Фортунат

Постепенно начали приходить в себя изрядно напуганные бойцы. У некоторых из ушей текла кровь, других повреждений мой Дар не отметил. Кончится катавасия, энергия поднакопится во внутреннем хранилище, непременно ими займусь. Торопиться нам теперь особо некуда. Мятежный адмирал подождет, ибо помощи ему ждать уже неоткуда.

Боже мой! Только теперь до моего сознания дошло, что благодаря моему Дару чародея был уничтожен огромный флот врага, и опасность русской Таврике более не угрожает. Тысячи спасенных жизней русских солдат и мирных граждан — вот это настоящая радость. А то, что погибли сотни тысяч супостатов, а в месте с ними незнамо сколько граждан Турции, так нехрен было вступать в сомнительные коалиции, для того, чтобы урвать кусок от моей страны. И вообще, во время войны мирных жителей не бывает, а бывает мобилизационный и производственный потенциал вражеского государства, сократив который, я, вне всякого сомнения, приближаю срок нашей окончательной победы.

Успокоив таким образом слегка взбудораженную совесть, поднялся на ноги и проследил взглядом, как водный вал вместе с гонимым им мусором скрывается за поднятым в атмосферу непроницаемым облаком из воды и грязи. Результатом встречи двух водных масс был мощный удар и выброс огромного количества воды на оба берега пролива Босфор. Водный вал беспощадно крушил то, что еще сохранилось на побережье: населенные пункты, дороги, сады, поля, засеянные сельскохозяйственными культурами, выбрасывал на берег перекрученные немыслимым образом корпуса боевых и гражданских кораблей.

Волны размером значительно меньше еще несколько раз пробегали по поверхности пролива. Наконец все устаканилось. Облако частично пролилось дождем, частично было рассеяно ветром. Через полтора часа только уродливые кучи металла, да залитые водой обширные пространства суши напоминали о недавней катастрофе.

За это время мой авторитет в глазах бойцов вверенного мне на время операции взвода, а также двух артиллеристов и одного горца взлетел на невиданную высоту. На меня смотрели как на ниспосланного свыше то ли пророка, то ли очередного мессию. Дабы подавить нездоровые поползновения в сторону обожествления моей персоналии, пришлось матерно выругаться и озадачить народ делом:

— Ну что рты раззявили?! Чародеев что ли никогда не встречали? Короче, подготовить форт к подрыву, изъять из сейфа деньги, собрать манатки и бегом к «Стремительному»! Нам еще на Таврике порядок наводить. Так что не расслабляться!

Взлет произвел по методу барона Мюнхгаузена Карла Фридриха Иеронима фон и так далее, которому, по его словам, однажды удалось выдернуть себя за волосы из болота. Таким манером и я, поднял самолет над кронами деревьев и удерживал в воздухе до тех пор, пока тот не набрал достаточную скорость для самостоятельного полета. Благо к тому времени мой Источник практически заполнил внутреннее хранилище магической энергии. Э-эх-х-х! Красота!

Сразу в Корсунь не полетели. Для начала решили посмотреть, что там в Стамбуле и его окрестностях происходит. Удивительно, но залитый водой город к тому же еще и полыхал в огне. Где-то что-то взрывалось. В припортовых кварталах среди домов можно было видеть множество выброшенных на берег корпусов разных судов от малых рыболовных баркасов и фелюг, до огромных океанских пароходов и парусников. Толпы людей в панике бежали к окраинам города, чтобы как можно быстрее выбраться за его пределы.

— Ад и Израиль, — задумчиво пробормотал в бороду Мустафа Исламов.

Долго любоваться апокалипсическими картинами гибнущего города мы позволить себе не могли, да и не очень-то и хотелось. Сделал пару кругов затем немного полетали над акваторией Мраморного моря, для того, чтобы убедиться в полной гибели вражеского флота вторжения. Убедились. Ни одного боевого корабля в непосредственной близости от Стамбула вообще не наблюдалось. Если кто-то уцелел, в настоящий момент, скорее всего, на всех парах улепетывает подальше от опасного места, именуемого проливом Босфор. А кто поумнее, да подогадливее, к тому же, поминает недобрым словом «проклятых русских колдунов». Видит Бог, скоро станут горланить во всех своих газетенках о дикости русских, не желающих вести войну по общепринятым правилам. Ага, кучей на одного можно наваливаться, а когда тот один хорошенько наваляет супостатам, начинаются разговоры о гуманизме и прочих либеральных ценностях. М-да, я вовсе не сторонник плясок на костях, однако факт того, что очень скоро во многие дома Европы посыплются письма в коих уведомляется о том, что ваш отец, сын, брат, имярек, сложил свою голову во благо… далее обычная пропагандистское бла-бла-бла, буквально наполняет мою душу благодатью.

Убедившись в полном отсутствии угрозы со стороны флота Коалиции, взял курс на север. Пора с одним зарвавшимся адмиралом пообщаться с глазу на глаз.

***

Сорокадвухлетний оберст победоносной австро-венгерской армии Генрих Хёринг начальник Особого Отдела двадцать первой дивизии, дислоцированной близ Кошице, озадаченно крутил в руках распечатанный конверт, изъятый бойцами во время боевого соприкосновения с русскими, у сраженного пулей офицера фельдъегерской службы.

— И что это, Карл?

Гауптману Карлу Фаркаши тридцати лет от роду удалось подавить брезгливую мину на холеной физиономии потомственного венгерского дворянина. Эти австрияки всегда отличались отменным скудоумием.

— Приказ, Экселенце, по Двенадцатой армии русских об обязательных прививочных мероприятиях всего личного состава и мирного населения, находящегося на прифронтовой территории. Для этого в полковые медицинские службы будет поставлено до полумиллиона прививочных доз перорального применения.

— Ну и что все это значит? — полковник непонимающе выпучил глаза на подчиненного.

— А то, господин оберст, — Карл не удержался и слегка повысил голос на своего начальника, впрочем, в пределах допустимого, — что прививочный материал предполагает защиту от Salmonella typhi, иными словами, от брюшного тифа.

— Ну и что с того? — заулыбался герр оберст, — брюшной тиф — обычное явление во время войны, для сдерживания распространения болезни существуют полевые помывочные пункты и вошебойки. Если русским удалось изобрести против тифа эффективную вакцину, наша задача, как контрразведчиков, постараться добыть несколько образчиков для передачи одаренным Имперской Медицинской службы.

— Так-то оно так, — почесал затылок Фаркаши, — если бы это касалось обычной болезни, — однако вспомните недавний случай в порту Гавра, после того, как туда прибыл английский экспедиционный корпус…

— Флот мертвецов?! — Генриха Хёринга буквально вынесло из его удобного кресла.

— Именно так, Экселенце, Всего двенадцать выживших счастливчиков из семидесяти пяти тысяч английских бобби. Три десятка транспортных кораблей пришлось отвести подальше в Северное море и затопить. Я специально тогда собрал всю доступную информацию по данному случаю. Так вот, французские ученые-биологи неопровержимо доказали искусственное происхождение бактерии, вызвавшей массовую гибель людей. Ну не совсем искусственное, кто-то весьма продвинутый основательно поработал над обычной Salmonella typhi, и превратил её в страшное оружие, от которого у нас нет защиты. Кстати, не с этой ли болезнью связан еще один казус, о котором англичане стараются особо не распространяться? Их «Северная эскадра» так и не добралась до Архангельска, в данный момент боевые корабли вошли в один из фиордов неподалеку от норвежского Тромсё, там и застряли. Это вам ничего не напоминает? А еще что-то непонятное случилось неделю назад в Босфорском проливе. Официальная информация отсутствует, однако факт остается фактом, флот Коалиции к берегам Таврики так и не подошел. Вполне вероятно, что и там все поперемёрли от модифицированного тифа?

— Ты считаешь, — полковник извлек из кармана носовой платок и принялся вытирать выступивший на лице пот, — что русские применят это варварское средство здесь против наших войск?

— Герр оберст, прежде чем попасть в армию Его Императорского Величества я учился на Медицинском факультете Венского университета, при этом был вынужден снимать угол в меблированных апартаментах в доме неподалеку от места учебы. На дверях моего подъезда частенько появлялись разного рода объявления…

— К чему ты мне рассказываешь какую-то ерунду? — недовольно проворчал Хёринг.