Фортунат
Шрифт:
Как Фортунат достиг индии и объехал многие чужие земли, а под конец возвратился в Алькеир
Когда Фортунат остался в одиночестве, он повел дружбу с Адмиральдо и упросил его раздобыть ему у Солтана охранную грамоту через его владения, толмача и рекомендательные письма к князьям и господам, чьи земли он желал повидать, как-то: земли персидского императора, великого хама Катая [104] и пресвитера Иоганна и прочие страны, прилегающие к их владениям и окружающие оные. Адмиральдо добился от короля Солтана, дабы тот выдал ему превосходные и весомые письма, а также приставил к нему многоопытных людей, знавших все ходы и выходы и чужеземную речь. Все это, однако, за счет Фортуната, чему ан был рад и не помышлял о другом, ибо не испытывал нужды в деньгах. Он снарядился в дорогу с теми, кого к нему приставили. Если они советовали ему, что эта вещь необходима либо она пригодится в пути, он покупал ее, платя за все наличными. И с кем он имел дело, полюбили его из-за того, что он со всяким обходился по чести. Кому он мог заплатить один гульден, тому давал он два. И двинулись они, стало быть, в путь.
104
Великого хана Китая. Титул Великого хана учредил в 1206 г. Чингис-хан, завоевавший Северный Китай. Его внуки овладели Южным Китаем. После его смерти Великим ханом на всеобщем совете — курултае — был избран внук Чингис-хана Хубилай. Его столицей с 1263 г. стал китайский город Пекин. Сведения почерпнуты автором «Фортуната», возможно, из «Книги Марко Поло», относящейся к этому периоду
Сперва он прибыл в земли императора Персии и объехал их. Вслед за тем двинулся он в земли великого хама Катая, а следом через пустыни в Индии — земли пресвитера Иоганна. Он владеет тремя землями, и все три прозываются Индией: первая — великая Индия, в коей чрезмерная жара, другая — средняя Индия, та прохладнее и жара в ней не столь сильна, третья прозывается малой Индией, такие там холода, что и зимой и летом вода к ночи замерзает, и эти три Индии столь велики, обширны и просторны, что во власти пресвитера Иоганна и острова и суша, подвластны ему 72 короля, и всякий владеет обширными землями и подданными, могущественными городами и замками. Величину и непомерную широту трех Индий невозможно описать. Были найдены их описания, в которых говорится, что они превосходили своей величиной земли персидского императора, великого хама Катая, Солтана и турецкого императора, вместе взятых, а ведь это четыре могущественных государя, владеющие большим, нежели все князья христианской церкви, папа и все духовные прелаты, и в придачу все короли и мирские князья.
Какие чудеса, приключения и обычаи повелись в тех землях, о том можно было бы написать особую и немалую книгу. Кто, однако, пожелает о том узнать, пусть прочтет книгу Иоганна де Монтевиллы [105] и еще другие книги тех, кто все эти земли прошел и о каждой земле написал, что там за обычаи и вера и каково всякому живется. Кто-нибудь, быть может, подивится, коли есть столь великие земли, то почему купцы из немецких земель также не ходят туда за сокровищами их властителей, а также за изысканными фруктами и огромными богатствами, которые имеются в этих землях. Бросается это на полпути, ибо эти земли чересчур далеки от нас. Во-вторых, путь туда весьма опасен из-за гор и пустынь, из-за убийц и грабителей. В-третьих, никто не желает рисковать своей жизнью и учинять себе столь великие невзгоды. В-четвертых, этому препятствует также то, что не у всякого вволю денег, как у Фортуната, хотя я и верю, нашелся бы такой гордец, какой, имей он Фортунатов кошель, не сидел бы дома, а пустился странствовать из одной земли в другую до тех пор, покуда из одной части света не очутился бы в противолежащей. Некие, быть может, подивятся, отчего те, из Индии, и из прочих земель, не бывают в наших краях. Причина такова: они слыхали рассказы о том, что наши земли неприветливы из-за холодов, а также не родятся в них изысканные фрукты. Они опасаются тотчас же умереть, вдобавок они рассудили, что их сочтут глупцами, коли они из благодатных земель отправятся в скудные и поменяют добро на зло. Дело еще и в том, что им ведомо, какие страшные опасности подстерегают их в пути.
105
Джон Монтвилл (sir John Mandeville, Jean de Bourgogne, ок. 1300–1372) — реально существовавшее в средние века лицо, о происхождении и жизни которого тем не менее сохранилось мало достоверных сведений. Джон Монтвилл написал книгу о якобы предпринятых им длительных путешествиях по Азии и Африке. Книга эта была впервые издана на французском языке в 1350–1352 гг. В средние века ее неоднократно издавали в Англии, дважды в Германии, что свидетельствует о ее широкой популярности. Некоторые исследователи полагают, что его сочинение является не чем иным, как поверхностной компиляцией, составленной на основе различных источников.
И когда Фортунат в полной мере объехал те земли, он все же не удовольствовался этим, а пожелал также отправиться туда, где растет перец, и преподнес пресвитеру Иоганну в дар роскошнейшие драгоценности, каковые в его землях были редкостью. Он одарил также его камердинеров и просил их оказать ему помощь людьми и письмами, дабы он смог достичь страны Лумбета, [106] земли, где произрастает перец. И желание его удовлетворили и доставили к морю, через каковое надобно переправиться прежде, нежели попадешь в Лумбет. Его перевезли, и он прибыл туда, где произрастает перец. Растет он в диких зарослях, именуемых Тобар, [107] к тому же нигде в целом мире не растет более перца, как только там.
106
Это географическое название точной расшифровке не поддается.
107
В книге Джона Монтвилла неоднократно упоминается Татар, дикая и неведомая земля на краю света. Татар, возможно, и трансформировалась в «Фортунате» в Тобар.
И когда Фортунат все это увидал, он не пожелал отправиться далее, вспомнил о своей возлюбленной супруге Кассандре и о двух своих сыновьях и всей душой потянуло его домой. Он повернул вспять и направился домой и проскакал на обратном пути через многие земли, какие прежде не проезжал. Сперва через пустыни он добрался до Горы Святой Катерины, что в горах Синайских, оттуда пустынями достиг Иерусалима, дабы поклониться святым местам, и, хотя он все объехал, у него осталось все же полных два месяца до срока, назначенного для прихода галеры, и он надумал скакать тем временем в Алькеир, поблагодарить короля Солтана за его толмача и рекомендательные грамоты, что пришлись ему весьма кстати. И возвратился в Алькеир, откуда и выступал в путешествие. Но Солтан прежде него другим путем ускакал в Александрию. Фортунат также поспешил туда и вновь явился к своему доброму другу Адмиральдо. Тот обрадовался и оказал ему великие почести, ибо слыхал, как он, подобно истинному рыцарю, отважился пересечь и объехать столь дальние земли. Но когда Фортунат вновь пробыл в Александрии восемь дней, имея в своем распоряжении многих диковинных зверей и прочее тому подобное, напала на него тоска по дому. Тем временем пришла в Александрию его добрая галера, каковой, как и прежде, выдали охранную грамоту. И хотя Фортуната с ними не было, они выручили все же большую прибыль и привели галеру доверху груженной столь дорогим и богатым товаром, что он втрое превосходил тот, который Фортунат послал с ними. Он этому весьма обрадовался, а особливо тому, что нашел всех своих слуг бодрыми и здоровыми. Они к тому же привезли ему письма от его возлюбленной супруги Кассандры, что пребывает она в добром здравии, равно как и его сыновья.
И Фортунат сказал некоему из своих купцов, дабы они поторопились с куплей и продажей, ибо ему не терпится возвратиться домой, что те и свершили. Они дешевле распродали свой товар, а кто продает по сходной цене, тому святой Николай помогает, [108] а кто покупает товар, как он ему предлагается, тот тоже скоро оборачивается. И если прочие галеры и суда простаивали в Александрии по шести недель, покуда их разгрузят, купят и продадут, то они управились со своими делами в три недели, ибо знали о желании своего господина. О том, что они так спешат, проведал король Солтан, он не пожелал, чтобы Фортунат уехал прочь, не откушав с ним, и позвал его вечером пред тем, как тому утром отбыть. Фортунат не мог отказать ему в этом. И велел всем взойти на галеру и вывести ее в открытое море и сказал, что явится к ним тотчас, как пиршество завершится, и чтобы они были готовы тотчас поднять паруса, что они и сделали. Тем временем Адмиральдо заехал за Фортунатом, и они вместе поскакали во дворец и замок, лежавший на возвышении, откуда был
виден город и простиравшееся за ним широкое море.108
Святой Николай считается у христиан покровителем моряков и торговцев.
И когда они явились ко двору, король весьма любезно встретил его, Адмиральдо был его приближенным, и король спросил Фортуната о том, что приключилось с ним в чужих землях, и Фортунат обо всем ему поведал и усердно благодарил короля за рекомендательные письма, он сказал ему, что через его письма был с почестями принят всеми государями и что через эти письма все прочие господа неизменно оказывали ему покровительство, и, не будь их у него, навряд ли завершил бы он свое странствие. Солтану это пришлось по душе. Но я добавлю, что Фортунатов кошель был ничем не хуже королевских писем. Покуда они беседовали, накрыли богатый стол, ведь вам известно, могущественные властители всюду живут в роскоши, а тем паче Солтан, у кого одних лишь мамелюков, [109] сиречь наемников, что прислуживают ему за столом, полторы тысячи.
109
Мамелюки — мамлюки (см.: примеч. 4).
Как Фортунат был приглашен королем Солтаном в гости, как были оказаны ему великие почести и как он одарил мамелюков Солтана
И когда они отужинали, и мамелюки, сиречь христиане, отрекшиеся от веры, числом около тысячи двухсот все еще оставались в зале, ожидая приказаний, Фортунат сказал королю Солтану, коли ему угодно, даст он каждому мамелюку по десять дулей, всякий из которых стоит три четверти рейнского гульдена. Солтан ответствовал, что дозволяет свершать это.
Тут Фортунат велел всем мамелюкам поочередно подойти к нему, ибо он желает всех их наградить, и велел явиться также повару и хранителю погребов. И держа кошель раскрытым, чтобы можно было с легкостью запускать и вынимать руку, спрятал его под столом, чтобы никто не догадался, что кошель чудесный, ибо даже в ста кошельках не могло поместиться и половины тех денег, какие он так быстро раздал им.
И когда он оделил всех и никого более там не осталось, взяло Солтана удивление, как он смог принести с собой столько тяжкого золота, и рассудил, что Фортунат выказал ему большую честь, столь богато одарив его мамелюков. И сказал: «Вы — благородный человек, и мне надлежит отплатить вам тем же. Ступайте за мной, я покажу вам свои сокровища». И он повел Фортуната в высокую башню, сплошь сложенную из камня, со многими нишами. В одной нише было там множество серебряных изделий и высились кучи серебряных монет, подобно тому как насыпают рожь и овес. Следом Солтан подвел его к другой нише, она была полна драгоценными золотыми изделиями. Стояли там огромные сундуки, доверху наполненные золотыми монетами, гульденами, потом король показал Фортунату еще одну нишу, где были сундуки, ломившиеся от изысканных драгоценностей и великолепных убранств, в кои король облачался, когда желал предстать пред своими подданными во всем своем королевском величии, они были усеяны драгоценными камнями — рубинами, бриллиантами, сапфирами, изумрудами, превосходными жемчугами, и всему тому не было числа. И еще стояли там два особенных золотых светильника, украшенных парой огромных карбункулов, столь красивых, что ночью казалось, будто горят свечи. Фортунат от души подивился этому. Он и не помышлял, что король может владеть столь великими прекрасными и роскошными драгоценностями в таком непомерном числе, и похвалил королю его сокровища. И когда король услыхал, что они так пришлись ему по душе, он сказал: «У меня в опочивальне есть одно сокровище, каковое мне дороже всего того, что вы здесь видели». Фортунат спросил его: «Что же это такое, раз оно столь драгоценно?» — «Я покажу тебе это», — сказал Солтан и повел его в свою опочивальню, просторный, светлый и прекрасный покой, все окна какого выходили на широкое море. И Солтан склонился над неким ларцем и вынул оттуда невзрачную на вид потертую фетровую шляпу, подобные ей носят обыкновенно монахи, бродяжничая по землям, и сказал Фортунату: «Эта шляпа мне милее всех тех сокровищ, какие вы видели. Причина этого в том, что хотя она сама и не сокровище, но зато с ее помощью их можно раздобыть. Не в силах она добыть лишь себе подобной шляпы». Фортунат сказал: «О всемилостивейший король, коли это угодно вашему королевскому величеству, я все же хотел бы знать, что может эта шляпа либо каким она обладает свойством, раз вы ее столь дорого цените?». Король ответствовал: «Я скажу тебе это. Она дорого обошлась мне, дороже, чем стоит сейчас твоя доверху груженная галера. Свойство ее таково, если я либо кто иной наденет ее, то окажется там, где пожелает. Это меня всячески развлекает, более, нежели мои сокровища. Если я пошлю слуг на охоту и мне захочется быть с ними, я надеваю шляпу и задумываю отправиться к ним и тотчас оказываюсь подле них. И коль скоро есть в лесу зверь, мне стоит только захотеть, как я оказываюсь вблизи него и гоню его им в руки. Когда я веду войну и мои наемники пребывают на поле битвы, тогда если я пожелаю, то могу очутиться с ними. И стоит мне захотеть, как я вновь здесь, в моем дворце, куда все мои сокровища не в силах меня перенести». Фортунат спросил: «Жив ли еще мастер, изготовивший ее?». Король ответствовал: «Сие мне неведомо. Это был некто из Спарги, из города Аламанелия, [110] там и поныне есть высшая школа великого искусства нигромантии, [111] где ей обучают. Жил там ученый и многосведущий в искусстве нигромантии доктор, коему я дал много добра и богато одарил его и с великими почестями отослал домой. Жив ли он еще, мне это неведомо». Фортунат подумал: «О, если бы эта шляпа стала моей, она так подходит к моему кошельку!».
110
Вымышленный город и вымышленная местность, где якобы обучали искусству нигромантии.
111
Hигромантия — некромантия (от лат. necros — мертвый) — прорицание, предсказание будущего с помощью мертвых. Позднее стала называться нигромантией (от лат. nigros — черный), видимо, по ассоциации с черной магией.
Как Великий Солтан показал Фортунату свои драгоценные сокровища, в их числе и чудесную шляпу, каковую Фортунат у него похитил
И с тем сказал королю: «Я полагаю, что, раз шляпа обладает столь великой силой, она чересчур тяжела и давит на того, кто ее наденет». Король ответствовал: «Она не тяжелее любой другой». И велел ему снять берет, и собственноручно водрузил шляпу ему на голову, и спросил: «Неправда ли, она не тяжелее любой другой?». Тот сказал: «Воистину так, я и не помышлял, что она столь легка, а вы столь глупы, что наденете ее на меня». И тотчас пожелал очутиться на своей галере, со своими слугами, где в сей же миг и оказался. И едва он очутился на галере, как приказал ставить паруса, и, поскольку дул крепкий ночной ветер, они весьма быстро поплыли прочь.
Когда король Солтан уразумел, что Фортунат похитил у него его. любимейшее сокровище, он застыл у окна, глядя вслед уплывающей прочь галере, и не ведал, как ему поступить, и приказал всем своим слугам броситься в погоню за Фортунатом и доставить его плененным, дабы он поплатился жизнью за то, что обманул и обокрал его. Они бросились вслед ему. Но прежде чем они снарядились, галера ушла столь далеко, что никто ее не мог увидеть. Ибо в море никого не настичь по следам. В самом дремучем на свете лесу легче отыскать кого-то, нежели в широком море. И когда они прошли вслед за галерой несколько дней и не догнали ее, нагнал на них страх, что им встретятся каталанские морские разбойники, они же не были вооружены для схватки и предпочли не дразнить гусей, и повернули вспять, и поведали Султану, что не смогли догнать галеру. Тут Солтан донельзя огорчился. Когда же венецианцы, флорентийцы и генуэзцы услыхали о том, что Фортунат бежал с его любимейшим сокровищем прочь, они до смерти обрадовались и рассуждали меж собой: «По справедливости досталось королю и Адмиральдо, они не ведали, какую еще честь выказать Фортунату. Он по заслугам отблагодарил их. Зато отныне нам не надо тревожиться, что он вновь явится сюда и учинит нам куплей и продажей такие же великие убытки, как учинил прежде».