Фрося. Часть 3

Глядя на привычную неухоженность сада, огородика и двора, Фрося вдруг подумала, а не для наведения ли порядка здесь, позвала её сестра мамы Клары.

Роза Израилевна, как обычно, сидела в шезлонге и читала книгу, увидев Фросю, радостно заулыбалась, и поднялась ей на встречу:

– А я тебя сегодня ещё не ожидала, ведь только вчера под вечер сюда приехала.

Проходи, проходи, присаживайся, сейчас приготовлю что-нибудь нам перекусить, сама я собиралась ограничиться яичницей...

– Ни о чём, пожалуйста, ни беспокойтесь, не меняйте свои планы и распорядок, я очень спешу, завтра утром уезжаю в Вильнюс.

Вот, вы мне лучше быстрей поведайте, для чего так срочно позвали сюда и я мигом в обратную дорогу, ну, если только чашечку чаю и выпью с вами за компанию.

– Я, деточка, уже в курсе вашей поездки, меня же Марик сюда отвозил, ведь надо было захватить кучу вещей и еды, ты же знаешь, что я люблю всё лето здесь проводить, скоро и детки подъедут, и Сёмочка твой, надеюсь, вместе с нашими девчонками.

А ты меня не торопи, я тебя надолго не задержу, но разговор у нас будет серьёзный.

глава 19

Фрося смотрела не понимающим взглядом на Розу Израилевну.

Хотя, они часто встречались в дачный сезон, но до серьёзных разговоров никогда между собой не нисходили.

Фрося приезжая сюда, любила повозиться на грядках и в палисаднике или ходила с детьми на пруд и в лес.

Пожилые сёстры, обычно, оставались наедине, вели беседы, иногда о чём-то спорили, а чаще всего сидели, каждая уткнувшись в своё чтиво.

Мама Клара не питала большой любви к младшей сестричке, а точней, она никак не могла простить ей сына, которого та бросила на произвол судьбы, проявив малодушие и страх.

В те лихие годы чисток в партии, когда зачастую слетали ни в чём неповинные головы, эта беда коснулась и их с мужем.

Двадцать с лишним лет Клара Израилевна провела в лагере и на поселении, ничего не зная о судьбе своего сына.

Муж её был расстрелян в застенках НКВД, в последствии, правда, он был реабилитирован, но это мало утешало, а с сыном Клара Израилевна так и не встретилась.

Хорошо ещё, что Фрося вернула ей частицу её Сёмочки, нежданно подарив внука, о котором она даже не чаяла.

Мама Клара иногда говорила:

– Рродственников не выберрают, а у меня на земле их осталось после войны только одна сестрра с её семьёй и ты с Сёмочкой.

Так, вот ты, для меня намного дорроже сестрры, ну, а прро внука и говоррить не стоит.

Роза Израилевна в своей неспешной манере стала излагать суть дела, из-за которого она и вызвала Фросю срочно на дачу:

– Деточка, я очень в своё время провинилась перед Кларой, но что и как было сделано, уже не переделаешь.

Да, я тогда испугалась, время такое было, а у меня на руках маленькая Сонечка и муж трясся невообразимо, спать в одежде ложился, всё боялся, что и за ним придут, он ведь был главным инженером на заводе, как не крути, а на виду.

Честное слово, я через год стала наводить справки, но в детском доме, куда определили Сёмочку, его там уже не обнаружила.

Мне сообщили, что он сбежал оттуда и стал беспризорником, ты даже представить не можешь, сколько в то время подростков и детей шлялось по улицам, где я его могла отыскать.

Ты во многом спасла наши отношения с Кларой.

С твоим появлением в Москве, когда она обрела нежданно-негаданно своего обожаемого внука, слегка оттаяла и ко мне.

Твой Сёмочка, как две капли воды похож на её сына, это я тебе могу засвидетельствовать доподлинно.

Всё, что я сейчас рассказываю, скорей всего, тебе известно, многое ты видела, чувствовала и о многом догадывалась.

Перехожу к сути дела...

Эту дачу мы купили на двоих с Кларой, хотя она ей тогда триста лет не нужна была.

До того, как вы ещё не появились у неё, она редко, очень редко сюда приезжала, не любила она природу, говорила, что ей сибирской сполна хватило в жизни.

Просто, когда я хотела купить эту дачу, у меня не было на неё денег.

Я обратилась к Кларе и она без лишних разговоров дала мне недостающую сумму, хотя не совсем так, поддела:

Ррозочка, не тебе деньги даю, твоим внучкам, своих не брросаем...

Конечно, Роза Израилевна не копировала сестру, но в голове Фроси, именно так прозвучали эти слова.

– Так вот, я хочу эту дачу переписать на тебя.

Ты, не спеши возражать, я пожилой человек, в любом случае мне уже не много осталось до того времени, когда уйду к своему муженьку и сестричке, да и других близких там не счесть.

Соне с Мариком эта дача не нужна, они предпочитают отдыхать у моря, внучечки тоже большой любви к земле не питают, скоро повзрослеют и, тогда их калачом сюда не заманишь.

Фрося не выдержала и перебила:

– Ну, что вы говорите, какое я отношение имею к этой даче, а если и копаюсь тут, так это потому, что не могу сидеть без дела, и к работе этой привычна.

Тут земли лоскуток, а в Поставах вы знаете, какое у меня было хозяйство и не только земля, но и скотина с птицей...

– Знаю, знаю милая, Клара мне рассказывала какая ты справная хозяйка и что ты там кинула, ради того, чтоб подарить общение с внуком моей несчастной сестре.

Я уже поговорила на эту тему с моим зятем и дочерью.

Сонечка просто рукой махнула, мол, ей наплевать на эту дачу, а Марк сказал, будет свободное время, заедем к нотариусу и официально всё оформим, мне эта рухлядь не нужна, захочу, замок себе построю, боюсь только, что после этого в клетку попаду.

Ты же знаешь, какой он у нас важный, перед ним профессора и артисты известные расшаркиваются.

Фросенька, давай не будем на эту тему спорить, оформим всё честь по чести, только у меня одна огромная просьба к тебе - не выгоняй меня отсюда, я так люблю этот райский уголок и постараюсь не быть тебе помехой...

А дача со мной, будет присмотрена, в дни, когда ты будешь отсутствовать, а к каждому твоему приезду сюда, всегда приготовлю для тебя что-нибудь перекусить...

Фрося не дала пожилой женщине рвать себе и ей душу, резво подскочила со своего места, обняла, поцеловала в щёку: