прогрохотал начальник.

– Переманили, Мефодий Кириллович!
– обречённо прошептал референт, желая только одного: испариться бы сейчас, да возникнуть где-нибудь далеко-далеко, на другом краю света. Только бесполезно - шеф где угодно достанет.

– Кто переманил?
– голос босса больше не громыхал, но стал ледяным, отчего сделалось совсем жутко.

От ответа и неизбежной расправы референта избавила мелодичная трель. Мефодий Кириллович бросил короткий взгляд на информацию о вызывающем, после чего нажал кнопку ответа.

– Чего надо?
– спросил он, в последний момент безуспешно попытавшись погасить раздражение.

– Ой-ой-ой! Какие мы злые!
– раздалось в ответ.
– Что, Мефодюшка, как обычно?

В этот момент Мефодий Кириллович выключил громкую связь, поэтому чуть воспрявшему референту не удалось услышать продолжение разговора. А разговор, судя по всему, был занимательный. Шеф в основном отделывался односложными восклицаниями. Сначала недоверчивыми, потом удивлёнными. Наконец, когда на губах грозного начальника дрогнула едва заметная улыбка, помощник понял, что ему не грозит быть немедленно уничтоженным, по крайней мере, в ближайшем будущем. Чем окончился разговор, он тоже не узнал, так как Мефодий Кириллович, наткнувшись взглядом на ассистента, сделал недвусмысленный жест - изыди, мол, вон отсюда! Референт не заставил себя упрашивать, мигом исчезнув с глаз грозного начальства.

* * *

Игорь проснулся посреди ночи. Было душно и отчего-то мутило. Тошнота подкатывала противными волнами, так что ни о каком сне не было и речи. "Отравила бабка!
– подумал Сойкин.
– Живёт в глуши, руки не моет. И продукты, небось, залежалые". Полежав минут десять, пялясь в темноту, парень понял, что бороться с приступами дурноты не получается. "Надо бы воды попить. Хотя - нет, ещё неизвестно, что там за вода, и в какой посуде хранится. Нет, пойду, пожалуй, просто воздухом подышу".

Сойкин встал с душной кровати. Стало ещё хуже. Пол как будто уходил из-под ног. Стены плавно покачивались. Вася и Вадик спали, как убитые, тихонько посапывая. Или сон у них был слишком глубокий, чтобы мучиться от испорченного ужина, или им повезло, и их организмы благополучно справились с гадостью. "Точно, отравление", - решил подросток и стал на ощупь пробираться к входной двери. В кромешной тьме он не сразу сообразил, что массивная дверь закрыта на не менее эпический засов. Чертыхаясь, Игорь с трудом отодвинул здоровенный брус, заменяющий бабке замок. В этот момент качнуло особенно сильно, и парень, позабыв, что дверь открывается наружу, привалился к ней всем телом. Дверь распахнулась, и Сойкин, потеряв равновесие, вывалился на улицу, чувствительно приложившись спиной и затылком к паре ступенек крыльца. Короткий полёт, и он плюхнулся в жидкую грязь болота с громким плюхом, отчего-то повторившимся, как будто эхом, постепенно затихая: плюх-плюх-плюх...