Француженки не терпят конкурентов

Спустя полчаса над мраморными столешницами уже склонились головы многочисленных мужчин, с усмешкой дающих указания, и сосредоточенно внимающих им женщин. Детская компания, забравшись на табуретки, играла с тестом за отдельным посыпанным мукой столом. Должно быть, это событие могло стать очередной темой для обсуждения в блогах, поскольку Кристоф Гурман тоже как-то умудрился попасть сюда, хотя жил в далеком Девятом округе, и чувствовал он себя вполне непринужденно, казалось, совершенно не замечая колючих взглядов владельца кондитерской.

– Привет, Шанталь, – сказал Кристоф, останавливаясь рядом с особой, чья манера кокетливо вскидывать голову показалась Магали смутно знакомой, как и ее склонность недооценивать собственные достоинства, которой грешили многие посетительницы «Волшебной избушки».

Шанталь, взглянув на него, приободрилась, хотя выглядела несколько смущенно, но, как ни странно, оптимистично. Похоже, между ними что-то было? Кристоф поглядел на нее с настороженной озабоченностью.

– Ты позволишь помочь тебе? – наконец спросил он. – Не скажу, конечно, что я достиг мастерства Филиппа, но для своего блога я тщательно изучил рецепты приготовления «куин-амана».

Вскинув руку, Шанталь кокетливо поправила пальцами прическу, присыпав волосы мукой. Потом резко тряхнула головой, и облачко белой пудры слетело на щеку Кристофа.

– Спасибо, – мягко ответила она. – Это было бы очень мило с твоей стороны.

И вообще странно, откуда здесь появилась Шанталь? Жила она определенно не на острове. Оказалось, что довольно много народу вдруг решило прогуляться в снегопад по Парижу, и случайно все очутились здесь, причем большинство из них первым делом заказывали горячий шоколад.

– Потрясающе, – тихо делились они впечатлениями, пробуя из чашечек напиток, налитый из приготовленной Магали объемистой кастрюли, такой большой и тяжелой, что, колдуя над ней, Магали казалось уместным бормотать заклинания знаменитых ведьм над колдовским котлом: «Double, double, toil and trouble…» [133]

– Я рада, что закрылось то разрекламированное колдовское заведение. И мне плевать, как его расхваливали в твоем блоге, все равно их шоколад не сможет превзойти восхитительный вкус этого напитка.

133

«Закипай, варись, стряпня…» – заклинания трех ведьм из трагедии У. Шекспира «Макбет» (акт IV, сцена 1, перевод Б. Пастернака); встречаются также в песне хора лягушек из книги Джоан Роулинг «Гарри Поттер и Узник Азбакана».

Магали скрипнула зубами. И, написав большое объявление, поставила его перед кастрюлей: «Шоколад от ведьм из "Волшебной избушки"».

Филипп, помогавший мадам Фернан готовить «куин-аман», стрельнул в Магали насмешливым взглядом и громко расхохотался.

Клер-Люси, уже перепачкав нос мукой, с сияющим видом взглянула на Магали, когда Грегори, встав за ее спиной и приобняв руками, начал показывать ей, как правильно складывать тесто.

– Просто сказка, – поделилась она с ней. – Никогда в жизни я не забуду этот снегопад. Какая чудесная идея пришла в голову Филиппу.

Магали, помешивая шоколад, опять сжала зубы, подавляя молчаливое негодование. А Филипп еще и усмехнулся, подсыпав ей соли на рану.

Чуть позже, после того как мадам Фернан с его помощью уложила «куин-аман» на противень, он подошел к Магали и приобнял ее за плечи.

– А мне полагается чашечка?

– Тебе, похоже, нравится подвергать свою жизнь опасности? – пробормотала Магали, наполняя для него чашку.

Но она едва ли могла попытаться испортить первое приключение своего романа, прокляв его шоколад, понимая к тому же, сколько народу ждет напитка из этого большого котла.

– Полагаю, сейчас это станет очевидным.

Он поднял чашку и, обращаясь ко всем собравшимся, провозгласил:

– У меня есть шоколадный тост. – Его радостный звонкий голос с легкостью завладел вниманием присутствующих.

Встрепенулась даже Клер-Люси, хотя за мгновение до этого она усиленно пыталась помочь Грегори застегнуть поварскую куртку на своей груди. Филипп благопристойно вывел вперед Магали, а сам встал за ее спиной.

– Предлагаю выпить за Магали Шодрон, именно ей пришла в голову идея нашей замечательной вечеринки, и она великодушно согласилась приготовить свой фирменный горячий шоколад на моей кухне для всех вас.

«Ладно, наконец-то он повел себя правильно, – подумала Магали. – Тут уж не поспоришь, надо отдать ему должное». Через мгновение она вдруг увидела, что на нее устремлены самые разные взгляды: потрясенные, удивленные, довольные, возмущенные, одобрительные, недоверчивые, задумчивые – в случае Эши, и гневные – в случае Женевьевы. В общем, полный диапазон эмоций. А потом все собравшиеся перевели взгляды на возвышавшегося за ней Филиппа. Внезапно, запрокинув голову, она попыталась увидеть выражение его лица.

Самодовольное. Невыносимо самодовольное.

Неужели он только что громогласно, перед обитателями целого острова, утвердил свое право собственности на нее?! А что, ведь своим самодовольным видом он словно объявлял: «Пожалуй, да, я выиграл эту битву благодаря вам, и теперь она принадлежит мне».

И, выдержав уместную паузу, Филипп величественно поднял чашку с шоколадом, словно призывал своих подданных продолжать праздновать его победу.

Она развернулась к нему лицом, скрывшись тем самым от любопытных глаз, стиснула зубы и процедила:

– Нет, серьезно, ты когда-нибудь доведешь меня до того, что я прикончу тебя.

– Поверь мне, за последние двадцать четыре часа я успел осознать это далеко не раз, – любезно ответил он, сделав глоток шоколада. – Но все мы смертны, и мне трудно представить более приятную кончину.

И пока Магали, едва не шипя от возмущения, обдумывала значение, которое он ловко придал ее угрозе, вспыхивая и отчаянно борясь с желанием опрокинуть весь этот котел на его голову, он – на глазах у всех – слегка потрепал ее по носу и озабоченно удалился, явно намереваясь удостовериться, что все их гости довольны и счастливы.

* * *

Когда все уже благоденствовали, объевшись сладостями, тетушка Эша организовала движение любителей супа, и кухни Филиппа заполнились паром от огромных кастрюль, в которых булькало варево, щедро приправленное карри. Филипп и Магали, разжившись пиалами с супчиком, устроились вдвоем за одним из самых укромных столиков в его кондитерской, у окна за колонной.

Снег больше не падал, но еще красиво белел на улице, несмотря на то или как раз потому, что отпечатки следов на нем явно показывали, где разыгралась сегодня жизнь их парижского острова. Уличные фонари загадочно подсвечивали ледяные кристаллы, придавая снежным покровам уютный золотистый оттенок.