Фрося. Часть 5

Замечу тебе, она ещё достаточно молодая, весьма симпатичная и на язык остренькая, около неё может появиться ещё какой-нибудь мужчина, и, что тогда... опять дать этому соискателю на любовь влезть в душу, растревожить тело, и допустить к своим детям?

Сыночек, ты не понимаешь бабью долю, а она, я тебе скажу доподлинно, опираясь на свои примеры, очень отличается от мужской.

Да, чего там далеко заглядывать, посмотри на нашего Андрейку, ну, не получилась у него семейная жизнь, и он свободный, как в поле ветер, его сын не видит любовных папиных похождений, ему не надо думать, как называть очередную пассию мамой или тётей, а у одиноких баб с детьми на руках намного всё сложней, шестилетний ребёнок уже может спросить, мама, а это мой папа...

– Хватит мама, я всё понял, можешь не продолжать, но последнее слово всё же оставляю за собой, и оно ещё не произнесено.

– Иди сынок, спать, только очень тебя прошу, не ради себя, мне по большому счёту на эти заработки наплевать, ради благополучного будущего Тани, не мешай ей в эти выходные выполнить срочный заказ.

– Я и не собираюсь ей мешать, а более того, как видишь, явился на ночь домой, а завтра с утра заберу детей на улицу, потом сам приготовлю обед и помогу чем только смогу.

– Дурачок, ты мой дурачок, тебе, что девок мало, вон их сколько вокруг, и Андрей говорил, что там в Новосибирске от них у тебя отбоя нет.

Поезжай со спокойной душой, занимайся своей любимой работой и научными трудами, тебе только двадцать четыре годика исполнилось, вся ещё жизнь впереди, не ломай жизнь

себе и молодой женщине.

– Спокойной ночи мама.

– Спи спокойно сынок.

Семён удалился, а Фросе уже было не до сна и книги, тут сюжет закручивался гораздо круче и ей отводилась в нём немалая роль.

Сёмка, как и предупреждал, с самого утра укатил к Тане и до вечера так и не появился.

Андрей соизволил всё же позвонить и сообщил, что решил быть солидарен с младшим братом, и вылетит из Москвы вместе с ним в воскресенье вечером.

Точно, как и вчера Семён явился ночевать домой, но на этот раз не заглянул к матери в спальню, поговорить не захотел.

Фросе оставалось только вздохнуть, больше лезть в душу к сыну она не будет, а то так можно полностью потерять его доверие, а этого ей совсем не хотелось.

Воскресный день мало, чем отличался от субботнего, Сёмка почти не разговаривая с матерью, с самого утра укатил опять к Тане, а Фрося, чтобы не прибывать в горьких раздумьях, сидя на диване, занялась уборкой квартиры.

Нынешние выходные дни ничем не отличались от многих предыдущих, но осознание того, что сыновья находятся в Москве и в то же время уделяют внимание другим женщинам, выбивало её из обычного состояния душевного равновесия.

К обеду неожиданно появился Андрей и мать в скором порядке после уборки сразу переключилась на готовку.

Средний сын, как обычно балагурил и хотел посудачить с матерю о поведении младшего брата, но Фрося пресекла эту тему в зародыше:

– Не трави душу сынок, от наших разговоров толку мало, всё равно он сделает и поступит по-своему, а мы только подведём его к тому, что он замкнётся от нас, а это для меня почти равносильно смерти.

– Хоккей мама, сам не люблю, когда ко мне лезут в кишки с расспросами и нравоучениями, ты вон и меня не распекаешь, за то, что я нырнул под податливый бочок любвеобильной бабёнки, а держишься так, как будто я нынче вернулся из кинотеатра.

– Андрюша, ты ведь отлично знаешь, что я с восемнадцати лет самостоятельно мыкаюсь по белу свету, никому не давая отчёт о своих действиях и поступках, но в этом нет моей

вины, в такие условия поставила меня моя близкая родня.

Каково быть матерью взрослых детей я уже осознала в полной мере и кое-чему научилась, меньше у них спрашиваешь, как ни странно, больше о них узнаёшь.

Даже Анютка в одном из писем года три назад обмолвилась о каком-то своём друге, который, возможно, может в будущем стать её мужем, и я так обрадовалась, что в нескольких письмах пыталась добиться от неё каких-то подробностей, а каков результат...отмалчивается, понятно, опять не моё дело...

– Мамань, я становлюсь для тебя сводкой информбюро - её парень, да, какой там парень, взрослый мужик, он там в Израиле какой-то крупный офицер в армии, у него есть жена, с которой он правда уже много лет не живёт вместе, но не хочет начинать бракоразводный процесс, боится, что это сломает его карьеру.

Я советовал нашей святой Анне забеременеть и поставить этого её гражданского мужа перед фактом.

– Ну и, что тут страшного, Анютка уже давно и сама не юная девушка, свободная от брачных уз, главное, чтобы этот мужчина был ей люб, а она, ведь давно мечтает ещё хотя

бы об одном ребёночке.

– Ой, мамань, Анюта сама не знает, чего она хочет, ведь работа забирает у неё всё свободное время, вот съезди туда и тогда рассуждай.

– Ах, какая дурочка, что она откладывает, ведь летом ей уже будет сорок.

Фрося домывала посуду после их обеда с Андреем, а тот допивал кофе в прикуску с сигаретой, когда в квартиру ворвался Сёмка.

– Фу, братан... слава богу, ты на месте, нам ведь через три часа надо быть уже в аэропорту.

– Ага, опомнился, я уже давно здесь, вот раскрываем с маманькой души в сердечных разговорах, можешь и ты присоединиться, если, конечно, хочешь.

– Да, кое-что хочу мамульке сказать.

– Ну, говори, твоя очередь, нашего старшего ведь нет, а я младшим легко уступаю.

– Братан, мне иногда так хочется тебя послать...

– А, что тебе мешает?

– Мешает, мешает, моя любовь к тебе мешает.

Очень тебя попрошу, помолчи парочку минут.

Андрей демонстративно отвернулся к окну и закурил новую сигарету.

– Мамуль, заказ почти готов, Таня велела тебе передать, что вышло хорошо.

Она на меня мерила, вещица получилась ладная.

Фрося не выдержала и съязвила:

– А, что сынок, даёшь нам с Таней добро на дальнейшее сотрудничество?

– Мамочка, прости меня, я видимо погорячился, хотя в моих глазах до сих пор стоит твоё лицо, которое я увидел там в тюрьме.