Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Французский поцелуй
Шрифт:

Слушая Муна в пол-уха, Терри наводит мушку на движущуюся тень, палец на спусковом крючке. Это еще проблематично, сможет ли он когда отправиться на поиски Леса Мечей, а вот чарли...

Тра-та-та-та!

Вертушка, вся в огнях, как новогодняя елка, выныривает из-за холмов на востоке, разворачивает свой мощный прожектор, чешет из пулеметов направо и налево, отгоняя чарли, прошивая чарли свинцом.

Тра-та-та-та!

И Терри, чувствуя, что по лицу его уже хлещет ветер от винтов, что этот торнадо уже снижается, разгоняя пыль и пепел, готовясь

подхватить их, как Дороти с Тотошкой, и унести в страну Оза, роняет голову на грудь Муна и думает: кажется, спасены.

* * *

— Эй ты, ясноглазый, очнись!

Вот именно с этими словами, звучащими в ушах, Терри выныривает из забытья. Чувствует в голове какой-то вихрь ощущений, образов, фантазий. Мгновение кажется, что она у него сейчас треснет, переполненная.

А потом все исчезает, как дым после трюка фокусника, и он узнает лицо, склонившееся над ним.

— Bellum longum, vita brevis [10] , — изрекает Вергилий.

— У тебя зубы, как у медведя, — голос Терри какой-то сухой, каркающий.

10

Война долга, жизнь коротка (лат.)

— Это чтобы удобнее было кушать чарли, дитя мое.

— Где я, черт побери?

Вергилий оглядывает комнату.

— Этот филиал ада именуется полевым госпиталем в Бан Me Туоте.

— Ты не мог бы узнать, как дела у того парня, с которым меня вместе подобрали?

— А, этот кхмер? Мун? — Вергилий кивает головой. — Да, его изрядно потрепали. Хуже, чем тебя.

— Подожди-ка, — удивляется Терри, — а откуда тебе известно его имя.

— Потому что он — один из моих людей, — отвечает Вергилий. — Вот откуда.

Переварив то, что сказал Вергилий, Терри опять спрашивает:

— Как он там, выкарабкается?

— Выкарабкается. Еще не пришло его время измерить глубину вонючей ямы, куда его положат. Для тебя, я вижу, тоже. Изрядно досталось, а?

Терри, на которого недавнее прошлое нахлынуло, как приливная волна, отвечает:

— Все погибли! Капитан Клэр, Малыш Гэвилан, Топроник, кхмеры-проводники... Весь отряд к чертовой матери, кроме меня и Муна.

— Не повезло.

— Ты думаешь, здесь дело в везении? — Терри пытается приподняться, чтобы сесть, но от боли и внезапно нахлынувшей дурноты вновь откидывается на подушки.

Вергилий пожимает плечами.

— На войне ничего, кроме везения, и не существует. Ты что, Мясник, не веришь мне? Хочешь посмотреть на мои боевые награды? Хочешь знать, сколько вьетконговцев я укокошил? Это было давно. Тогда я был стариком. С тех пор я заметно помолодел. Ты, я вижу, тоже в герои лезешь, сынок? Ну, за это дело ты свой орден получишь. А когда поправишь здоровьишко, они опять тебя пошлют в то же самое место, чтоб тебе там башку продырявили. Вот как армия вознаграждает за отвагу, проявленную под огнем. Вот что ей нужно от тебя, Мясник. Твоя жизнь.

У Терри перед глазами все еще темно, и он плохо понимает, что ему говорит Вергилий.

— Ну а тебе что нужно от меня? — спрашивает он.

— Как ты посмотришь на то, чтобы иметь свой собственный отряд? Скомплектовать его, обучить и командовать?

— А ты что, можешь это организовать?

Каким образом?

— А как обычно: подниму свой фонарь повыше и буду всматриваться в слепящую тьму.

— Другими словами, лучше не спрашивай? — Терри с любопытством смотрит на этого странного лейтенанта. — Ну и что он будет делать, этот отряд, которым я буду командовать?

— Я ведь Вергилий. Специалист по части того, чтобы водить и искать. Я думал, что после того, что тебе довелось испытать, тебе захочется присоединиться ко мне и помочь... искать.

— Искать что? — спрашивает Терри, а сам думает:

На кой черт ему нужен кхмер?

— Разное, — отвечает Вергилий, а потом внезапно улыбается. — А, в принципе, какая тебе разница? Лучше быть богатым и здоровым, чем здоровым сдохнуть. Это ведь война, помни!

Такое разве забудешь? Вспомнил вонь смерти, как его москиты сжирали заживо, как он думал, что умрет от страха. Особенно последнее страшно: больше никогда! Подумал о безумии вышестоящих, тех, кто направляет боевые действия. Как это Вергилий выразился? Вот что армии нужно от тебя. Мясник. Твоя жизнь.

И еще надо учесть то, что командуя отрядом специального назначения, он наверняка побывает с ним в Камбодже. А там и до Ангкор-Уата добраться можно, где запрятан Лес Мечей, талисман, наделенный невероятным могуществом. Это могущество куда более реально, чем могущество смерти, рыскающей не первый год по Вьетнаму.

Посмотрел в лицо лейтенанта, подумал, с чем тот к нему пришел: с добром или злом? А, может, он и вправду предлагает ему Дело, лучшее чем рыскать по джунглям в поисках вьетконговцев — а, может, своей смерти.

— А катись все к чертовой бабушке! — решается Терри, протягивая руку, — Как ты верно заметил, война долга, жизнь коротка.

* * *

Всю белую решетку, огораживающую внутренний дворик, густо оплела гидрангея. Ее розовые цветы насыщают своим ароматом воздух. Усики ее сползают с некрашеных, темных от дождей досок, обвиваются вокруг ножек кресла из кованого железа. В кресле развалилась Сутан, задрав выше колен подол летнего бело-голубого платьица. Переплетенные друг с другом плотные, загорелые ноги тоже задраны кверху.

Крис Хэй видит все это со своей скомканной постели, где он лежит, медленно возвращаясь к жизни. Все тело болит, и он думает, Господи Иисусе, да так никогда не придти в форму. Смотрит на роскошные ноги Сутан и думает, великий Боже, так никогда в форму не придешь. Но в райские кущи — придешь, это точно.

Внезапно Сутан вскакивает, и ее ножки исчезают под пышными бело-голубыми складками платья. Она заходит в дом, морщит носик.

— C'est le souk ici! — кричит она. Духота, как в конюшне!

Крис смеется, пытается подняться с постели, когда она бросается на него сверху.

— Иногда ты для атлета отвратительно ленив, — укоряет она.

Зарывшись лицом в ее черные, как ночь, волосы, Крис думает, что это, наверно, потому, что атлетические достижения никогда не приходили к нему естественно, как к Терри. Всегда рогом пахать приходилось, что в беге, что в велоспорте. Но иногда, накачивая тело, он чувствует, как устает его дух, и все удивляется, на кой черт все эти мучения.

Спихнув ее с себя, откатывается на спину и лежит, глядя в потолок, заложив руки за голову.

Поделиться с друзьями: