Фрунзе
Шрифт:
Снова резко заговорил Фрунзе:
«Объединение командования на Уфимском направлении я понимал или как возврат мне в подчинение 5-й армии, или как передачу в ваше непосредственное подчинение также и Туркестанской и 5-й армий, иначе говоря — всей Южной группы, ибо дробление равносильно ликвидации всего задуманного… Обеспечить Уфимское направление я считаю возможным лишь посредством 25-й и 2-й дивизий, а Самарскую бригаду намерен немедленно отправить на Уральско-Оренбургский фронт… Что касается вопроса о перемешивании бригад и дивизий, то если бы я не составил ударной группы из частей, надерганных мною из 1-й и Туркестанской
Теперь аппарат молчал. Командующий фронтом, видимо, не мог без Главкома дать другого приказа.
— Неловко стало, по-видимому, — сказал Фрунзе присутствовавшему при разговоре Куйбышеву. — Он- то чувствует, что надо ударить на Уфу. А в Москве наверняка доказывают Владимиру Ильичу, что Оренбург висит на волоске, что Уральск вот-вот падет…
Тотчас Фрунзе стал набрасывать текст телеграммы в Москву Ленину — в ЦК партии и Совет Обороны — с докладом о делах Южной группы и просьбой не расформировывать ее.
На столе в кабинете за время пребывания Фрунзе в действующих частях скопилось несколько срочных шифровок из Уральска и Оренбурга.
Руководители оренбургского гарнизона настаивали на уходе из Оренбурга на запад, на сдаче города Дутову.
«Илецк в руках белых, — говорилось в одной из шифровок. — Мы отбиваемся, но дутовцы все теснее обкладывают город. Со дня на день можно ожидать, что кольцо сомкнется и мы окажемся в полной блокаде. Разрешите оставление города и отход в район Сорочинское — Бузулук».
— Опять там в панику ударились, — передал Фрунзе Куйбышеву эту телеграмму. — Но немыслимо даже и думать об оставлении Оренбурга. Это значило бы проиграть сражение в момент, когда оно почти уже полностью выиграно…
В Оренбург, командованию 1-й армии, полетела суровая телеграмма:
«Паническое настроение считаю преступным. Вчера под Бугульмой разгромлены Бугульминская группа противника, 2-й корпус и Ижевская бригада. Это развязывает нам руки на юге. Приказываю вам раз и навсегда прекратить разговоры о сдаче Оренбурга и принять меры к его защите».
Лично осмотрев Самарскую рабочую бригаду, отправлявшуюся на помощь Уральску (в состав ее вошел и Петроградский рабочий полк), Фрунзе решил подождать ответа из Москвы.
Но из Москвы, из ЦК партии, между тем все еще не было никаких известий. А без этого уезжать Фрунзе не хотел.
Фрунзе всю ночь не сомкнул глаз. С потемневшим, осунувшимся лицом он отдал приказание приготовить штабной моторный катер для поездки в Симбирск по Волге. Он решил лично поговорить с командованием фронта.
Телеграмма из Москвы, от Ленина, пришла почти тотчас же после отъезда Фрунзе в Симбирск.
Телеграмма гласила следующее:
«Знаете ли Вы о тяжелом положении Оренбурга? Сегодня мне передали от говоривших по прямому проводу железнодорожников отчаянную просьбу оренбуржцев прислать 2 полка пехоты и 2 кавалерии или хотя бы на первое время 1000 пехоты и несколько эскадронов. Сообщите немедленно, что предприняли и каковы Ваши планы. Разумеется, не рассматривайте моей телеграммы, как нарушающей военные приказания. Ленин» . [20]
20
В.И.Ленин, Военная переписка (1917–1920).
М.Воениздат, 1956, стр.119.Куйбышев тотчас переслал ленинскую телеграмму в Симбирск, вдогонку за Фрунзе, а сам немедленно принялся выяснять, какие силы могут быть посланы для подкрепления Оренбурга.
Догадка Фрунзе подтвердилась: противники его плана сделали, как видно, все, чтобы как можно сильнее встревожить, обеспокоить Ленина судьбой атакуемого Дутовым Оренбурга. Но Ленин доверял Фрунзе, вполне полагался на него. Об этом ясно говорил характер телеграммы. За М. В. Фрунзе сохранялись все его полномочия как командующего Южной группой. Контрнаступление должно было продолжаться…
Ленин отчетливо подчеркнул это своей просьбой не считать его телеграмму нарушающей суть военных распоряжении Фрунзе.
15 мая началась борьба за город Белебей. Войскам Фрунзе предстояло схватиться с отборными частями белых — их «гвардией». Этой «гвардией» был 1-й Волжский корпус белого генерала из немцев — Каппеля. К началу генерального сражения Каппель не поспел: только 9 мая получил его корпус от Ханжина боевую диспозицию.
Началась высадка каппелевцев в районе Белебея. Двадцать тысяч солдат, одетых в новенькое американское обмундирование, вооруженных английскими и японскими винтовками, выгрузились на станциях Аксаково, Приютино и Белебей. Генералу Каппелю было поручено командование всеми отступившими к Белебею войсками белых.
«Задержать красных любой ценой!» — таков был приказ Колчака.
В предвкушении победы Колчак присвоил полкам и дивизиям каппелевского корпуса названия еще не взятых им городов. Корпус состоял из трех дивизий: Самарской, Симбирской и Казанской. А полки были: Свияжский, Ставропольский, Лаишевский, Уржумский и т. п. Ни один из этих городов так и не пришлось Колчаку увидеть.
При корпусе имелись драгуны, уланы, гусары, егеря, много тяжелых орудий, бронепоезда, самолеты. В составе войск Каппеля были особые «ударные» батальоны из добровольцев — кулацких сыновей и офицеров. Они и обмундированы были особенно: черные гимнастерки с вышитыми на рукавах черепами. И способ атаки был у них особенный — густыми колоннами. Он был заимствован из немецких уставов и назывался «психической атакой».
«Победа или смерть!» — было написано у них на знаменах.
Победы на их долю не досталось. 17 мая 1919 года, разгромив и улан, и гусар, и егерей, и «ударников» Каппеля, прогнав и бронепоезда и самолеты, полки Фрунзе вошли в город Белебей.
Сражение в треугольнике Бугуруслан — Бугульма — Белебей было выиграно. Все эти три важных пункта были отняты у белых. Контрнаступление Фрунзе увенчалось полным успехом. Это была победа всего Восточного фронта. Немалую роль в ее достижении сыграл и С. С. Каменев, по требованию Ленина восстановленный в должности командующего фронтом.
Оставалось преследовать разгромленного противника. «Оставление противником Белебея и явное отсутствие… сопротивления в районе нынешних действий наших войск выдвигает вопрос о необходимости немедленного овладения районом Уфы», — доносил Фрунзе Ленину.
«Никаких отсрочек, никаких передышек в наступлении на Колчака!» — таково было решение Центрального Комитета партии, решение Ленина.
7. ОСВОБОЖДЕНИЕ УФЫ
Наступление войск Южной группы Фрунзе продолжалось.