Франсуаза, или Путь к леднику
Шрифт:
Ничего себе, говорю я, не веря глазам. Давно сидят, шепчет мне Командор.
Мы замечены. Оба глядят в нашу сторону. Оба встают.
Поняв, что нас обнаружили, Командор произносит: идем. И мы вслед за ним выходим из-за кустов, словно там и не прятались.
Мы стоим на расстоянии и глядим друг на друга - мы на них, они на нас. Улыбайтесь, говорит психотерапевт. Мы пытаемся улыбаться. Психотерапевт, скрепив ладони в пожатии, поднимает руки над головой, демонстрирует песьеголовым знак дружбы.
Они отвечают неопределенными жестами.
Руки у них, как у нас. Причем у старшего на среднем пальце левой руки перстень с камнем, настолько большим, что, сверкая
Командор показал фотоаппарат, как бы испрашивая разрешения.
Старший сделал рукой: нет, нет.
Командор энергично закивал, мол, никаких проблем, понимаем. Психотерапевт и я, мы тоже киваем, пытаясь продемонстрировать всю глубину нашего понимания.
Песьеголовые, не сговариваясь, поворачиваются к нам спинами и поднимаются, не торопясь, по ступеням лестницы. Мы провожаем их глазами, пока они не исчезают за склоном горы.
Потом, не в силах выразить свои восторги, мы долго общаемся междометиями, типа, ничего себе, вот это да, ух, м-да, отпад. Потом торопимся вниз - рассказать об увиденном Любе.
31
– Ты не знаешь, где моя черная сумка? Помнишь, черная сушка на молнии?
– Зачем она тебе?
– Нужна. Ты не видел?
– Нет, конечно, я за сумками не смотрю.
Поиски сушки длились недолго, скоро Дина вернулась к исходной точке.
– Что за чертовщина, - сказала она.
– Сумка здесь была. В кладовке! Ты точно не брал?
Пришлось отступить:
– Это которая с короткими лямками? Старая такая?
– Ну?
– Так ты бы так и сказала, что с короткими лямками. Я отдал ее Бархатову. Зачем тебе это старье?
– Там лежали очень важные фотопленки.
– Не было там никаких фотопленок.
– Позвони Бархатову, они там, в боковом кармане.
– Да не было там никаких фотопленок. Я же смотрел.
– Ты смотрел в боковом кармане? Ты расстегнул молнию и посмотрел в боковом кармане?
– Ну конечно, - соврал Адмиралов, - а как же иначе.
Лицо жены выражало недоверие.
– Ты читал «Цветоделение»?
– спросила подозрительно Дина.
Адмиралов - уверенно:
– Нет.
– Там на страницах кровавые пятна. Отпечатки пальцев. Твои!
– Я не убийца. А кстати, кто?
– Садовник.
– Правда? Не может быть!
– Значит, читал! Это не моя книга! Как я отдам?
– Подумай сама, - сказал Адмиралов.
– Если бы я читал твое «Цветоделение», я бы, наверное, не спрашивал тебя, кто убийца. Я бы, наверное, знал.
– Не факт, - ответила Дина.
– Ты очень поверхностно читаешь книги. Не сбивай меня! Я положила пленки в боковой карман сумки и забыла вынуть. Они там. Ты, наверняка, не смотрел.
– Да как же я мог отдать сумку, не заглянув в карманы? Конечно, я все посмотрел.
– Ничего не понимаю, - сказала Дина.
Начались поиски фотопленок, они обещали быть долгими.
Поиски чего-либо в домашних условиях - это всегда тяжело. Для всех - и для тех, кто ищет, и для тех, кто не принимает участия в поисках. Для вторых особенно тяжело. Адмиралов сначала участия не принимал - благоразумно и малозаметно лежал на диване, не шевелясь, но тем скорее, помимо его собственной воли, в нем обострилась чувствительность к тонким изменениям ментальных полей: он ощущал усиление напряженности. Стало особенно некомфортно с началом паразитарных и побочных находок, - например, из-под дивана когда, на котором лежал Адмиралов, Дина извлекла пыльный носок Адмиралова
и с выражением неизреченной брезгливости бросила его на пол у двери. Адмиралов понял, что это ему не перенести психически - моральный груз неучастия. Встал. Решил поучаствовать.Заметив первые признаки участия, Дина разозлилась:
– Нельзя ли без демонстраций активности?
Адмиралов прекратил передвигать стулья и наглядно задумался.
– Они были в коробочках?
– спросил Адмиралов.
– В гильзах!
– В каких еще гильзах?
– От охотничьих патронов.
– Оригинально, - сказал Адмиралов.
– Нельзя ли без комментариев?
Конечно, можно. Адмиралов со скорбью во взгляде смотрел, как Дина обыскивает в прихожей верхнюю одежду на вешалке - и свою, и даже его. Нет, именно его, пожалуй. В содержимом своих карманов Дина абсолютно уверена. Предполагается, что он не способен знать, что имеет в карманах. А если там презерватив? Там нет презерватива, а если вдруг? Такой ход событий тебя вообще не волнует? Почему не спросишь: можно я посмотрю? Нельзя! Почему? По кочану! Вот почему. И вот она тайна женской логики: каков должен быть ход мысли, чтобы допустить возможность хранения в кармане каких-то невообразимых гильз с фотопленкой? На кой хрен они Адмиралову?
Он строго спросил:
– Когда ты их видела последний раз?
– Давно. Полгода назад. Когда у отца взяла. И положила в сумку.
– У какого отца?
– У отца Сергия, - раздраженно ответила Дина.
– Кто такой отец Сергий?
– напрягся Адмиралов.
– Андрей, ты слабоумный? Я взяла их у своего отца. У какого еще отца я могу взять его пленки? У моего отца, Василия Аркадиевича Щедрина! У твоего тестя!
– Да откуда ж мне знать, какие ты пленки ищешь? Я думал, что это секретное что-то, какой-нибудь компромат или шла того... фотографии документов!.. Что-нибудь по проверке твоей аудиторской... откуда мне знать... Фу, ты меня напугала. Я думал, важное что-то. По твоей работе...
– А это и есть очень важное. Мои детские снимки. Школа. Молодые родители. Их знакомство. Семейный архив. Позвони Бархатову, спроси у него.
Адмиралов рано повеселел.
– Да нет ничего у Бархатова, я же знаю. Слушай. А ты уверена, что тебе это все надо? Я о пленках. Ты же первая старье выбрасываешь. Может, это все не настолько важно? Подумай, прикинь.
А вот не надо было говорить этого.
– Шел бы ты погулять куда-нибудь.
Он не успел улизнуть вовремя. Дина взорвалась:
– Это для тебя ничего не важно! Это тебе все до лампочки! Как ты живешь. Адмиралов? Тебе на всех насрать! Абсолютно на всех! Даже на нее!
– На кого на нее!?
– спросил холодно.
– Сам знаешь, на кого!
Говори, на кого!
– закричал Адмиралов.
– На нее!.. На твою Франсуазу!
Хлопнув дверью, ушел.
Солнце светило весеннее, шел злой Адмиралов.
Шел злой Адмиралов, а солнце светило весеннее.
Адмиралов шел, злой. А солнце светило.
Почему-то позвонил Максу.
Контрольный звонок. Ничего не изменилось ли с Индией.
С Индией изменилось лишь то, что степень готовности вот-вот повысится.
А купил ли Адмиралов себе ботинки на жесткой подошве?
Еще не купил.
Значит надо купить.
Через полчаса они с Максом встретились в обувной секции спортивного магазина, занимавшего целый этаж торгового центра. Из окна были видны крыши домов и стрела подъемного крана. Макс был большой дока в ботинках на жесткой подошве.
У него тоже был свой интерес - купить Любови белые шнурки.