Фуриозо
Шрифт:
— Лет десять — двенадцать назад. Ты читала лекции в полицейской школе и проводила семинар, посвященный теме сексуальных преступлений. Мне хорошо запомнились твои подведенные черным глаза. И ты была такая… — Сделав паузу, он протянул Эббе руку. — Понтус Стриндберг!
Эбба не могла отвести взгляда от его чувственных губ, так четко артикулирующих каждый звук. Они словно гипнотизировали ее. Эбба смотрела на его губы и не могла думать ни о чем другом. Пожав протянутую ей руку, она ощутила, как тепло проникает ей под кожу. Разумом она понимала, что пора выпустить руку, и заставила себя сделать
— Боже, двенадцать лет назад… в полицейской школе… Я должна была тебя запомнить. Я хочу сказать…
Эбба смущенно замолчала. Возникла пауза, но Понтус просто стоял и улыбался, ни выказывая признаков неловкости. От волнения сердце Эббы забилось быстрее, и она не знала, как дальше себя вести. В голове у нее сделалось совершенно пусто. Наконец, после паузы, которая показалась ей вечностью, но на деле длилась секунды четыре, Эбба нашла что сказать. Ее слова прозвучали неожиданно громко:
— И чем мы обязаны такой чести? Ты пытаешься взломать компьютер Карла-Акселя? Уверяю, занятных компьютерных игр там не найти.
— О, как жаль! — причмокнул губами Понтус. Запустив пальцы в волосы, он, прищурившись, уставился на Эббу. — Ты случайно не знаешь пароль? Или где его можно взять? Кстати, как насчет чашечки кофе?
Эббе удалось успокоиться, и она с улыбкой произнесла:
— Понтус, Понтус, так дешево меня не купить. Но я могу тебе показать, где автомат с кофе.
Он пошел за ней, стуча по полу ковбойскими сапогами. Эбба чувствовала на спине его взгляд. Но, дойдя до автомата и обернувшись, Эбба с раздражением обнаружила, что он отошел в сторону отправить эсэмэску.
— Эй, смотри сюда! Выбираешь «кофе», «крепость» и потом «чашку». Воспринимай это как конфиденциальную информацию и будь готов проглотить кипяток и сжевать пластиковый стаканчик, если кто-нибудь застукает тебя за несанкционированным использованием полицейской кофемашины.
Понтус расхохотался и нажал на указанные кнопки. Пока он нажимал, Эбба разглядывала его кривую улыбку.
— Позволь предложить тебе стаканчик кофе.
Эбба согласилась.
— Так какое у тебя дело в Дандерудском участке? — спросила Эбба и, набравшись смелости, посмотрела ему в глаза.
— Вчера вечером мне позвонил Ёран Ларссон. Он сказал, что у Карла-Акселя инфаркт и им нужна замена. Я раньше уже заменял начальника участка в центре и сразу согласился. От такого предложения не отказываются.
Эббу словно ударили кулаком в живот. Но внешне она не выказала никакого удивления. Только приподняла брови и выдавила из себя улыбку. Отпивая кофе, она усиленно обдумывала ситуацию.
— Поздравляю! Рада за тебя, — сказала она.
Но Понтус уловил напряжение в ее тоне и быстро сменил тему:
— Слышал, ты сейчас ведешь расследование по делу о смерти Рауля Либескинда?
— Да, это так. Значит, тебя уже проинформировали.
— Нет, просто смотрел новости.
Черт, подумала Эбба, а вслух проговорила:
— Мы уже близки к результату. Завтра похороны жертвы.
— Да, я знаю, Еврейская часовня на кладбище Норра Бегравнигплатсен. Я думаю пойти. Хочешь, поедем вместе?
— Да, я не против. Я все равно собиралась поехать на машине. Вендела тоже
едет.— О’кей. Тогда я с вами, если Вендела не возражает, — сказал Понтус. — Кстати, я учился в одном классе с Луизой Армсталь в школе «Адольф Фредрик».
— Вы продолжаете общаться? — спросила Эбба, быстро подсчитав, что он на четыре года моложе ее.
— Нет. Я не видел ее много лет. Мы только пару раз здоровались, и все, — ответил Понтус. — А Рауля я видел зимой в концертном зале «Грюневальд».
Это после того концерта у Хелены с Раулем было свидание в его номере.
— Я тоже была там.
— Правда? Как же я тебя упустил?
Эбба почувствовала, что краснеет, но ее спасло появление Венделы.
— Понтус! Что ты тут делаешь?
Вендела подбежала к Понтусу и тепло обняла его.
— Вендела, сколько лет, сколько зим!
— Понтус — наш новый шеф, — пояснила Эбба. — Он заменит Карла-Акселя.
Вендела не скрывала своей радости:
— Правда? Как здорово! Мы будем работать вместе!
Она шутливо толкнула его локтем в бок и послала игривый взгляд.
Понтус любезно улыбнулся ей, но потом демонстративно сложил руки на груди, чтобы ясно дать понять девушке, что теперь между ними совсем другие отношения, чем в полицейской школе.
— Понтус был моим руководителем в школе, — восторженно сообщила Вендела.
— И был тебе как отец… — добавила Эбба. — Какое совпадение. А я была его преподавателем. Забавно, не правда ли?
Эбба почувствовала его смущение. Да, добром все это не кончится, подумала она.
— Я бы хотела поговорить о деле Рауля Либескинда. Не мог бы ты зайти ко мне в кабинет, Понтус? — спросила она и поспешила добавить: — Ты тоже Вендела.
В своем кабинете Эббе было гораздо комфортнее, и, присев за стол, она уверенно спросила:
— Так ты знаешь Луизу Армсталь? Может, и Рауля тоже знал?
— Только Луизу, — ответил он.
— И какого ты о ней мнения? Ей можно доверять?
— Она подозреваемая?
— Типа того.
Типа того? — обругала она себя. Она же никогда не употребляет такие слова.
Понтус потер подбородок:
— Странно. Это меня удивляет.
— Почему?
— Я всегда воспринимал Луизу как открытого и искреннего человека. По крайней мере, такой она была в школе. К тому же она не способна на подлость. Благородные, они все такие.
— Да неужели? — запротестовала Вендела, имитируя финляндский шведский Понтуса.
Тот криво улыбнулся:
— Извини, хотел тебя поддразнить.
— Ты ничуточки не изменился, — ответила Вендела.
— Лучшее — враг хорошего, — улыбнулся Понтус.
— Вернемся к Луизе, — перебила их Эбба. — Как ты считаешь, Луиза способна на убийство?
Понтус задумался.
— Сложно сказать. Разве не каждый способен на убийство? Когда у него есть мотив.
В дверь постучали.
Вендела встала, чтобы открыть. За дверью оказались господин и госпожа Либескинд в сопровождении практиканта. Эбба предложила им присесть. Понтус представился, дипломатично избегая встречаться с Эббой взглядом, и вышел из кабинета. Эбба снова выразила свои соболезнования и поблагодарила родителей Рауля за то, что они смогли прийти.