Форпост

Изможденный человек бесцельно брел по хрусткому гравийному покрытию, не обращая внимания на пожар, превративший вершину конической постройки в чадящий факел, ураганные порывы ветра, бьющие из-под днища черных, похожих на гротескные конечности кораблей; его пустой, потерявший осмысленность взгляд равнодушно скользил по окрестностям, не реагируя на события.

Вторая группа инсектов, выскочив из совершившего посадку корабля, рванулись к болоту, по которому тщетно пытался уйти андроид.

Никто из них не обращал внимания на одинокую истощенную фигуру, упавшую под очередным порывом ураганного ветра. Боевые особи насекомых пробегали мимо, для них опустошенная жертва проводящихся тут экспериментов не существовала вообще, разум человека практически не излучал в телепатическом диапазоне, они не видели его или в лучшем случае принимали за предмет .

У горизонта появилось еще два черных корабля: стремительно сблизившись с комплексом лабораторий они внезапно обрушили на горящее здание тонны воды, расплавленная, чадящая органика внезапно взъярилась, выбрасывая замысловатые сгустки пламени, раздалось оглушительное шипение, во все стороны ударил пар, перемешанный с частицами гари и мгновенно твердеющими каплями расплавленной массы…

Вокруг построек лаборатории все заволокло дымом и паром, но боевым особям инсектов это не помешало целиться, - выскочив на край болотистой низины, они отлично видели удаляющуюся фигуру дройда, еще мгновенье и очереди из трофейного человеческого оружия, с которым инсекты управлялись вполне сноровисто, грамотно, ударили, вторя оглушительному треску остывающей, плюющейся струями пара обугленной массы в которую превратилось оплывшее коническое здание.

Пули ударили по воде, потом одна из очередей настигла удаляющуюся машину, и к грохоту выстрелов добавились звонкие удары металла о металл, андроид пошатнулся, по его механическому телу, вбирая все новые и новые попадания, пробежала судорога, еще секунда и сервомеханизм, утратив равновесие и ориентацию, упал на мелководье.

Цепь инсектов прекратив ураганный огонь, резво двинулась вперед.

Человек с трудом поднявшийся на колени, проводил их неожиданно-пристальным взглядом, затем, пошатнувшись, встал, и, ссутулив плечи, медленно побрел прочь, туда где гравийная площадка граничила с джунглями.

Его разум по-прежнему оставался пуст, сомнамбулические движения обреченного не привлекали внимания суетящихся вокруг уничтоженной лаборатории инсектов.

Сил у человека хватило лишь на то, чтобы дойти края болот…

* * *

Она должна была погибнуть.

При любых самых благоприятных стечениях обстоятельств, кристалломодуль «Одиночки» не мог эффективно управлять человеческим организмом.

Беат тонула в новых для себя ощущениях. Мгновенные прозрения ткали кошмарную перспективу действительности. Избежав уничтожения, она приговорила себя к медленной, мучительной агонии: войдя в прямой нейросенсорный контакт с опустошенным рассудком человека, она, пытаясь уловить хотя бы проблеск сознания, отыскать среди кошмарной пустоты случайно уцелевшую частицу варварски уничтоженного «эго», но находила лишь боль.

Она и только она стала теперь единственным источником воли , но что можно предпринять, когда вместо отклика сервомоторов воспринимаешь тупую боль одеревеневших мышц, а каждое движение дается с надсадными усилиями?

Беат могла мыслить с огромной скоростью, но тело человека едва реагировало на посылаемые нервные импульсы.

Нет, не сдамся .

Возможно, сейчас в биохимических реакциях сжигались последние ресурсы клеток, но она сумела встать, глаза человека открылись, и кибернетический рассудок вновь увидел тусклую размытую картину окружающего.

Оказывается, она очень долго пролежала на краю болота.

Пожар давно угас, черные корабли инсектов исчезли, и теперь лабораторный комплекс выглядел полностью покинутым.

…

Шаги.

Она услышала их, уже совершенно отчаявшись каким-то образом выжить в создавшейся ситуации.

Тихие, вкрадчивые шаги, не легкая поступь инсекта, а настоящий человеческий шаг, осторожный, полный желанной силы.

–  Огюст, смотри, еще один опустошенный.

–  Вижу.

Шаги прошуршали по гравию. Два человека остановились неподалеку, тихо переговариваясь между собой.

–  Хотел бы я узнать, кто сжег логово этих тварей.

–  Это вряд ли. Слышал стрельбу? Инсекты всегда ведут преследование до конца. Сам ведь знаешь.

–  Знаю. Нам не повезло. Опоздали.

Беат вдруг поняла - они сейчас уйдут.

В эту роковую секунду ей пришлось сделать выбор: либо навек остаться лежать среди смешанных с гравием костей, либо…

Совершить невозможное?

Из горла человека вырвался сипящий звук.

Отдавая последние силы, он привстал, давая понять что жив, его взгляд впился в размытые нечеткие контуры двух незнакомцев, потрескавшиеся от жажды губы слабо шевельнулись, выдохнув единственное слово:

– Помогите…

Две недели спустя…

Длинный сумеречный коридор.

Запах пота и метала. Прерывистое дыхание. Солоноватый вкус крови на губах.

Поворот.

Ольга остановилась, поднимая АРГ-8. В холодном прищуре двадцатилетней девушки нет страха. Она спокойна. По крайней мере, так кажется остальным бойцам ее группы.

Металлокевлар бронежилета преданно льнет к телу.

–  Серж, Огюст, - она не произносит имена вслух, шевелятся только ее губы, а датчики, закрепленные у горла, улавливают микровибрации мышечных тканей и передают сигнал по коммуникационному каналу.

Двое бойцов неслышно возникают из сумерек пройденного коридора.

Впереди зал - огромное полусферическое помещение, за которым вновь начинается паутина замысловато проложенных коридоров, то широких, то узких.

Там тюрьма. Хотя вернее сказать - консервационное хранилище, ибо инсекты держат своих узников в особом состоянии, адекватного определения которому попросту нет в человеческом лексиконе.

Запах. Ольга долго училась различать запахи, но упорства ей хватало с избытком, и теперь, уловив характерные флюиды чужих организмов, она отдала четкое целеуказание: