Француженки не любят сказки

Кэйд и Джейми стояли у окна, из которого открывался вид на Эйфелеву башню. Джейми прислонилась спиной к гигантскому папоротнику, оказавшись как бы между джунглями и яркими огнями символа цивилизации. Доминик, Сильван и Джеймс Кори остались за столом и говорили о шпинате в шоколаде – Сильван со стоном, их дед со страстью и возмущением, а Доминик лишь качал головой. Мак Кори ушел на кухню и колдовал там над своим телефоном.

– Ну, он впечатлил отца, – заметила Кэйд. – Папа любит людей, которым наплевать, что он о них думает.

– Он вел себя по-скотски.

– Папа или Доминик? – с удивлением уточнила Кэйд.

– А ты сама как думаешь?

– Ну, я-то знаю, как я думаю, но говорят, что любовь слепа.

– Я говорила про папу!

– На мой взгляд, они оба стоят друг друга, – усмехнулась Кэйд.

– Могу поспорить, что с Сильваном ни он, ни дед не позволяли себе такого, – с горечью проговорила Джейми.

Кэйд пришлось признать ее правоту. Но она тут же выставила вперед руку, предупреждая протест Джейми.

– Конечно, ты права. Но это все потому, что они не верят в твою способность заботиться о себе.

Джейми закрыла рот. Она не хотела тратить слова, протестовать впустую. Она могла бы сказать – это все оттого, что они считали ее безответственной и простоватой. Утверждение, что она не способна заботиться о себе, имело немного иной акцент. Даже не немного, а совсем иной.

Кэйд встретилась с ней взглядом.

– Так оно и есть. Не способна.

– Сейчас я только и занята тем, что забочусь о себе.

– Ну, все требует времени. Знаешь, Джейми, того, что произошло с тобой, достаточно, чтобы нанести травму любому. Ведь и все мы тоже получили травмы, хотя не испытывали твою боль, а только наблюдали. А уж о тебе и говорить нечего – ты была как выжженное изнутри здание. Даже я, на свой лад, выгорела изнутри; вот в каком состоянии я тайком, как вор, ставила громкие новости. А еще, пожалуй, я могла бы серьезно обвинить Сильвана в том, что он устроил мне западню.

Джейми недовольно нахмурилась.

– Если ты выгорела изнутри, папа сможет найти тебе замену. Если выгорела я… заменить меня некому.

Кэйд скривила губы.

– А я-то считала себя незаменимой, проводила тут так много времени. И надо сказать, Джейми, ты удивишься, узнав, сколько можно найти и на твое место специалистов высокой квалификации из успешных некоммерческих организаций.

Конечно, Кэйд предпочитала смотреть на все именно так, ведь она организатор, знающий, как управлять миром. Джейми никогда не хотела править миром. Ее героем был Одинокий Ковбой. Тот, кто скачет к закату и помогает людям без всякой там канцелярской волокиты. Но окажется ли Одинокий Ковбой более эффективным, если он перестанет посылать в цель серебряные пули, займется политикой и изменит законы на Диком Западе?

– Знаешь, мне бы хотелось заниматься этим вместе с тобой, – сказала Кэйд. – Разработать план развития наших корпораций, заставить их следовать ему, распространить то, что ты делала для «Кори», за рамки наших компаний, чтобы сто процентов какао-бобов поступало на рынок в результате приемлемых условий труда и честной торговли. Мы действительно могли бы принести пользу – с моим знанием бизнеса и твоим практическим опытом. Мы могли бы свести эту проблему к минимуму. Я в этом уверена. Составим трехлетний план, ну, может быть, пятилетний… и все у нас получится. Джейми, когда тебе надоест жить на другой стороне глобуса, вдалеке от нас? Мне хочется, чтобы ты поскорее выздоровела. Чтобы работать с тобой. По-моему, мы стали бы интересной командой.

– Ты постоянно пыталась бы мной командовать, – хмуро заметила Джейми.

Кэйд нетерпеливо отмахнулась.

– Возможно. Хотя я не помню, чтобы прежде ты позволяла мне это. Разве что в той игре «Монополия», когда тебе было шесть лет, – я заставила тебя поменяться и отдать мне белые фишки.

– Никакой этики у тебя не было, – пробормотала Джейми, вспомнив их традиционный обмен оскорблениями.

– Тогда мне было восемь лет. С тех пор мои этические принципы улучшились.

– Ах, вот зачем ты так часто нарушала обещания, а потом клялась, что больше не будешь. Оказывается, ты совершенствовала свои этические принципы.

Кэйд смиренно игнорировала эту колкость – как человек, которому всякое приходилось выслушивать за свою карьеру. Она отошла от окна и встала рядом с сестрой.

– Джейми, люди чаще всего устают от полевой работы и переходят к административной, понимая, что их знания и навыки можно совершенствовать и по-другому. Это вовсе не проявление слабости.

– Но ощущается как слабость.

Кэйд потерла пальцами точку между бровей.

– Ты слишком беспощадна к себе.

– Да. – Джейми обвела ироничным взглядом сестру, отца и деда. – Интересно, где я приобрела такую привычку.

Кэйд лишь молча махнула рукой.

– По-моему, тебе все это вредно. Ты видела так много людей, нуждающихся в помощи. У тебя развился огромный комплекс вины.

– Что ж, он и должен быть у меня. От несправедливости. Мне повезло родиться в богатой семье, а другим нет… Тут даже слова не подберешь, как велика эта несправедливость.

Кэйд и сама выглядела виноватой.

Джейми вернулась к прежней теме.

– Даже при всех наших административных мерах мне все равно нужно иногда выезжать в поле, чтобы все было по-честному. Я ненавижу отговорки в духе «мы ничего не знали».

– Можно я тоже поеду? – прозвучал грубый бас. Могучая рука протянулась между нею и оконным переплетом и легла ей на плечи. Джейми вздрогнула от неожиданности и подняла глаза.

– Когда ты захочешь побывать на фермах, – объяснил Доминик. – Мне давно хотелось взглянуть на плантации какао-бобов. Селия тоже все время просит взять ее с собой. Мечта ее жизни – побывать на фермах какао в разных регионах мира. Но у меня все как-то не получалось.

Сначала эта мысль даже не укладывалась в голове Джейми. Потом внутри нее внезапно раскрыла зеленую листовую обертку некая тугая, маленькая почка, которую, казалось, страх закрыл навсегда. Из нее выглянули и развернулись лепестки.

Лицо Доминика озарила улыбка, одновременно робкая и агрессивная. Словно он собирался сделать какой-то шаг, но не был уверен, как его воспримут.

– Это было бы забавно, – тихо сказал он и взял Джейми за руку. – Очень забавно.

Забавно. Забавно было бы глядеть на него через огонь, когда деревенские жарят саранчу или какое-то другое лакомство. Она была готова поспорить, что он тоже будет есть, как ела она, и ухмыляться при этом. Забавно представить себе, как она ляжет с ним в хижине, как они вместе посмеются над возможными неудобствами, вместе будут негодовать, обнаружив какую-нибудь несправедливость. Забавно наблюдать, с каким любопытством он станет знакомиться с производством какао, пробовать все новые вкусовые оттенки, смотреть, как звезды, почти касающиеся ее волос, запутаются в его буйной гриве.