Фортунат

Взлет произошел в штатном режиме. Погода стояла практически безветренная редкие некрупные кучевые облачка, не обещали ненастья. Кстати, по возвращении нужно «изобрести» аэродромный ветроуказатель, он же колдун и вообще подсказать умным людям о необходимости создания метеорологии, как самостоятельного раздела комплекса географических наук. Так что никакой болтанки не было. Успокоенные артиллеристы уставились в иллюминаторы и восторженно комментировали первый в своей жизни полет. Как водится, с применением ненормативной лексики — тут уж ничего не поделаешь «красотища-то какая!». Ладно, детей и женщин на борту нет, пусть изливают чувства любыми доступными средствами, не каждому в жизни выпадает счастье полетать в заоблачных высях. Мустафа любовался на проплывающие под брюхом воздушного корабля виды молча, но по выражению его бандитской физии было несложно догадаться, горцу летать понравилось.

Поскольку наземных диспетчерских служб обеспечения полетов пока не существует, придется действовать подобно летчикам в Первую Мировую, то есть, ориентироваться по карте, небесным светилам и объектам на поверхности земли. Карт мне выдали целую кипу по всему предполагаемому маршруту движения масштаба от двух до десяти верст на дюйм. А лететь нам к небольшому городишку Ван, расположенному на берегу одноименного озера. После неудачного вмешательства турок в свару между Россией и Персией, эти традиционно армянские земли наконец-то вернулись в родную гавань. Именно там нас и поджидали мои головорезы, занимающиеся в данный момент подготовкой взлетно-посадочной полосы.

Поначалу собирался лететь по прямой на юг, однако, пораскинув мозгами, решил воспользоваться Волгой, как ориентиром до Астрахани. Далее, продвигаться вдоль береговой линии в направлении Баку, оттуда до устья Куры. А уже потом до её слияния с Араксом. Затем вдоль его извилистого русла летим до Нахичевани, а там рукой подать до конечной точки нашего путешествия. По моим подсчетам выходит немногим более трех тысяч верст. Лёту шесть-семь часов, даже запыхаться не успеем.

Почему не напрямую? Разумеется, так оно вышло бы в полтора раза короче, если бы не одно «но», а именно качество современной картографии. Если переть строго на юг, можно, не заметив как, оказаться где-нибудь в районе Багдада или вовсе над Аравийским полуостровом, пиликай оттуда потом назад над вражеской территорией. Сам я ни разу не летчик, но сложность ориентирования в условиях горной местности отлично представляю. К тому же, я не обольщался качеством бортовых датчиков, всё эта наспех созданное оборудование требует длительной юстировки и конструктивных доработок. А тут волжские речные просторы, потом берег Каспия со всеми маяками и прочими ориентирами. Мимо устья Куры пролететь, не заметив, практически невозможно. А потом, вдоль русла рек, хоть и, петляя, зато уж точно не промахнемся. Вот такая получается маршрутная карта, хоть замысловато, но вполне надежно.

Подробно расписывать наше путешествие не стану. Вылетели в три часа дня, через семь часов были на месте. Немного потрясло во время полета над горной местностью, впрочем, вполне терпимо, никто из парней санитарными пакетиками не воспользовался. Взлетно-посадочную полосу обнаружили без проблем, благо снайперы-диверсанты догадались обозначить её кострами. Это под Владимиром летом в двадцать два еще светлые сумерки, на юге в это время уже тьма тьмущая. Сели со стороны озера.

О том, с какой радостью встретили меня бойцы моего бывшего взвода словами не передать. Удивительно, но на данный момент командиром подразделения оказался Лука Лукич Суржиков, щеголявший погонами лейтенанта и парочкой орденов, коих еще не так давно на его груди не наблюдалось. Как оказалось, назначенный сверху командир не прижился во взводе. Он попытался подогнать порядки в вверенном ему подразделении под строевой устав. К счастью, в первом же бою вражеская пуля прилетела прямиком в голову, поднявшемуся в полный рост штабс-капитану, чтобы личным примером повести снайперов в атаку. После столь удачной гибели командира, бойцы, разумеется, в бессмысленную атаку не пошли, а занялись тем, чем, собственно, и полагается заниматься снайперам, и этим принесли пользы намного больше, нежели, атаковав неприятеля в штыковую. После боя замкомвзвода и командиры отделений написали петицию на имя Милославского-Дружинина Виктора Ивановича, в которой просили впредь к командованию взводом допускать только людей компетентных, разбирающихся в специфике диверсионно-снайперского дела, дабы избежать ненужных потерь в рядах подразделения специального назначения. Рисковали парни, подобные инициативы, как правило, чреваты неприятностями, ибо невместно рядовому что-то советовать Его Высокоблагородию господину полковнику.

Однако обошлось, ознакомившись с обстоятельствами гибели командира взвода, Виктор Иванович, не мудрствуя лукаво, назначил на вакантную должность Луку Лукича с присвоением ему звания прапорщик, а еще через пару месяцев, Суржиков получил лейтенанта, а к нему свой первый офицерский орден «Честь и Мужество» третьей степени. Вообще-то всё наоборот, сначала он был представлен к высокой офицерской награде, ибо не положено награждать солдатской медалью командира столь высокого уровня. Пришлось в срочном порядке повышать прапора до лейтенанта. Вот такие армейские заморочки. Теперь Лука Лукич у нас Ваше Благородие и никак иначе, к тому же, согласно статуту ордена, он удостоен личным дворянством, а если заработает полный бант, станет потомственным. На войне не только убивают, здесь карьерный рост просто ураганный, не даром многие молодые офицеры буквально рвутся на фронт. Не у всех, правда, потом грудь в крестах, скорее голова в кустах, но данное обстоятельство мало кого останавливало.

Более не стану никого утомлять разными второстепенными деталями армейской действительности. После бурной встречи со своими бывшими подчиненными, поступившими вновь в мое временное подчинение (Ну ни хрена ж себе загиб!), меня и троих моих сопровождающих хорошенько пропарили в баньке эвкалиптовыми с добавкой веток благородного лавра вениками, накормили гречневой кашей с тушеным мясом дикого кабана, напоили вкусным квасом и уложили спать в отдельной палатке.

С утра следующего дня началась боевая подготовка взвода. Я вместе с ребятами, высунув язык, ползал в «лешаке-мохнатке» по горным кручам и лесным чащобам. Благо все необходимое оборудование, а также оружие не забыл прихватить из Владимира. Вместе с нами ползал на брюхе и осваивал тонкости маскировки Мустафа. Все необходимое горцу выдали из запасников взвода. Также славно постреляли, я убедился, что в этом плане за время моего отсутствия парни квалификацию не подрастеряли.

Флотские Сысоев и Дружинин были освобождены от утомительной беготни. Однако лентяя старлеи не праздновали, усевшись в расположении взвода на раскладных стульчиках за походным столом, тоже раскладным, они перелистывали извлеченные из своих баулов талмуды, при этом общались между собой на какой-то тарабарщине. Мои диверсанты даже переняли кое-что из их сленга. Во время тренировки один боец выдал другому весьма эмоциональное: «Тангусом тебя в гипотенузу, чтоб косинус набекрень!» Что именно он имел ввиду, по большому счету, всем было понятно и без объяснений, ибо перед этим отчитываемый устроил небольшой камнепад, под который едва не угодил товарищ, столь замысловато матерящийся.

К вечеру пятого июня боевое слаживание группы я посчитал законченным. Сутки выделил на отдых и моральную подготовку к предстоящей операции. Сам же навестил штаб полка, расположенный в двадцати верстах непосредственно в городе Ван.

Полковник Милославский-Дружинин ввиду занятости смог уделить мне не более получаса своего времени и то в перерыве между штабными разборками предстоящих боевых действий полка. Попили чайку, поболтали. Полковник искренне, но не без нотки ревности в голосе поздравил меня с головокружительным карьерным ростом:

— Эдак ты, голубчик Андрей Драгомирович, через месячишко и меня в чинах и званиях обойдешь. Ну дерзай! Буду гордиться тем, что довелось когда-то служить с таким героем в одном полку.

Преувеличил, конечно, господин полковник. Максимально на что я рассчитывал после предстоящей боевой операции, это какой-нибудь скромный орденок, ибо основная нагрузка по предотвращению проникновения вражеской эскадры на акваторию Русского моря ляжет на плечи наших моряков, и только от их успешных действий будет зависеть ход, возможно, всей дальнейшей военной кампании. Удастся отбиться, желание продолжать войну у европейцев сильно поубавится, и многие участники Коалиции постараются выйти из нее. Не удастся, в этом случае захват Таврики, а за ней и всей южной части России неизбежен, а там и прочие союзники воодушевятся и от вялотекущего противостояния перейдут к более активным действиям. Как бы не пришлось эвакуировать столицу Российской Империи куда-нибудь под Тобол или вовсе к Байкалу поближе…

Однако прочь пессимистические мысли. Огневой мощи нашего флота на Русском море должно хватить для того, чтобы отправить на дно большую часть кораблей противника, вытянутых в линию и скованных в маневре узостью берегов пролива Босфор.

Полковник посетовал на то, что по причине загруженности текущими делами не смог посмотреть на наш самолет. О предстоящей операции разговоров не вели, ибо тайна военная есть, и собеседник это прекрасно понимал.

Попрощались с бывшим моим командиром весьма душевно. На последок Виктор Иванович меня даже перекрестил и пожелал удачи. С остальными офицерами полка общение как-то не задалось, многие помнили меня еще в звании сержанта, и мой вид в форме бравого моряка в высоких чинах их буквально приводил в бешенство. Ну и пускай себе бесятся, лишь бы руку к козырьку в знак приветствия первыми подносили, как это полагается по уставу, и при обращении величали Ваше Высокоблагородие. Я не тщеславен и не службист, но сунуть мордой в дерьмо какого-нибудь напыщенного гуся завсегда приятно.

Надолго в штабе не задержался. К вящему удовольствию полковых офицеров сразу после общения с полковником вернулся в расположение взвода. К вечеру шестого июня в штаб полка пришла шифрованная телеграмма из Владимира, в которой подтверждался ранее озвученный Государем Императором график продвижения вражеской эскадры. В настоящий момент корабли Коалиции сконцентрированы на траверзе мыса Геллес, что у входа в Дарданеллы. Проход эскадры в Мраморное море назначен назавтра. То есть часам к десяти-одиннадцати восьмого июня корабли будут растянуты в линию по всей длине пролива Босфор. Вот тут-то её и накроют мощные корабельные орудия наших линейных кораблей и крейсеров, способные послать двухсоткилограммовый снаряд на расстояние до полутора десятков морских миль. Я надеюсь на выучку русских артиллеристов, подвести не должны, а мы со своей стороны постараемся правильно скорректировать огонь корабельных орудий, да и сами добавим огоньку в общее веселье. Однако, первостепенная наша задача (повторяю в очередной раз как мантру) заключается в том, чтобы подавить сопротивление всех береговых фортов, способных ударить по русским кораблям.