Француженки не верят джентльменам

Ну, иногда не так уж и осмотрительно, но она хотела не спешить, соблюдать осторожность. Никто другой не может двигаться с такой же скоростью, что и ты. Тебе следует помнить о тех, кто действует медленнее тебя.

И если ты добьешься того, чего хочешь, – меня, – то ценой твоего собственного сердца, потому что мне нравится бросать мужчин.

И он снова станет жертвой.

Он сжал кулаки и заставил себя подняться по лестнице, ведущей к его квартире. Всегда есть возможность перепрыгнуть на ее балкон, если он окончательно спятит, решил он, испытав прилив тестостерона.

Приняв душ, Габриэль прошел в кухню, чтобы немного поесть. Посередине кухонного стола лежал пакет картофельных чипсов, и это озадачило его. В кухне он всегда клал все точно на свои места. И все всегда лежало там, где он хотел.

Однако Джоли приводила его в замешательство. Возможно, он действительно забыл прибраться.

Он потянулся к пакету и увидел на нем записку, написанную на большом листе белой бумаги. Mange quelque chose de plus 'equilibr'e [82] – было на бумаге. Съешь кое-что более полезное. И стрелка в сторону холодильника.

82

Mange quelque chose de plus 'equilibr'e – дословно: съешь что-то более сбалансированное (фр.).

Габриэль почувствовал стеснение в груди и с трудом вздохнул.

К холодильнику он подходил с опаской. Будто кто-то мог сыграть с ним злую шутку, и лишь дверца откроется, то что-нибудь взорвется, или выпрыгнет змея, или произойдет еще что-то в этом роде.

Нет. Два простых стеклянных контейнера. Один с рисом и – его сердце сильно забилось, когда он отогнул крышку другого – что-то с красной чечевицей. Он опустил голову и вдохнул чистый аромат кинзы и другие, более богатые, землистые ароматы, подчеркнутые кинзой. Дхал [83] .

83

Дхал – индийское пюре из бобов.

Хорошее, сытное и здоровое, чего он никогда в жизни не поел бы в собственном ресторане, где не подавали индийской еды.

О боже! У него, кажется, глаза на мокром месте? Она сделала это после того, как он разозлился и удрал от нее, как ублюдок?

Джоли не ложилась допоздна, потом долго бранила себя за это и отправилась в кровать примерно в полдвенадцатого. Она крутилась и вертелась под тонким убежищем простыни, глядя в открытые окна, выходящие на балкон. Тихий стук в дверь раздался немного после полуночи. Она почувствовала, что это он, опасный монстр, стоит в темноте и хочет войти.

На сей раз она надела джинсы и рубашку поверх пижамы. Она просто не могла быть столь бесстыжей, чтобы во второй раз открыть дверь почти голой, особенно зная, кто там. Большая тень наклонилась в дверном проеме.

– Чего тебе?

Она забыла включить свет. И стоящий в дверном проеме Габриэль был темнее, чем окружавший его полумрак, будто ночные тени сгустились в неясное и огромное пятно. Он был воплощенной опасностью.

Он бросил взгляд на ее растрепанные волосы.

– Ты спала? – спросил он, глубоко дыша, но вовсе не из-за подъема по лестнице. Он же привык на работе к огромным физическим нагрузкам.

– Только что заснула.

– Жаль, – сказал он. В его голосе прозвучало неподдельное сожаление. Но он не уходил. Предплечьями он уперся в дверной косяк и не отводил глаз от Джоли. У нее появилось подозрение, что он пытается сдержать себя, чтобы не прорваться внутрь.

– Как ты попала ко мне домой? – пробормотал он.

О, значит, нашел подарок. Ее сердце сжалось с радостным трепетом. Было так приятно заботиться о нем. Но очень-очень глупо.

– Взяла ключ у Рафаэля.

– Ах, так вот почему он казался таким довольным. – Габриэль перенес больше веса на руки. – Почему ты не пришла в ресторан?

На ее лице замерцала улыбка, которой не удалось разгореться из-за напряжения, нараставшего в комнате.

– Ты избалуешь меня, позволяя заходить каждый раз во время еды, будто я бездомная кошка.

– Ты не бездомная, – сказал он. – И мне хочется баловать тебя.

Она скользнула ближе к нему, не в силах сопротивляться. Его предплечья были прижаты к дверному косяку, и он будто предлагал ей свое тело. Ей хотелось почувствовать как можно больше его тепла и силы. Ей хотелось испытать и опасность, исходящую от него, и райское чувство защищенности, возникающее при поцелуях, – как было в том переулочке.

– Если я тебя поцелую, ты ведь не бросишь меня на кровать, потому что уверен, что я хочу этого? – Ее брови резко опустились, и на долю секунды решительность на ее лице сменилась страхом и болью.

– Я никогда бы так не сделал. Putain, ты ведь и в самом деле считаешь меня чудовищем.

Он перестал опираться на руки и отстранился от нее.

– Я не имела в виду… – она покачала головой и положила руку на его напряженное плечо. Он замер. Потом снова медленно оперся на предплечья. – Я не это имела в виду. Я не открыла бы тебе дверь, если бы думала, что ты причинишь мне боль. Но я сама не понимаю, что делаю. Ты больше любого, кого я когда-либо встречала в своей жизни. Ты заполняешь каждый дюйм пространства. И ты прав, думая, что я хочу тебя. Но это не означает, что я буду делать это с тобой.

Он покачал растрепанной головой.

– Это похоже на диету, а я их ненавижу.

Ее пальцы сами собой распрямились на его плече, стремясь ощутить его тело. Его плечо напряглось под ее рукой, а предплечья, держащие Габриэля на расстоянии от Джоли, испытали еще больше давления. Ее пальцы прошлись по его напрягшимся мускулам, отыскивая другие мышцы. Спина, мышцы живота, бицепс, предплечья…

– Они от дьявола, – выдохнул он. – Диеты. Садомазохистские.

– Но иногда нужно следить за тем, что кладешь в рот, – сказала она, обняла его за шею, приподнялась и поцеловала.

Он всем телом прижался к дверному косяку и овладел ее ртом, долго и жадно. Он не опустил рук. И не пытался прикоснуться к ней. Просто его голова и шея напряженно согнулись, а ее руки скользнули с его затылка и обхватили подбородок, пока она целовала и целовала его. Он был для нее всем. И ей все было мало.

Он тихо застонал, когда она наконец отступила. А затем раздалось низкое и опасное рычание, и она почувствовала, будто ее всю облизали горячим языком.

Она заставила себя отступить на шаг и отвела от него руки, пытаясь обрести равновесие.

Жилы на его руках вздулись и стали как натянутые веревки, а кулаки сжались над дверным проемом. Он не убирал их оттуда.

– Это биология, ведь так? Женщины запрограммированы на то, чтобы сделать правильный выбор, убедиться, что мужчина окажется хорошим… партнером. – Его губы скривились. – А ты думаешь, что я не могу быть именно таким. Вот и появляется невидимая ограда. Ведь так?

– Я просто не понимаю, что делаю, – повторила она тихо. – Ты такой большой.

Он вздрогнул, все еще опираясь о косяк.