Француженки не крадут шоколад

Свалившийся в Сену тип всплыл на поверхность ниже по течению. Но компьютера при нем не наблюдалось. Да в любом случае вряд ли электроника переживет купание в реке. Пловец ругался, отплевывался и кашлял, Кэйд бросила на него презрительный взгляд и, выставив средний палец, присовокупила к нему непристойный жест, после чего решительно направилась вверх по течению к подъему на верхнюю набережную. Она подошла к лестнице одновременно с компанией, выразившей ей одобрение. Все они дружелюбно улыбались. Стройная брюнетка холеного парижского вида, затянутая в черные брючки, демонстрирующая модные высокие сапожки, серый шарф и изысканный серебряный браслет, спросила Кэйд:

– Можем мы угостить тебя вином?

Кэйд увидела, что течение уже на четверть мили отнесло незадачливого наглеца, и ему даже удалось ухватиться за одно из железных колец на краю набережной.

– Меня угостить? Конечно.

За полчаса они нашли с ней общий язык. Все пятеро оказались студентами, несмотря на то, что по возрасту были близки к ней. Но эти парижане выглядели такими юными и свободными, что в Кэйд вдруг вспыхнула зависть.

– Ты приехала посмотреть Париж? – спросила брюнетка, которую звали Николь. – Тогда мы покажем тебе настоящий Париж. Пошли с нами гулять сегодня вечером.

– Нет, лучше не сегодня, – возразил Марк, – завтра у меня доклад по Прусту.

Кэйд показалось странным, как этот парень мог выглядеть таким юным и умудренным одновременно.

Доклад по Прусту? Тому умнику, который, отражая тончайшие переливы чувств и настроений, разрекламировал пирожные «Мадлен». А ей завтра надо предоставить отцу отчет о сладостях «Девона», который может воздействовать на глобальную экономику и непосредственно ударить по заработкам десятков тысяч людей. Наверное, поэтому она потеряла ощущение юности.

– Хорошо, – согласились остальные. – Как насчет завтрашнего вечера? D’accord? [90]

– D’accord! – радостно откликнулась Кэйд.

Они отнеслись к ней по-дружески, даже не зная, кто она. Может, все-таки не зря она мечтала о Париже? Хотя очень жаль, что сегодня Марку надо готовиться к докладу, ведь теперь ей придется пережить очередную ночь, полную опасностей и приключений.

90

Договорились? (фр.).

Глава 13

Едва вступив в лабораторию, Кэйд ощутила его аромат. По мере продвижения по сумрачным владениям его близость вызывала мурашки и напряженность во всем теле, порождая острое волнующее желание. Она стремилась в эту лабораторию ради него, грезя наяву, чтобы он увидел ее, включил на ночь видеокамеру и следил за ее ночными приключениями.

Вот, там поблескивает какая-то странная тень… Увы, странность обернулась блестящими медью кастрюлями. Ту загадочную тень… огромной яйцевидной формы отбрасывал котел футов пять в высоту. Другое подозрительное пятно обернулось штабелем ящиков из Шри-Ланки. Раскинув руки, Кэйд вздохнула полной грудью, вбирая в себя ароматную палитру лаборатории. Казалось, сюда вмещался целый мир со всеми волшебными дарами земли, порождавшими чистейшее наслаждение, извлеченное из плодов экзотических ароматов и вкусов.

Сегодня ночью ей захотелось приготовить… горячий шоколад. Испанский горячий шоколад, какой они пили в Мадриде, или тот горячий шоколад, что французские аристократы когда-то считали любовным напитком. Как говорят французы: Du chocolat chaud [91] . Похолодало не только на улице, но и в лаборатории, где температура в ночные часы заметно снижалась.

Кожу покалывало от волнения, когда Кэйд попробовала темные шоколадные «пистоли», чтобы решить, какой сорт ей больше нравится. Будет странно, если он позволит ей спокойно улизнуть и в третий раз. Она вновь внимательно осмотрелась вокруг. Может, Сильван установил скрытую камеру? А вдруг сейчас какое-нибудь хитроумное устройство записывает доказательства ее вторжения? Полиция будет поджидать ее на улице? Неужели она сошла с ума? Тут запросто можно угодить в тюрьму. Она же могла нанести серьезный вред семейной компании, вызвав реакционное падение акций их дочерних филиалов. И сама потерять все привилегии человека, родившегося в успешной семье. Ее же могли на всю оставшуюся жизнь заключить в камеру как обычную преступницу.

91

Горячий шоколад (фр.).

Поступит ли он так? Человек, соблазнявший ее целое утро, а потом опять вышвырнувший на улицу, обдав ледяным презрением! Кто знает, на что он еще способен? Кэйд просто нравилось представлять…

Ее бросило в жар, но такой прилив крови лишь отчасти напоминал удовольствие, которое хотелось получить от горячего шоколада. Она подошла к стеллажу, где темнел рядок банок со специями. Готовить приходилось в тусклом освещении, проникавшем в окна из ночного города, неугасимых столичных огней. Но Кэйд не хотелось включать внутренние светильники. Округлые банки специй холодили руки. В горячий шоколад нужно добавить чуточку ванили с Таити. Палочку корицы из Шри-Ланки. А откуда мускатный орех… не из Занзибара ли?

Она надеялась, что именно оттуда. По мнению Кэйд, каждому в жизни обязательно надо попробовать мускатный орех из самого Занзибара.

А как, интересно, по-французски «мускатный орех»? В процессе поисков Кэйд открывала банку за банкой, ощупывая бумажные этикетки и выпуская на волю аромат за ароматом – гвоздика, анис, мускатный орех… А вот и футбольные мячики мускатного ореха. Выловив один орешек, она отправилась искать терку.

Кожа реагировала на каждое прикосновение, словно наэлектризованная. Казалось, сами специи раздражают ее остротой своих запахов, или во всем виноваты опасность и безумие собственных поступков. Или удовольствие. Присутствие Сильвана Кэйд уже ощущала каждой клеточкой своего тела. С неловкой скованностью, как студент под строгим наблюдением преподавателя, она принялась смешивать ингредиенты. Она настороженно взглянула в полумрак и, ничего не увидев, вспыхнула и заправила за ухо мешавшую прядь волос.

Наливая молоко в ковшик, Кэйд вспомнила кипящие на маленьком огне сливки Сильвана Маркиза. Бросив в молоко палочку корицы и стручок ванили, натерла сверху немного мускатного ореха. Вокруг витали ангельские ароматы. Или демонически грешные. Ради таких запахов, в предвкушении живого изысканного вкуса, согрешил бы любой праведник.

Кэйд провела ладонью по холодной мраморной глади стола, зачерпнула ложку молока в ковшике и попробовала на язык – слишком горячо, почти обжигающе. И вдруг ее голова невольно повернулась в сторону проема темневшей слева ниши, где тоже хранились мешки, ящики и кулинарные формы. Из альковной тьмы появилась призрачная фигура. Кэйд задрожала. Словно оцепенев, она слышала лишь тяжелые удары своего заколотившегося сердца, сотрясавшего, казалось, все тело.

Чародей вышел из мрака навстречу посягательнице на его волшебные владения. Он приближался медленным, угрожающим шагом. Темные тени прорезали друг друга и будто оставляли за его спиной сверкающий шлейф всех тех знаний и магического могущества, которыми он обладал, отвергая подобные дарования в ней самой.

Вот она, реальная опасность. Кэйд дала ему право уничтожить ее. Он приковывал ее к полу. Одним своим видом. Величественной и властной поступью владельца своего мира. Возбуждение, тлевшее в Кэйд часами, даже днями, захлестнуло ее существо, лишив остатков разума. Она завороженно смотрела на его руки. Сильные, красивые, мужские руки, творившие волшебство из семян шоколадных деревьев.

С мучительным ожиданием Кэйд наблюдала, как он приближается к ней. Стать, строгая лаконичность движений и сама его выступающая из мрака сумрачная фигура словно околдовывали ее, не оставляя надежды на спасительное бегство. Он хранил молчание. Его руки легли на ее бедра, и она судорожно вздохнула, затрепетав, вспыхнув от желания. Сильные пальцы обхватили ее обтянутые кожаными легинсами ягодицы, и он, подняв Кэйд с той же уверенностью, с какой поднимал пятидесятифунтовый котел шоколада, посадил ее на мраморный стол.