Фрося. Часть 4

На колени к ней легли четыре пачки двадцатипятирублёвых банкнот и шесть пачек десятирублёвых.

— Ах, Сёмочка, за эти денюжки могу пойти по статье, за не законное хранение и неизвестно откуда приобретённые крупные суммы, надо срочно что-то придумать, что с ними делать.

Она прикрыла глаза и задумалась, и вдруг встрепенулась:

— Сёмочка, держи тысячу, это тебе на обещанный при поступлении в институт мотоцикл.

Так, как ты меня заверил, что с поступлением не будет проблем, то можешь приобрести свою Яву и раньше.

— Мам, так, ведь их в свободной продаже нет, надо блат искать.

— Ну, вот, а ты мне говорил, зачем надо было, заниматься не законной коммерческой деятельностью, когда у нас и так всего хватало.

Фрося весело посмотрела на сына.

— Ладно, не дрейфь, кое-кто есть у меня на примете, будет тебе скоро твоя Ява.

Я вот, решила, довериться этим бандитам, отдам им на хранение десять тысяч, рискну, это лучше, чем их найдут у нас дома.

Она выудила из тайника несколько коробочек с драгоценностями. Жалко если пропадут, ведь почти всё из этого дорогие подарки Марка, он так любил делать ей золотые подношения, а теперь всё может пропасть, и того хуже, могут натянуть ей значительный срок.

— Делать нечего, решила доверять, так не надо сомневаться, передам тоже Владу на хранение к Мирабу.

Про хранимое на даче мы сынок забыли и на долгие годы, это мне на старость, а тебе на будущее.

— Мамуля, я своё будущее надеюсь обустроить без этих не заработанных мной денег, а про дачные я сразу же забыл и вспоминать не хочу.

— Всё сынок, не будем больше развивать эту тему, мне совсем не хочется с тобой сейчас спорить и что-то доказывать, пусть будет по-твоему, я буду только рада, если ты сможешь чего-то добиться, ведь в тебе заложены хорошие корни.

— Твои мама.

— Не только, твой папа был тоже не лыком шит, я тебе уже немного рассказывала через какие тернии ему только не пришлось пройти, а сумел выстоять и обустроить себе вполне комфортную жизнь, но об этом я как-нибудь потом поведаю, сейчас уже поздно, я устала.

— Мам, а ведь ты действительно не окончила свой рассказ о твоей такой интересной жизни.

— Сёмочка, милый мой мальчик, ты же видишь, что не успеваю про старые истории поведать, как возникают у меня новые.

Глава 52

Утром Фрося сняла в своей спальне с подоконника один цветочный горшок и мысленно улыбнулась — вот и проверит в действии свою шпионскую задумку.

Надо было срочно удалить из квартиры компромат в виде крупных пачек денег и большого количества драгоценностей.

На самом деле, ей уже до тошноты надоела эта мышиная возня вокруг возможного мрачного будущего.

Во многом из-за этих волнений, отодвинулись на дальний план терзания души, связанные с потерей любимого человека.

Она сама у себя часто спрашивала, почему потеря, ведь он, слава богу, жив…

Поразмыслив, сама себе честно и отвечала, конечно, потеря, ведь для неё он исчез и исчез навсегда.

Зайдя на кухню, увидела, что сын уже допивает свой любимый растворимый бразильский кофе со сгущённым молоком.

— Мамуль, я убегаю на консультацию по русскому языку и литературе, первого июня экзамен именно по этому предмету.

Представляешь, надо будет писать какую-то галиматью про любовь Наташи Ростовой или про придурушную Анну Каренину, которой блажь в голову стукнула и она бросилась под поезд, про четвёртый сон Веры Павловны или про несчастную бесприданницу.

Лучше бы я им написал про то, как ты, рискуя собственной жизнью, нашу Аньку спасала.

— Ну, сынок выдаёшь, нашёл тоже литературную героиню, обыкновенная баба со своими заморочками, не то, что те важные дамы, которых ты сейчас назвал.

— Мам, так я могу им и про свою любимую бабушку Клару написать, как она прошла с моим дедом по горячим дорогам Гражданской войны, а до этого посвятила своё пылкое юное сердце делу революции.

Как она отдавала всё время и силы, чтоб вывести молодое Советское государство из разрухи, голода и невежества, и за это всё, получила высокую награду, отбыв в лагерях больше двадцати лет, потеряв мужа, сына, здоровье, и, при этом, продолжая любить и работать на благо этой обласкавшей её власти.

— Надеюсь, что ты с этими обличительными речами только передо мной выступаешь, вспомни нашего родственника, Михаила Шульмана, именно за такие высказывания, он и попал за решётку.

— Мамуль, сейчас времена уже другие, тогда такие, как Миша были одиночки, а теперь молодёжь сплошь и рядом стала более грамотная и понятливая, благодаря вражеским голосам знаем, что происходит тут и как живут там.

— Может ещё скажешь, что уже за эти выступления не сажают за решётку, а медали дают.

— Ещё, как садят и не только в лагеря отправляют, а бывает в психушки, как генерала Григоренко и журналиста Владимира Буковского.

— Иди ты, мой политически подкованный Сёмочка на свою консультацию, занимайся лучше боксом, отбивай себе и другим мозги, чем ты их пудришь этой опасной чепухой.

— Мам, ты всегда обрубаешь меня на самом интересном, будь спок, я им эту Анну Каренину так по рельсам растащу, что экзаменационная комиссия слёзы будет лить.

— Давай, давай, может и на бумагу сможешь также гладко мысли вывернуть, как своим языком мелешь, это у тебя получается, ловчей даже, чем на ринге руками молотить.

— Мам, а что это тётя Аглая не появляется?

— Не знаю сынок, уже давно пора бы ей приехать, надо будет позвонить Лидочке или Наташе, выяснить, что с их мамочкой, не дай бог, опять запила.

Сём, я смотаюсь на парочку дней на дачу, отвлекусь от грустных мыслей, повожусь немного в земле, подышу воздухом, покупаюсь, а то, тут мне нечем себя занять, заскучаешь, подъезжай.

Сёмка подбежал к матери, обнял за плечи и чмокнул в щёку.

— Поезжай, за меня не волнуйся, не обижайся, но на дачу вряд ли явлюсь, некогда и неохота.

Фрося, оставив на подоконнике только два горшка, захватила с собой деньги и драгоценности, которые собиралась передать на хранение Мирабу и покинула квартиру.

По дороге на дачу заехала в магазины, закупила необходимые продукты и отправилась в свой райский уголок.

Она не отдавала себе отчёт, но почему-то в последнее время ей стало скучно одной куковать на даче.

Фрося с тоской вспоминала прежние годы, когда здесь кипела жизнь — дети шумели и путались под руками, Клара с Розой вели бесконечные споры, вздохнула, вспомнив, как иногда Марк наезжал со своей женой и бывало двух слов не скажет, и уедет.