Фрося. Часть 5

не так важно, потому что прямого рейса точно нет.

– Мамулька, ты только не бери с собой лишнюю валюту и золотые украшения, только сколько позволено, а то на таможне прицепятся и могут прямо оттуда вернуть домой, не

солоно хлебавши, а то ещё могут в другое место определить, уже не понаслышке хорошо тебе знакомое, где как известно, небо видится в клеточку.

– Я уверен, что Аня обеспечит тебя всем необходимым, она у нас девочка состоятельная, ведь в Израиле стала важной персоной, она, как не хочешь, а профессор с мировым

именем и значением.

– Скажи Андрейка, а ты не хочешь слетать к сестре?

– Почему это не хочу, обязательно слетаю, пусть вначале маманя проторит дорожку, а потом уже мы следом, правда, тебе это сделать будет трудновато, ты же работаешь в

номерном отделе, надо было раньше думать.

– Так я об этом думал, ещё учась в школе, но мама и говорить на эту тему не желала, а теперь пусть будет, что будет.

Посмотрим ещё, как пройдёт моя защита, есть у меня опасения, что определённые лица

хотят её завалить, а другое важное лицо, предлагает поставить своё имя перед моим и на чужой заднице пролезть в профессора с докторской построенной на моих костях.

– Сынок ты опять воюешь, тебе мало было вылететь со сборной СССР по боксу?!

– Ты думаешь, я жалею об этом?! Нисколько, за то, не потерял уважение к себе и тут не дам об себя ноги вытирать, лучше буду рядовым инженером на заводе, чем чьей-то

подстилкой.

– Братишка, зря ты шашкой махаешь в посудной лавке, времена революционеров давно закончились, в этой стране, где на первом плане девиз - не подмажешь, не поедешь или

рука руку моет, твоя позиция заранее проигрышная.

– Брательник, а что ты мне предлагаешь, прогнуться и с угодливой лыбой наблюдать, как какая-нибудь разжиревшая дрянь с умным видом пользуется плодами моей кропотливой

работы, а мне ещё ему за это в пояс кланяться, что он молодому специалисту дал дорогу в жизнь.

– Послушай бузотёр несчастный, надо и прогнёшься, надо и будешь улыбаться, когда от тебя это потребуется.

Ну, и пусть он станет профессором, за то ты будешь при нём доцентом и в свои двадцать пять лет сделаешь огромный шаг в перспективу.

И в партию давно уже пора вступить, без красной книжечки все дороги будут у тебя перекрыты, в лучшем случае попадёшь на объект с шифрованным номером, а там испытания, а там радиация, а за ними лысина, импотенция и ранняя смерть.

– Андрюша, давай будем сворачивать разговор на эту тему, что у нас в другое время и в другом месте нет возможности наставлять друг друга на путь истинный, смотри какими

глазами на нас мамуля смотрит, ещё всё примет за чистую монету, а мне до защиты и полигонов ещё карабкаться и карабкаться в гору.

– Сёмочка, не делай из мамы дуру, я в твоей физике точно мало смыслю, но в порядках и в творимых безобразиях в нашей стране побольше твоего разбираюсь, сама в этом котле с вонючим отваром варилась.

Я тебе напомню сынок, как уважаемого Марка Григорьевича в скором порядке выпустили из страны, когда на его пятках уже висела расстрельная статья, а после этого они спокойненько выловили мелкую рыбёшку, каковой являлась я, и хотели повесить на меня всех собак за своё разгильдяйство.

– Мамуля, вы меня с братаном не убедили.

Вас послушать, так мне дальше по жизни шагать надо с приклеенной угодливой улыбкой и красной партийной книжицей на лбу, без мыла лезть во всякие старческие задницы и буравчиком втискиваться в любые трещинки и на чьих-то костях делать свою карьеру учёного.

Неужели по-другому нельзя, только сильному лизни, слабого лягай?!

– Нельзя братан, нельзя, надо приспосабливаться к этой стране или менять страну, другого

не дано.

Фрося уже давно поняла, что такие разговоры между братьями происходят часто, и она себе честно признавалась, что не знает на чью сторону встать, в позициях одного и другого были сильные и слабые места, но Андрейке было проще, лингвистика не физика, на номерной объект не пошлют, в его науке тайн государственных нет.

Нет, пора переводить разговоры на другое, а то от этих разболелась голова и душа, может быть и правда зря она не вывезла мальчика из страны, а ему теперь отдуваться, а ведь Андрей ей об этом ещё десять лет назад сказал, когда Анечка собиралась в Израиль.

– Ребята, а какие у вас планы на завтра, я ведь с утра работаю.

– Мамань, тут могла бы и не спрашивать, естественно завтра с утра я отправляюсь в Питер, побуду несколько дней с Алеськой, в пятницу вернусь, захвачу Эйнштейна и полетим с

ним в свой Новосибирск, а младший пусть сам за себя отчитывается, он у нас дюже вумный.

– Мамуль, на меня не обращай внимания, живи обычной своей жизнью, а мне надо встретиться кое с кем из ребят, малость прибарахлиться, Андрейка составил мне

протекцию...

И он осёкся, виновато, глядя на брата, тот только снисходительно улыбнулся.

– Шпарь братан, я уже из коротких штанишек вырос, а маманя наша никогда не против, когда это для благополучия и здоровья.

И он откинув назад свою голову благородного оленя, от души рассмеялся.

– Мамуль, не обращай внимания на брательника, это он так прячет свои нервы в предчувствии встречи с ненаглядной королевой Анастасией.

Андрей перестав смеяться, махнул брату рукой, мол, продолжай дальше травить и вешать маме на уши лапшу.

– Мамуль, ты не против на неделе сходить в театр в сопровождении молодого кавалера, я видел афиши, кое-что новенькое появилось.

– Сёмочка я с тобой пойду, куда ты только позовёшь, хоть на балет, хоть на оперу, а если это будет просто кино, то подобное мероприятие меня тоже вполне устроит.

Вы так дружно раззевались, что, похоже, пора вам ребята в кровать.