Френдзона

– Шесть лет прошло, – напоминает он.

– Вот именно! Мы не виделись шесть лет, и мне кажется, люди, которые раньше дружили, не так должны вести себя при встрече.

– А как должны? – Стёпа обводит контур моего лица, не задерживаясь ни на чем. Просто мимолетно касается глаз, носа, губ и моих пылающих щек. Меня трясет внутри. Вполне вероятно, это заметно даже снаружи, потому что от отчаяния и его идиотских односложных ответов и таких же вопросов я впервые за десять лет хочу применить тюдан*, чтобы выбить из него всю непонятную дурь.

– Хотя бы притвориться, что рад этой долбаной встрече! – я ору.

Я ору и толкаю его в грудь.

Совершенно неожиданно для меня Стёпа перехватывает мои кисти и поднимает их над головой. Затем притягивает к себе настолько близко, что жар его дыхания плавит кожу на моем лице.

Испуганно смотрю в его ореховые глаза. Сейчас я ощущаю себя маленькой, карликом, а не бесконечной дылдой.

Он сжимает мои кисти над головой так, что они леденеют от недостаточности притока к ним крови.

– А если я не рад? – хрипит мне в лицо.

Мой взгляд мечется по его лицу, царапается о его проступившую щетину, проваливается в маленькой ямочке на подбородке, карабкается по острым пульсирующим скулам и тонет в глубокой горизонтальной складке на лбу.

Он взбешен. Но и я тоже.

Не рад?!

Тогда пусть катится обратно в Израиль, а лучше – к чертям собачьим!

И я хочу ему об этом сказать, но не успеваю, потому что:

– Стэф! Ты где? **

Взволнованный голос Сары заставляет меня напрячься и повернуть голову на исходящий из прихожей звук.

Я с силой выдёргиваю свои руки.

Слышу, как торопливо шлепают по полу стопы девушки и приближаются к нам.

Разворачиваюсь и собираюсь убраться отсюда поскорее, но мое запястье перехватывает огромная лапа.

Я оборачиваюсь,

и пока посылаю глазами парня туда, куда не успела послать словами, он разжимает мой кулак и что-то в него вкладывает.

Я резко одергиваю руку.

– Вот ты где! – Сара влетает в столовую и замирает в дверном проеме.

Мне плевать, что она подумает!

Мне плевать и на её придурошного парня тоже!

Я проношусь мимо нее ураганом, разве что не задеваю плечом.

Сую ноги в балетки, от души пихнув стильные вьетнамки Сары, и выскакиваю за дверь.

Я не собиралась с ним воевать.

Я просто хотела поговорить. Но если ему ни черта не сдалось наше прошлое, то мне теперь тоже.

– Юль, чай будешь? – обращается ко мне мама, когда я пролетаю мимо стола.

– Нет. Я домой, – грубо отвечаю ей и не смотрю ни на кого, хотя чувствую, что внимание всех обращено к моей персоне.

Я знаю, что мама удивлена, поскольку для них с папой я должна была быть трезвым водителем и отвезти нас троих домой.

Думаю, не будет проблемы вызвать такси, потому что я собираюсь покинуть место, где «мне не рады».

Слышу, как Софи кричит мне в спину, но я хочу побыть одна.

Мне это крайне необходимо. За сегодняшний вечер внимания ко мне было слишком много.

И когда, выйдя за территорию дома Игнатовых, я подхожу к припаркованной машине, только тогда я выдыхаю и в полной мере могу контролировать свои ощущения и действия.

Мои руки, сжатые в кулаки, расслабляются, и я вспоминаю, что всю дорогу что-то крепко стискивала в пальцах.

Поднимаю руку и раскрываю ладонь, на которой поблескивает в свете уличного фонаря… конфета?

*ёко-гери тюдан – удар ребром стопы в корпус или в голову в каратэ

** Речь Сары на иврите

Глава 7. Степан

От автора: в главе диалоги между героями происходят на иврите

– Стэф!

Не оборачиваюсь.

– Стэф! Я с тобой разговариваю. Стой!

Перешагиваю несколько ступеней сразу.

– Ты ведешь себя отвратительно! – рычит мне в спину Сара, еле поспевая за мной. – Нам нужно поговорить. Я знала, что так будет.

Хара,* я тоже!

Сдерживаюсь.

Собачиться при родителях – долбаное, мать его, неуважение, но я придурок, раз считал, что нас это обойдет стороной!

Вхожу в свою комнату.

Сара влетает следом.

И как только за ней закрывается дверь, я оборачиваюсь, складывая руки на груди.

– Эта Джулия… – тут же начинает шипеть Сара. – Ты мне соврал: она тебе не кузина. Теперь мне все понятно. Поэтому ты не хотел меня брать с собой. – Она зеркалит мои действие и встает напротив меня.

Ее глаза горят. Она сама горит и готова взорваться.

Я же… я сдерживаюсь.

Леазазэль**, я и не думал, что «моя болезнь» из прошлого под названием «Филатова Юлия» устроит мне проблемы практически с того самого момента, как я переступлю порог своего дома! Я знал, что мы с ней увидимся, но не представлял, насколько скоро и при каких обстоятельствах. Моя детская болезнь ворвалась в комнату тем самым смерчем, каким раньше крушила деревянные бруски и мои юношеские чувства.

Мы не виделись шесть лет, и я бы предпочел не видеть ее столько же.

Возбужденная, приветливая до тошноты – она всем видом кричала, как рада меня была видеть, ну а я… Моя болезнь излечилась, и я был уверен, что не почувствую ничего. Ничего.

Это было так давно, что я успел ее забыть. Я заставил себя ее забыть, вырвав из памяти каждую улыбку, игривый смех, голос и каждую черточку на ее лице. Я не думал о ней чертовых лет пять, а если и думал, то примерно так же, как о любом своем однокласснике.

К слову, я и собирался общаться с ней на свадьбе сестры как с одноклассницей.

Но Юлия Филатова всегда отличалась непредсказуемостью и накинула мне говна на вентилятор сразу, как только появилась в поле моего зрения.

Я не собирался вести себя с ней, как дерьмо,

но повёл.

Потому что Сара, после того как пунцовая Филатова вылетела за дверь, устроила то, чем планомерно занималась в последние два месяца: вынесла мне мозг с тщательной изощренностью.

Я очуметь какой терпеливый!