Француженки не терпят конкурентов

– А тебя, кстати, не было здесь вчера утром, – строго заметила Женевьева. – Люди едва не сломали двери, стремясь заглянуть к нам в снежный денек, а все из-за блога этого Кристофа с рекламой нашего шоколада. Колотить в двери… Разве это порядочные клиенты?

– Полагаю, во всем виноват снегопад. Такой снежный денек – так и тянет на шоколад! Филипп проявил большую чуткость, позвав компанию в свою кондитерскую, – стараясь успокоить Женевьеву, напомнила тетушка Эша. – К тому же по предложению Магали. Ты же понимаешь, что оба они вполне обучаемы.

Магали оживилась.

– Так тот блог сработал? Вы хотите сказать, что мы не потеряем кафе?

Тетушки воззрились на нее в недоумении. И обменялись одним из тех взглядов, которые заставляли ее чувствовать себя тринадцатилетней троечницей.

– Может быть, нам лучше объяснить ей… – предложила тетушка Эша.

– Я надеялась, что для начала она осознает, какова ее собственная сила, – возразила Женевьева.

– Она еще очень молода. Ты торопишь события. Вот если она будет вести себя так лет в сорок, тогда мы поймем, что пора решать проблему.

– Но тогда будет слишком поздно! – Женевьева была сейчас как колдунья, начитавшаяся книг по воспитанию детей. – В сорок лет человека уже не изменишь!

Тетушка Эша неодобрительно покачала головой, явно считая все эти книги для родителей пустой тратой бумаги.

– Тебе известно, какова арендная плата за сдаваемые нами квартиры? – спросила она племянницу.

Магали покачала головой.

– Несколько тысяч? – предположила она

Женевьева сердито взглянула на Эшу и развеяла это наивное предположение.

Магали открыла было рот и закрыла его несколько раз, точно рыба, задыхающаяся без воды.

– Это же в два раза больше, чем мое ежегодное жалованье!

За одну только квартиру. Это во многом объясняло, почему тетушки Эша и Женевьева открывали кафе только с двух до восьми и работали всего пять дней в неделю, а летом вообще закрывались на два месяца.

Женевьева с любовью похлопала ее по плечу.

– Да, и ты как раз помогаешь нам уменьшить издержки.

– Разве я могла спровоцировать их рост?

Хотя, учитывая арендную математику, ее собственная бесплатная квартира-студия, должно быть, стоила… ну, в общем, тоже больше ее годового жалованья. Такой вот подарочек получила от своей старой подруги Женевьева, когда сама была в возрасте Магали.

– Так что ты можешь, не стесняясь, тратить все свои деньги на наряды, – насмешливо заявила Женевьева, строго взглянув на племянницу.

Да уж, понятно.

– Ну и что?

– Магали, ты не сможешь купить уверенность в модном бутике. – Племянница недоуменно посмотрела на тетушку.

– Вы что, шутите? Это же Париж.

Женевьева величественным жестом обратила ее внимание на свой экзотический кафтан из натурального хлопка. Возможно, все дело в конфликте поколений, но Магали не могла придумать, как вежливо выразить свое мнение по поводу пристрастия тетушки к подобным кафтанам.

– И при чем тут уверенность? Уверенности у меня более чем достаточно. Всю мою жизнь все только и твердили мне о ней.

На двух языках. «Очень уверенная в себе девочка, – обычно писали учителя в ее дневниках. – Крайне целеустремленная и здравомыслящая». «Si sыre d’elle» [135] . К чести этих учителей, надо сказать, обычно они умудрялись отзываться о ее самоуверенности с оттенком похвалы, не считая ее опасной для свержения чьих-то авторитетов.

135

«Крайне самоуверенна» (фр.).

– Можно подумать, они хоть что-то понимали в самоуверенности! – пренебрежительно фыркнув, бросила Женевьева.

Вероятно, в сравнении со знаниями об этом предмете тетушки Женевьевы, знание большинства людей о самоуверенности могло с лихвой уместиться на острие булавочной головки.

– Я понимаю кое-что в самоуверенности, – обиженно надула губки Магали.

На сей раз ее похлопала по плечу тетушка Эша.

– Все в порядке. Ты же еще в стадии ученичества. А со временем наверняка поймешь больше.

– И продолжай практиковаться на том твоем парне, – прибавила Женевьева.

– Вряд ли вам удалось бы найти того, кто согласился бы по доброй воле позволить вам проверять на нем свою значимость. А тот, кто позволит, он либо очень слаб, либо очень силен. – Ее карие глаза блеснули. – И к какому же типу вы бы отнесли этого «моего парня»?

Глава 31

Смутные догадки подсказывали, что слабым его не назовешь.

Филипп сам творил свою жизнь, уверенно вовлекая окружающих в ее стремительный ритм. Решительно, уверенно, не спрашивая разрешения. Иногда днем, обычно в течение часа после открытия кафе, он забегал к ним минут на десять-пятнадцать. Потом, позднее, когда оба они освобождались от работы, он мог зайти за ней и повести в ресторан, после чего они опять возвращались домой, либо к нему, либо к ней.

Женевьева обычно радовалась его приходу – это давало ей возможность в очередной раз поворчать на него за наплыв посетителей, все больше ее раздражавший.

– Сначала вы перебрались сюда и тем самым привлекли к нам всеобщее внимание, потом еще ваш приятель, Сильван, уговорил меня помочь ему придумать новую витрину в нашем стиле и с тех пор раздает направо-налево наши визитки… А теперь еще и этот Кристоф… Разрекламировал в своем блоге ваш прием в честь шоколада Магали! В общем, от вас одни проблемы…

– Но все утихнет, – успокаивала ее тетушка Эша. – Со временем. Ты же сама понимаешь, иначе и быть не может.

– Ох, – картинно вздыхал Филипп. – Ох-ох-ох! Да если б вы знали – ваша милая троица по части привлечения клиентов обставит кого угодно!

Женевьева взглянула на него с этаким прищуром – дескать, ну и дерзок же ты на язык, дружок! Филипп прислонился к столу, эффектно выставив одну ногу перед другой – это в их-то кухне-каморке! – и Магали почувствовала себя меж них начинкой в сэндвиче, и ей пришлось попотеть, чтобы не остаться в тени.

– А ты! – Женевьева запальчиво погрозила пальцем племяннице в ответ на ее выпады. – Не смей больше таскаться на кухню к этому блогописцу Кристофу да еще рецепты ему наши показывать! А то ты меня знаешь! Никому из вас не поздоровится!

Филипп послал ей за эту угрозу сияющую улыбку.

– Полагаю, тетушка Женевьева, мы с вами чудесно поладим. Наши взгляды на некоторые вещи поразительно совпадают!

– Что за бесцеремонность! – бросила ему неподкупная тетушка Женевьева и смиренно выплыла в зал, чтобы обслужить клиентов, только что выслушавших ее сетования по поводу их наплыва.