Фрилансер. Сверх
Шрифт:
— Н-но позвольне, сеньор Шимановский! Ничего нигде я не бью, я…
— Тогда какого в момент проведения боевых действий выделываешься? Какое нахрен оплаченное время, когда война? В подвал императорской гвардии захотел, урод?
— Нет-нет, вы не так поняли, сеньор! Я просто… Высказываю мнение… Опасение. Я нахожусь под двойным гнётом, ещё и со стороны рекламодателей. Это большой бизнес, и бизнес суровый. Но когда война, о каких деньгах может идти речь, верно?..
В общем, решил с этим хитромудрым не жестить — среди остального дерьма он выделяется честностью и лояльностью, пусть это всего лишь менее вонючее дерьмо. Но группа Этьена пусть побудет во время прямого включения там. Причём лично Француза озадачил, как человека, способного отдавать в случае
— Хорошо. — Отключился от всех, тяжело вздохнул. Проговорил про себя текст молитвы, активировал общую линию:
— Командор — всем! Начинаем. Поэт, глуши все линии, кроме согласованной.
— Есть глушить! — бодрый голос радиоэлектронщика… После которого мой навигатор отчитался, что работает в автономном режиме.
— Поэт, подавление работает. Меня слышно?
— Слышно, Командор. — Голос довольный.
— Оператор, ответь Командору. Как оборудование?
— Командор, — голос Жан-Поля, — вроде всё в норме. Много чего погасло из дополнительного, но ваши линии все работают.
— Студия, ответьте Командору. Как ситуация с сигналом?
— Командор, ситуация в норме. Сигнал получаем. — Незнакомый голос из студии медиаканала.
— Полная готовность к подключению после тестов.
— Есть готовность после тестов.
Затем мы с парнями тётушки настроили каналы связи друг с другом и с Жан-Полем. Без неприятностей не обошлось — моя линия работала хорошо, но их каланы почему-то заглушились. Пришлось подключать Поэта и всё перенастраивать.
Отключили от внешнего мира целый купол? Ничего, потерпят. Война же, там парни умирали недалеко отсюда. А им всего лишь сигнал из внешнего мира оборвали. Кстати, при королеве для этого, для заглушения районов города, пришлось спецоперацию организовывать, перебрасывать в столицу оборудование. Сейчас перебрасывать много не понадобилось — все части РЭБ были под рукой, многие даже вошли в Альфу. Королева готовила перехват Белого более недели, мы — два дня. Во время войны, при централизации командования многие вещи решаются куда быстрее. Ну что ж, о лирике достаточно — вздрогнули.
— Всем привет, меня зовут Хуан, я — временно исполняющий обязанности директора по связям с общественностью клана Веласкес. — Вот, только начал говорить — и волнение само прекратилось. Наоборот, пришла уверенность в себе и своих силах. Алилуйя! — Знаю, вы негодуете, что только-только восстановленное вещание СМИ оборвалось, и вы будете лицезреть мою тушку на всех-всех официальных каналах и частотах… Но, сеньоры, поверьте, я точно также рад вас видеть, как и вы меня. — Выдавить лёгкую улыбку, типа шутка. — Но ситуация в стране складывается настолько… Впечатляющая, что у нас нет выбора, кроме как провести разъяснительную работу с вами, с населением и избирателями. Со ВСЕМ населением и ВСЕМИ избирателями, чтобы потом не возникало вопросов, когда ситуация взорвётся и дерьмо потечёт из всех щелей нашего общества, снова его раскалывая и вызывая новые социальные катаклизмы. Но, наверное, давайте о проблеме не сразу, постепенно.
Обернулся на сто восемьдесят градусов, камера — отображающая эфир иконка внизу под глазом — показала, что Жан-Поль надвинул изображение здания, у которого мы стояли.
— Как видите, мы сейчас находимся возле главного управления департамента миграционной политики. Святая святых места, в котором принимают решения о разрешении или запрете на въезд в страну иностранцев, где выдают разрешения на жительство и рассматривают запросы на подданство. Так получилось, что именно эта контора «накосячила», легализовав на планете уйму граждан с низкой социальной ответственностью, и я имею в виду наймитов вражеских разведок под этим словом. Иностранных диверсантов. Которые вышли из спячки и ударили по нам, взяв оружие у местных, наших, венерианских кланов-предателей.
Снова обернуться на камеру, операторы навели на меня крупный план.
— Сейчас
вся страна ждёт от нас, от Веласкесов, коих я представляю, что они надают проштрафившимся чиновникам из миграционной службы по щам, кого-то посадим, кого-то выгоним с позором… И все заживут долго и счастливо. Ведь это же счастье, когда виновные наказаны, правда? И королева такая крутая, как она может не наказать негодяев? Вы же голосуете за неё, в лице партии монархистов — благодаря вам у неё голоса в Сенате, свои люди в ключевых министерствах, она же не может не наказать откровенных предателей! Вот как раз сейчас мы с вами увидим, как это происходит «изнутри», какие у кого реальные возможности, и какие перспективы у всех этих собранных воедино уголовных дел. Пошли! — Это Максу и парням. Ангелы последуют за нами, но впереди пацаны — как точки съёма информации.Операция «Источник власти» началась.
Здание предварительно было взято под контроль Сто двадцать пятым. И хотя на данный момент его бойцы рассосались по территории и в кадр не попали, охрана «не жужжала», сразу нас всех пропустила. Шли степенно, вразвалочку, но без проволочек — зрителя нужно успеть удержать. Слишком долгая экспозиция приведёт к тому, что он просто отключится и пойдёт заниматься своими делами. Потому вразвалочку мы шли для вида, на самом деле преодолели большое расстояние очень быстро.
У меня было кому отдавать приказы — всё же сценарий действа ночью написать сподобились. Основную работу навалил на следаков Тётушки, они и начали отдавать местным указания, кого и куда, в какую допросную, привести.
Допросные были небольшими, со всем нашим коллективом там людно и тесно, потому ангелов пришлось оставить за бортом, снаружи. Главные действующие лица — три следака, двое бойцов Макса (два из трёх были рядом, один всегда где-то на подхвате, контроль подхода). Плюс я. И получалась толпа.
Как когда-то мы начали свой первый массовый концерт с хитов, так и сейчас не стали растягивать, первых пригласили бонз. С тех, кто реально замазан, отдавал приказы, подписывал. Нет-нет, в этом здании не было тех, кто осознанно шёл на преступления, зная, что ввозит в страну террористов или диверсантов. Но о незаконности своих действий, что подписывают документ тем, кто стопроцентно в стране не должен оказаться, все знали стопроцентно, и этим мы их кололи на камеру.
— … Да не знал я, что они такое! Не знал! Их, вон, тысячи! Каждый месяц их несколько тысяч! И все одинаковы. Где на них написано, что они проходили обучение в школе диверсантов? Этим «двушка» должна заниматься!
— То есть свой косяк скидываешь на чужую контору, — ехидно скалился следак. — Думаешь, такой умный, их подставишь, сам отмажешься?
— Да не отмазываюсь! Вы правы, у вас на руках факты — подписывал. Так я много таких подписывал. Каюсь. И раскаиваюсь. И готов наказание нести. Но наказание за административку, а не госизмену!..
Примерно так. С одной стороны ни о чём, с другой — для затравки для зрителя, чтобы было понятно, с кем имеем дело.
Первые двадцать минут в допрос я не вмешивался — надо было дать парням разогреться. Опасность, что экспозиция с неинтересной картинкой, затянется, оставалась, но пришлось идти на риск. Надо дать поданным зрителю мыслям настояться, как хорошему вину. Наконец, когда разговор зашёл на второй круг, выдвинулся вперёд:
— Сеньор, скажите, вы готовы подписать чистосердечку? С перечислением всех сумм и расчётных счетов, куда были отправлены полученные за ваши преступления деньги?
— Нет, что значит чистосердечку? Я и так говорю как есть, не скрываю. Виновен! И говорю, в чём.
— В отдельном преступлении. А я говорю о покаянии за десять последних лет службы. Сколько тысяч мигрантов прошло через вас? Скольких вы легализовали, дав вид на жительство, хотя им не светило?
— Я не…
— Вы тут такой правильный, раскаяние на лице… Покаяние на словах… Сеньор Лопес, разъясните городу и миру позицию данного индивида, почему он такой смелый, и даже в штаны не наложил от страха, что сидеть ему — не пересидеть.