Француженки не терпят конкурентов

– А знаешь, тебе могло бы понравиться, правда, если бы я походила немного по твоей спине, – проворковала она, коснувшись пальцами его напряженных трицепсов.

Она представила, как после напряженного трудового дня он ложится на живот, позволив ей прохаживаться на носочках по его спине, массируя ее своим весом.

Филипп промолчал. Она догадалась, что это могло бы ему понравиться, но он не собирался признаваться в этом в нынешних обстоятельствах.

Она провела ногтем большого пальца по его позвоночнику, от затылка до талии, одним неотрывным касанием. Он вздрогнул, начал прогибаться, но вновь застыл, не позволяя себе поддаться на ее ласку. Однако его бицепсы напряглись, увлекая ее пристальный взгляд к сжатым кулакам и обнаженным бедрам.

– Нет, – решительно сказал он.

Она поднялась на цыпочки и попыталась поцеловать его затылок, так же, как он целовал ее. Но он стоял такой высокий и несгибаемый, что ей пришлось ухватиться за его плечи и подтянуться.

«Возможно, мне тоже придется укрепить руки, – иронично усмехнувшись, подумала она, – если я собираюсь жить вместе с ним». Вспоминая соблазнительные касания его губ, зубов и щек, она точно так же ласкала ему затылок, продолжая висеть на нем, пока ее руки не задрожали от усталости. Магали не надеялась, что могла вызвать у него такой же отклик. Ее щека была слишком мягкой. Она не могла воспроизвести в точности сокрушительное воздействие его чуть колючих скул и щек.

Но что-то в нем изменилось, его голова склонилась вперед, а плечи подергивались под ее руками с каждым тяжелым вздохом.

В конце концов она сползла на пол, ее руки соскользнули на его талию, а груди и живот прижались на мгновение к напряженной спине. Какой гладкой и нежной оказалась кожа его спины по сравнению с поросшей вьющимися волосками грудью!

– Твоя спина нежна, как шелк, – прошептала она.

Ей нравилось приобщаться к его тайнам – или к тайнам его мужественности: жесткие мозолистые от взбивалок и переноски тяжестей руки, волоски на его груди, руках и ногах, легкую колючесть его скул, но его спина оказалась нежной, как у ребенка. И напряженной, как у зрелого сильного мужчины. Легкая дрожь пробежала по его коже.

– Ты не понимаешь, что отнимаешь больше, чем даешь? – с горечью произнес он.

Мучительный удар. Неужели он думает, что она все еще стремится победить его, пытаясь доказать, что она способна превзойти его в вожделении?

– Я думаю, так происходит, когда занимаешься любовью с девственницей, – печально ответила она. – Ты такой… я не ожидала, что ты такой… большой…

Мышцы его живота напряглись в ее объятиях. Он накрыл ладонью ее руки.

Она прижалась губами к его спине, дав ему почувствовать, что улыбается.

– …в разных своих проявлениях, – поддразнивая, добавила она.

Его рука опять безжизненно повисла. Ой-ой! Очевидно, нам сегодня не до шуток.

– Ты сам говорил об этом. И я усвоила, что надо разогреться… для начала, – пролепетала она.

И прижалась щекой к его упругим мышцам, а ее руки блуждали вокруг его талии во все стороны, куда могли дотянуться.

– Как прекрасно, – пробормотала она, – ощущать твою живую плоть.

Он не ответил, продолжая лелеять свои оскорбленные чувства, но слегка повернул голову. Она не могла этого видеть, просто почувствовала щекой легкое движение. В общем, проведя столько лет в неустанных попытках утвердиться в этой жизни, Магали могла, разумеется, повторно подтвердить ее собственную роль в его жизни. Заставить его повернуться к ней и с радостью принять ее обратно.

– Разве не странно, что это оказалось таким идеальным? Я думала, что ты проник в мой мир, чтобы разрушить его безвозвратно. Разрушить мою башню… подобно избалованному ребенку, разрушающему чужую крепость из кубиков просто потому, что тебе понадобилось кое-что для твоего собственного замка.

– С чего ты взяла, что я избалован…

Она погладила его мужскую плоть и приподняла, зажав в ладони. Он оттолкнул ее руку. Значит, еще упрямится.

– Видишь ли, такое впечатление производят твои манеры, – вздохнула она.

– В тебе слишком много само… предубежденности. Ты упрямо добиваешься своих целей, а у остальных хоть трава не расти.

Попытавшись отделаться от нее, Филипп шагнул вперед. Крепко ухватившись за него, она невольно потащилась следом. Он остановился. Его грудь взволнованно вздымалась, зажатая в кольце рук Магали.

Не отстраняясь, она проскользнула под его рукой и, развернувшись, припала к его груди и возбужденной плоти.

– Это тоже идеально, – удивленно произнесла она.

Она почувствовала, что он склонил голову, его дыхание коснулось ее волос.

– И вот я здесь, взорванная ураганом. Мне ужасно не хотелось взрываться. Меня вполне устраивала моя независимая жизнь.

– Тебя устраивала твоя башня, – пробормотал он почти оправдывающимся тоном. – Ты и правда считаешь, что я мог разрушить ее? Мне лишь хотелось, чтобы там нашлось местечко и для меня.

Она кивнула – медленно, неуверенно, пощекотав щекой волоски на его груди.

– Ладно, я могу попробовать реставрировать изъяны. Но… мне нравится здесь.

– В Марэ? В джунглях Парижа? За пределами твоего тихого острова?

Не отрывая щеку от его груди, Магали запрокинула голову, чтобы встретиться с его глазами.

– Здесь, именно здесь.

Смысл ее слов внезапно дошел до него вспышкой маяка в ночи, мгновенно расплавив его упрямство, словно зажатый в пальцах шоколад. Он нежно обнял ее.

– Именно здесь, у меня?

Она обожала это ощущение вибрации в его голосе, проникавшем в ее прижатое к его груди ухо!

– На самом деле я ужасно сильная. И смогу защитить мою башню.

Ветерок дыхания взметнул прядку ее волос.

– Кто бы сомневался.

– Я сумею победить тебя.

– А вот в этом я уже не так уверен.

– Но мне кажется, ты можешь оказаться достойным.

Он покрепче прижал ее к себе.

– И почему это именно меня в нашей парочке всегда называют высокомерным… – посетовал он, правда, лишь с легким раздражением, словно молил о сочувствии витавших в его квартире духов.

Наша парочка. Она порывисто обняла его.

– Иногда, когда ты уходишь из комнаты, я еще долго чувствую твое присутствие. Поэтому натура твоя не может быть… сахарной.

Завладев ее рукой, он начал показательно водить ею по своим крепким и определенно упругим мышцами, демонстрируя крепость бицепсов и брюшного пресса.

– Ну как, не появилось ли у тебя более реального представления?

Она прыснула, уткнувшись носом в его грудь и, склонив голову набок, украдкой, под прикрытием упавших на глаза волос опустила взгляд на его мужское достоинство. Оно восстало в полной боевой готовности. Раз им удалось помириться, то он может проникнуть в нее и…

– Ты повелитель сахара, – хитро усмехнувшись, отозвалась она. – Твоя огненная натура искусно плавит его.