Француженки не крадут шоколад

– Привет, а я как раз пришла забрать свой паспорт, – весело прощебетала Мэгги Сондерс.

Ее талию опоясывал широкий кожаный ремень с фирменной в классическом стиле пряжкой Диора с рельефной буквой D. Похоже, ее сделали под платину, или это действительно драгоценный металл?

– Пятнадцать тысяч долларов? – произнесла Кэйд. – Неужели вы без малейших угрызений совести облегчили мою кредитку на пятнадцать тысяч баксов, чтобы отказаться от мастер-класса, стоившего пару тысяч?

Мэгги пожала плечами и вытащила из сумочки кредитку Кэйд.

– Вы сами предоставили мне ее на день. И я не видела причин не воспользоваться такой удачей. Вы же не страдаете угрызениями совести, покупая все, что вам угодно.

– Я не грешу аппетитами Пэрис Хилтон, – отозвалась Кэйд, быстро забирая карту.

Она встречалась с Пэрис, но между ними не было ничего общего, кроме денег. А это не настолько ценный показатель общности, как можно подумать.

– И для меня многовато выплатить пятнадцать тысяч долларов за один мастер-класс по изготовлению шоколада.

– Ну, по-моему, ваши часики стоят гораздо дороже. – Мэгги выразительно посмотрела на усыпанный бриллиантами шедевр на руке Кейд, охваченной белым кожаным ремешком. – Просто обменный курс оказался не слишком выгодным. Но позднее мне повезло.

Кэйд смерила ее взглядом, подумав, что не заблокировала карту из-за моральных сомнений по поводу разрыва заключенной сделки.

– Так вы полагаете, что это взаимовыгодная сделка?

Мэгги пожала плечами.

– У вас есть деньги. А я имела предусмотрительность сразу записаться на этот мастер-класс, чтобы попасть сюда. К тому же не забывайте, что вы сами предложили мне сделку, предоставив карту на день.

Кэйд скрипнула зубами.

– Мне даже не позволили остаться в мастерской на целый день. И я не сумела занять ваше место. Вы можете вернуться завтра.

Завтра жизнь в этой лаборатории опять будет бить ключом, и участники мастер-класса убедятся в этом. Но не она. Сильван Маркиз отправил ее в изгнание.

– Правда? – просияла Мэгги. – Ой, а знаете, что пришло мне голову? Я очень тосковала с тех пор, как муж покинул меня, но предчувствовала, что в Париже мне обязательно повезет! Я даже подумала, что сам Господь подсказал мне поехать сюда. Мой пастор сомневался, но сама-то я чувствовала свою правоту. И Он послал мне вас.

Забавно, всякий раз, когда кто-то благодарил Бога за нее, это случалось потому, что они получали приличную сумму денег. Обычно, конечно, эти деньги предназначались на благотворительность. Досада Кэйд исчезла. Может, действительно Господь послал ее в помощь этой дамочке в нелепом пурпурном брючном костюме, чтобы отыскать новый путь в жизни? Не слишком ли щедрая помощь?

– К тому же вы так же великодушны, как мои алименты! – радостно воскликнула Мэгги Сондерс.

– Достаточно, спасибо! – бросила Кэйд и, развернувшись, направилась обратно к своему дому.

«По крайней мере ты сделала доброе дело, пусть и заплатив за него почти двадцать тысяч баксов, – мысленно утешила она себя. – Помогла кому-то развеяться после развода».

– Пожалуйста, не стоит благодарности! – крикнула ей вслед Мэгги.

Удержавшись, Кэйд не стала биться головой о непробиваемую стену и, захлопнув за собой дверь парадной, похромала вверх по лестницам. Колени ныли после головокружительно слаломного спуска за своей кредиткой.

Сильвану Маркизу придется за многое ответить. Это его вина.

– Тридцать тысяч долларов? – потрясенно воскликнула Кэйд, разговаривая по телефону и не сводя глаз с двери в лабораторию на противоположной стороне улицы. – За одно утро вы выдали с моей карты тридцать тысяч, и вам не пришло в голову приостановить выплаты?

– Мисс Кори, мы узнали, что вы в Париже! И разумеется, сочли, что вы могли себе позволить потратить деньги у Диора и Эрме.

Разумеется… Кэйд усомнилась в своей адекватности миру. И даже в адекватности всех ее родственников. Ей расхотелось приобретать парижские изыски в бутиках на рю Фобур де Сент-Оноре. Правда, она туда еще даже не заглядывала.

– Разве я когда-нибудь тратила за одно утро тридцать тысяч?

Внизу на улице появилась блондинка. Может, вчерашняя подружка Сильвана? Кэйд вздрогнула, загораясь надеждой, смешанной со страхом. Неужели ей известен код?

– Нет, но вы же в Париже, – ответила сотрудница кредитной компании с завистью.

Такую же зависть обычно испытывала и Кэйд. Париж, мировой символ романтичной жизни!

– Вы намерены опротестовать эти выплаты? – любезно спросила женщина, словно это не подразумевало головной боли для всех них.

– Нет, не беспокойтесь, – вздохнув, ответила она. – Картой пользовалась одна моя знакомая.

Молчание предполагало, что подобные наглые знакомые у богатых действительно встречались.

– Но вы можете заблокировать карту сейчас и срочно доставить мне новую через «Федерал экспресс»?

– Конечно, – ответила женщина профессионально поставленным нейтральным тоном, даже испытывая облегчение от того, что солидный клиент не поставил в вину компании опрометчивую выплату тридцати тысяч долларов без подтверждения владельца карты. – Она будет у вас завтра утром.

– Отлично.

Кэйд бросила телефон на кровать и протерла линзы бинокля.

Блондинка Шанталь остановилась перед дверью лаборатории. Кэйд хватило выдержки, чтобы не отшвырнуть бинокль: Шанталь действительно знала входной код. Безупречная, красивая chic Parisienne [69] знала заветную формулу «сезам, откройся», открывающую доступ в волшебную пещеру.

Похоже, Сильван Маркиз нагло позабавился с Кэйд. Или, что еще хуже, действовал по привычке.

69

Шикарная парижанка (фр.).

Глава 10

Улицы Парижа облачились в черный вечерний плащ, подобно парижанкам, нарядившимся для развлечений, – скользящие черные платья облегали их тела, переливаясь и поблескивая. Париж натянул ажурные черные чулки на изящные ножки, добавил черные туфли, и их высокие каблучки звонко зацокали по тротуарам. Дома расцветились гирляндами драгоценных огоньков – серьгами, браслетами, приглушенным блеском макияжа, блеском пудры.