Фрагменты прошлого
Шрифт:
– Это было любимым блюдом Ханны, - ответила она.
Ханна замерла и попыталась придумать, как ей поступить, чтобы не спугнуть Дороти и не испортить ей настроение.
– Да. Ханне это нравилось. Как тебе удалось так хорошо работать в саду?
– О, вы знаете, когда я была девочкой, у нас не было выбора. Если бы мы не занимались садоводством, нам нечего было бы есть. И в детском доме… - она замолчала, слегка нахмурившись, когда взяла кусочек пазла из розовых и красных лепестков.
– А в Биг-Суре?
– мягко попыталась Ханна.
– Ты выращивала овощи там?
– Мои, да. У нас было почти два
– Рэйчел и Ребекка?
– Да. Они любили помогать. Мы все помогали друг другу.
– Кто все?
– Вся община.
– Даже мать Ханны?
Рука Дороти перестала беспокойно блуждать в воздухе над пазлом. Кусочек дрожал в ее худой руке.
– Она помогала в саду? Мать Ханны?
Она положила кусочек на край пазла и надавила. Линии были не верны. Розовые и красные лепестки смешались с желтой маргариткой.
– Дороти, - настаивала Ханна.
– Как ее звали? Ты ее знала?
Кончики пальцев мамы побелели, когда она сильнее надавила на кусочек, пытаясь втиснуть его в неправильное место.
– Пожалуйста. Пожалуйста, мама, просто скажи мне, кем она была.
– Мы оставили ее там, - прошептала Дороти.
– Что?
– Мы оставили ее там.
– В Биг-Суре?
– Да, - прохрипела она.
– Мы оставили ее там.
– А кто она была? Мне нужно знать ее имя! Мне необходимо…
– Мы не говорим об этом!
– заплакала Дороти. Затем ее ладонь тяжело опустилась на стол, раздался ужасный грохот.
– Мы не говорим об этом!
Ее крик остановил смех в коридоре, и внезапные шаги привели сестер к двери. Они остановились на мгновение, оценивая обстановку; затем Рэйчел шагнула вперед.
– Ханна, что ты делаешь?
– Я просто задаю вопросы.
– Я же просила тебя не делать этого!
Ханна сверкнула глазами
– А я сказала тебе, что должна спросить.
Мамина рука снова ударила по столу, шлепок эхом пронесся по комнате.
– Мы не говорим об этом! Мы не говорим об этом!
– Я знаю, мама, - успокаивающе сказала Рэйчел, опустившись на колени и взяв за руку свою маму. Ее глаза пронзили Ханну насквозь, словно пытаясь сжечь ее стыдом и презрением.
– Тсс. Не разговаривай. Все в порядке.
– Все не в порядке, - огрызнулась Ханна.
– Да, - выдавила из себя Рэйчел.
– Все в порядке. Все в порядке, мама. Я вижу, ты собираешь пазл.
Ханна сердито посмотрела на свою сестру и отказалась отступать.
– Все не в порядке. Она просто сказала мне, что они оставили ее там.
– Кого?
– Мою мать. Она просто сказала, что они оставили ее в Биг-Суре.
– Мы не говорим об этом!
– снова заплакала Дороти.
– Боже правый, - выругалась Рэйчел.
– Бекки, не могла бы ты вывести ее отсюда?
Ханна вскочила на ноги.
– Я не нуждаюсь в том, чтобы мною управляли, Рэйчел.
– Очевидно, что нуждаешься.
Что, черт возьми, Ханна должна была сказать на это? Да, ее мать была расстроена. Да, она плакала, но Ханна имела право знать свою правду.
– Она все еще может быть там, разве ты не понимаешь? Она все еще может быть в Биг-Суре. Я все еще могу узнать, кто я.
– Ты Ханна Смит.
Рэйчел поднесла дрожащую руку матери к губам и поцеловала ее.
– Эта женщина - твоя мать,
прямо здесь, перед тобой, и ты ведешь себя с ней жестоко. Она тебя воспитала. Она любила тебя. Мы твоя семья, и мы здесь с тобой, так что какая разница, кого они оставили в Биг-Суре?Она глубоко вздохнула, втянув в себя достаточно воздуха, чтобы сказать Рэйчел именно то, что она думает о таком дерьмовом отношении к ее чувствам. Но рука Бекки обвила ее плечи и притянула к себе.
– Пойдем. Давай выйдем на улицу и поговорим.
Ханна затаила дыхание. Если она уйдет, Рэйчел продолжит думать, что она права, а это не так.
Но разве имеет значение, что скажет Ханна? Рэйчел не поддастся на уговоры. Она была старшей сестрой, и она была полностью уверена в том, что правильно и что не правильно в этом мире. Конечно, было неправильно расстраивать старую женщину с деменцией. Конечно, было неправильно копаться в семейном шкафу в поисках скелета. Ханна снова была эгоисткой. Она всегда была эгоисткой.
Когда Бекки осторожно потянула ее за собой, Ханна позволила отвести себя к двери, а затем вниз по коридору к маленькому огороженному внутреннему дворику, который позволял пациентам безопасно гулять снаружи.
– Я тут подумала, - сказала Бекки, подводя их к скамейке в тени клена.
– Может быть, это не то, о чем ты думаешь. Может быть, ты племянница или что-то в этом роде. Может у папы была сестра, которая попала в беду, а мама и папа могли бы вырастить тебя как свою собственную. Это объясняет, почему ты на него так похожа.
Ханна нахмурилась, обдумывая такую возможность в течение нескольких секунд. Ее пульс участился в надежде. Потому, что было более невинное объяснение. И тем не менее…
– Я могла бы понять, что они воспитывают меня как родную дочь, но зачем папе скрывать, что у него есть братья и сестры? Зачем бежать в Айову и лгать о своем прошлом?
– Может быть, она была проблемной.
– Мама ведь не ведет себя так, будто это что-то невинное, правда?
– Сейчас мама ни на что не реагирует так, как должна бы.
Ханна грызла ноготь большого пальца.
– Она сказала, что они оставили ее там.
– Я знаю, но…
– Я думаю, мне нужно ехать.
– Ехать куда?
– В Биг-Сур. Я не могу просто сидеть здесь каждый день и думать об этом. Если моя мать все еще в Калифорнии, мне нужно знать. И я не могу… Я не могу оставаться здесь со всеми этими загадками.
Чья-то нога прошуршала по цементу позади них.
– Конечно, ты не можешь, - произнесла Рэйчел.
Она обошла вокруг скамьи и встала лицом к ним, скрестив руки на груди, с выражением гнева на лице.
– Конечно, ты не можешь остаться. Я должна была догадаться.
– Что ты хочешь этим сказать?
– спросила Ханна.
– Один месяц. Наконец ты вернулась, чтобы заботиться о маме, и выдержала только один месяц, прежде чем решила уехать.
– Это не справедливо!
– Разве я не права?
– Нет! Я переехала сюда на длительный срок. Я приходила сюда каждый день, и уезжать не собиралась. Но даже ты должна признать, что все изменилось.
– Каким образом? Ты собираешься сбежать в Калифорнию и как-то найти женщину, которая пропала сорок пять лет назад? А что потом? Мама все еще та, кто вырастил тебя, и она та, кто нуждается в тебе сейчас.