Фрэнки Ньюмен против Виртуальности

— Ай! — слышу я вскрик Клары, но даже не могу успокоить её, что это ерунда.

Ранение, к счастью, действительно пустячное: сабля графа вырвала кусок материи из кафтана на моём левом плече, и хотя через прореху показалась кровь, но я чувствую, что это просто царапина, и мышца не задета. Гораздо хуже, что вид крови буквально воспламеняет вампиров! Из всех глоток раздаётся утробный вопль, и я чувствую, что вот-вот на меня набросятся и остальные. Тут мне в голову приходит идея, но чтобы её осуществить, нужна хотя бы небольшая пауза, и я, неожиданно для графа, разворачиваюсь и пускаюсь наутёк к дальней стене зала. Это, однако, могло кончиться плачевно: другие вампиры принимают мой манёвр за бегство и готовы броситься в погоню, но мне на помощь снова приходит Клара: краем глаза вижу, что она отрывает ещё несколько долек, швыряет в них, и они вынуждены остановиться. Возле стены я останавливаюсь и разворачиваюсь. Граф приближается ко мне неспешно, явно считая, что дело сделано. Я вытаскиваю из кармана ещё одну головку и быстро натираю ею саблю. Сабля взрезает чеснок, и вскоре всё её лезвие блестит от сока. Уверенно налетаю на графа и скрещиваю с ним саблю. Вероятно, невидимые для меня брызги чеснока попадают на него, и он, взвыв, падает на колени и роняет из рук своё оружие. Приставляю чесночное лезвие к его горлу и громко командую:

— Все — вон! Иначе конец вашему предводителю!

Даже на корабле после подавления бунта редкая моя команда выполнялась с такой скоростью. Вампиры в панике покидают зал, а ко мне, радостно улыбаясь, подбегает Клара.

15. Сокровища графа Дракулы. Стадия шестая (окончание)

Однако, дело ещё да-а-леко не закончено. Делая лёгкий нажим саблей вверх, приказываю графу подняться. Он, злобно фырча, повинуется.

— Послушай, граф, — говорю, — тебя ничего не беспокоит? Может, развернёшь всё-таки голову попрямее, а то как-то неудобно с тобой разговаривать.

Он выполняет и это, и такая его сговорчивость настораживает: не похоже это на жестокого правителя Валахии, наверняка что-то задумал. Решаю, что надо быть настороже.

— А теперь веди нас к своему тайнику, — командую я. — Как только заберём сокровища, сразу же оставим тебя в покое. Мне бы они и даром не нужны, — извиняющимся тоном добавляю я, — сроду ничего чужого не брал, но к сожалению, без этого игру закончить нельзя. Да и ты не будешь в убытке: как только мы её закончим, сокровища снова появятся — до следующего игрока.

— Ничего я тебе показывать не буду, — надменно бросает граф, — ищи сам. Если найдёшь, — добавляет он и торжествующе хохочет.

— Ну, зачем ты так! — огорчаюсь я. — Я ведь не ты, мне жестокость никакого удовольствия не доставляет. Поверь, мне бы очень не хотелось вбивать в тебя вот эту штучку, — и я достаю из кармана осиновый колышек.

Зря я это затеял, надо было на словах сказать, а не возиться с демонстрацией! Подвела меня склонность к театральным эффектам: только что здесь стоял граф, а вот уже вспорхнула к потолку летучая мышь. В отчаянии шныряю глазами по залу в поисках чего-нибудь стреляющего — лука или ружья, но ничего такого здесь нет. Ну, давай же, Эдвенчер, соображай что-нибудь, помогай! Но спасает ситуацию не Эдвенчер, а Фрэнк. Замечаю, что на каминной решётке каждый прут увенчан чугунным шаром как раз нужного размера. Вырываю решётку и с размаху бью ею об угол. С третьей попытки получается, и один из шаров отскакивает. В университете — да и в армии — я выступал за бейсбольную команду. Рука привычно сжимает шар, мозг автоматически вносит поправки на его вес, и через секунду шар со страшной скоростью несётся к потолку. Раздаётся жуткий визг, и летучая мышь с подбитым крылом камнем падает на пол.

— «Рочестерские тигры»? — с пониманием спрашивает Клара.

— Бери выше, — усмехаюсь я. — «Портсмутские акулы», а потом «Ньюфаундлендские бродяги».

— Ты выступал на высоком уровне, — признаёт она.

Летучая мышь визжит и дёргается, потом начинает увеличиваться в размерах и снова превращается в графа.

— Хватит, Влад, — по-приятельски прошу я. — И нам хлопотно, и тебе больно. Идём уже к тайнику!

Он подымается, скрежеща зубами и с гримасой придерживая перебитую левую руку.

— Надо бы ему руку осмотреть, — встревоженно говорит Клара. — Вдруг перелом?

— Да на вампире всё заживает, как на кошке, — нерешительно предполагаю я, но потом соглашаюсь. — Ладно, давай. А ты в этом что-нибудь понимаешь? Конечно, в армии меня этому немного обучали…

— Я закончила курсы медсестёр, — перебивает меня она. — Не один ты у нас талантливый!

Я даже радостно вспыхиваю, до того как-то по-семейному звучит это «у нас».

Саблей вспарываю графу рукав, и Клара ощупывает его руку.

— Перелома нет, — сообщает она, — просто сильный ушиб. Надо наложить тугую повязку.

Я, не говоря ни слова, отрываю от своего подклада ещё одну полоску, протягиваю её Кларе, и она начинает ловко бинтовать.

— Хорошо бы холод приложить, — говорит она.

— Ага, — соглашаюсь я, — и на термальные источники свозить.

Клара коротко всхохатывает.

— Ну, Фрэ-э-нк! Перестань меня смешить! Я из-за тебя неровно наложу повязку!

Во время всей этой процедуры на лице у графа написано, мягко говоря, лёгкое недоумение. Заметно, что особенное впечатление производит на него моя фраза про термальные источники; он, очевидно, принимает мои слова за чистую монету. Наша забота настолько озадачивает его, что после окончания перевязки, граф уже не спорит и абсолютно смирно провожает нас к своему тайнику.

Выходим из зала, некоторое время идём коридором, затем, конечно же, спускаемся в подвал. Ох, как утомили меня эти подвалы! Но этот особенно страшен. По обеим сторонам узкого коридора сплошные камеры, казематы и комнаты для пыток. И все они не пустые: из каждой несутся стоны измученных людей. Вообще-то, моё дело — сторона: забрал себе сокровище и благополучно отбыл. Но я, конечно, не выдерживаю.

— А ну, открывай всё к чёртовой матери! — ору я на графа, — выпускай всех!

На лице у Клары вижу одобрение.

— Только не вздумай осматривать и этих, — предупреждаю я её, пока граф хмуро открывает двери, — Мы и вправду не можем себе этого позволить, а всё зло в одиночку не истребишь. Даже виртуальное.

Наконец, граф приводит нас в самый конец коридора.

— Здесь, — кивает он.

Я недоумённо смотрю на него. Перед нами сплошная каменная стена, и нигде не видно ни единой щели от потайной двери. Но Дракула, подтверждая свои слова, кивает мне головой. Я неуверенно иду к стене, ожидая, что сейчас упрусь в неё, но… прохожу дальше, не чувствуя никакой преграды. Хитро, чёрт возьми! Установленная остроумным образом система зеркал создаёт полное ощущение тупика, а на самом деле здесь довольно широкий проход, хотя его не видно, даже стоя в непосредственной близи от него.

— Дальше сами всё найдёте, — говорит Дракула, разворачивается и уходит.

Я не возражаю. Очевидно, на этом его роль в игре и действительно окончена. Я обнимаю Клару за плечи, и мы не спеша идём к последней фазе стадии и игры в целом. Путь нам преграждает очередная железная дверь, я снимаю с шеи ключ, вставляю в скважину и поворачиваю.

— Ынджэру! — произношу я эфиопское магическое слово, и на этот раз дверь открывается сама.

Вытаскиваю из скважины ключ, и, хотя он больше не пригодится, забираю с собой: на протяжении игры я не раз убеждался, что виртуальные иногда способны и на самостоятельные действия; не стоит подвергать графа соблазну запереть нас внутри.

Входим внутрь и, к своему удивлению видим небольшую уютную комнату без всяких змей и черепов, а наоборот даже с мягкой мебелью: у стены стоит диван, рядом с ним столик и два стула. У перпендикулярной стены небольшой железный сейф. Я в недоумении: опять нужен ключ? Но осмотр сейфа меня озадачивает: нигде нет ни скважины для ключа, ни набора цифр, только в нижнем правом углу над самой подставкой странной формы несквозная выемка. Наверное, я очень устал, от того и голова не варит: на этот раз Клара соображает первой.