Форсайт
Шрифт:
— На рынке были, с Владиславом говорили.
Григорян покивал.
— Хороший человек. Слегка тронулся на почве произошедшего, мне кажется. Пытается наладить жизнь среди безумия. Но хороший, умеет людей организовывать.
— Почему вы не сказали? — упрямо спросил я.
— Я же ответил, чтобы вам рабочий настрой не сбивать... — Григорян вздохнул. — «Осенние» все полегли. Этой ночью Алевтина попыталась проверить, погибла и сама. Ниблы. Ждали в засаде. Её способности не хватило.
— А какая у неё? — зачем-то спросил я. — Какая была?
— Хорошая.
Он помолчал и признался:
— И «летние» погибли сегодня. Только ваша группа осталась... Отчёт написал?
— Нет, мы с Леной сексом занимались, — зло сказал я.
— Расскажи вкратце.
— Вначале я зашёл к ней в комнату...
Григорян ударил кулаком по столу.
— Не веди себя, как наглый пацан! Эти мальчишки погибшие — адекватнее тебя были!
— Думаете легко узнать, что через сутки умрёшь? — крикнул я в ответ.
— Я полгода это про себя знаю!
Несколько секунд мы молча смотрели друг на друга. Потом меня отпустило. Я сел за стол, кивнул:
— Извините, Артур Давидович. Такой день сегодня. С утра истерю.
— Лена тоже?
— Тоже. — Я решил, что не стану говорить, в какой момент её застал. — Мы этой ночью вскрыли один склад из трёх, остальные не уцелели. И заехали в дата-центр.
Григорян молча наполнил бокалы, поставил один передо мной. Я больше не спорил. Пригубил. Виски был очень крепким и вонял дёгтем.
— Так и знал, что не утерпите, — сказал Артур Давидович. — Что там?
— Да как везде. Пусто. Ничего не работает. В кабинете директора надпись на стене.
— Какая? — заинтересовался Григорян.
— «Оно удивилось, оно не хотело», — процитировал я.
Григорян испытующе посмотрел на меня. Вернулся к столу. Полез в ящики. Я бы не удивился, достань он оттуда тарелку с нарезанной бастурмой или пару палок дымящегося шашлыка. Но Григорян достал картонную папку, открыл и положил передо мной. Сухо сказал:
— Чаще всего надписи находят рядом с компьютерами. Не бытовыми, конечно. Сервера, дата-центры, крупные вычислительные кластеры... Отсюда и пошла мысль о нейросети.
В папке были фотографии.
На фотографиях стены, столы, листы бумаги. Было даже фото потолка, на котором кто-то ухитрился оставить надпись.
«ЭТО СЛУЧАЙНО»
«VIOLATION D'ACCES»
«ОНО РАСТЕРЯНО»
«УМЫСЛА НЕ БЫЛО»
«ОШИБКА ОШИБКА ОШИБКА ОШИБКА»
«REBOOT REQUIRED, SAFE MODE»
«КОНФЛИКТ КОНФЛИКТ КОНФЛИКТ»
Я быстро пролистывал фотографии. Надписи были на разных языках, большую часть я не знал. А то, что мог прочитать, говорило об ошибках, растерянности, о том, что «оно» — чем бы оно ни было — не имело злого умысла.
— Вы умеете фотографии оттуда доставать? — вдруг сообразил я. — Как?
Григорян поморщился.
— Никак. Надписи воссозданы по описаниям, сохранено содержание и внешний вид. Для удобства работы.
— Ну... как-то всё за теорию о нейросети, — согласился я. — Но
писали-то люди!— Да, похоже, что писали люди, оказавшиеся в момент События рядом с крупными информационными массивами. В последний месяц мы начали активно работать в этом направлении, вот... накопали. По всему миру.
— Но как...
Григорян развёл руками.
— Давайте остановим запуск нейросети? — попросил я. — Ну что для этого надо? Давайте я совру, что мы в Мире После что-то такое узнали...
— Хорошая идея, но нам нужны железобетонные аргументы, — тихо ответил Григорян. — Понимаешь, Никита, все смотрят на нейросеть как на оружие. И на Мир После...
— Тоже как на оружие?
— Да. Как бы сделать, чтобы все вражеские города накрыло облаками... — Григорян зло усмехнулся. — Когда учёные, делавшие атомную бомбу против нацистов, поняли, что сотворили, они принялись бороться за мир. Но ничего не получилось.
— Где мы добудем аргументы... — пробормотал я. — Бесполезно всё...
Григорян помолчал.
— Вы тоже не главные в проекте «Карамболь», Никита.
— Понял уже.
— Нет, ещё не понял. Этим вечером вам начнут вводить «Форс» внутривенно. Для гарантии срабатывания и длительного форсайта. Ваша команда пойдёт в дата-центр, но не одна. С вами будет человек, у которого действительно уникальная способность.
Я молчал, глядя ему в глаза.
— Его способность — отматывать время назад. Сможете откатиться до самого момента События. Увидеть его своими глазами. А потом, вернувшись, рассказать всё.
— Есть и такая способность? — недоверчиво спросил я.
— Ты можешь убивать одним лишь словом. Мишка воскресает, даже разорванный на части. Лена в Мире После плавила танковую броню. Владислав создаёт объемное изображение и звук событий, которым даже не был свидетелем. Геннадий может временно поменять способности у других людей. Тебя ещё что-то удивляет в том мире?
— Но время...
— Вы каждую ночь оказываетесь в своих телах из будущего. Что ты там говорил про время?
— Сдаюсь, — я поднял руки. — И с кем мы пойдём?
Григорян улыбнулся.
— Узнаете перед форсайтом.
Я кивнул и сказал:
— Мне кажется, уже знаю.
Глава тринадцатая
Обеденный зал пустовал. От «осенних» была лишь Алевтина, мрачная, словно сама осиротела, от «летних» остался Михалыч — тот выглядел бодрым, как обычно. Они сидели за одним столиком, и при виде нас с Леной актёр приглашающе махнул рукой.
— Вас дожидаемся, — сообщила Алевтина. — Мальчишки уже разъехались.
Неловкость я испытывал такую, словно внезапно попал на похороны и должен сейчас выдавливать из себя слова сочувствия совершенно незнакомым людям.
— Мне очень жаль, — сказал я.
— Как это случилось? — не стала тянуть Лена.
— Ниблы, — коротко ответила Алевтина.
— А у нас — полный расколбас. — Михалыч неожиданно улыбнулся. — Алан всех порезал, а потом сам убился.
— Как порезал? — не понял я.