Фуриозо

Поцеловав девушку, Рауль первым отправился в студию.

В зале уже все уселись на свои места, ждали только их. Появление сначала Рауля, а потом Каролины было встречено вздохами облегчения.

Поставив виолончель между коленей, Каролина слушала скрипку Рауля. Он полностью отдался музыке, и пианиссимо под его пальцами звучало как меццо-форте или даже форте. Казалось, он играет Брамса не по нотам, а сам сочиняет музыку в дар любимой — ей, Каролине.

В некоторые моменты она боялась, что от напряжения он вот-вот потеряет сознание: каждая нота давалась с трудом. Каролина даже сомневалась, водит ли смычком по струнам. Мировое признание скрипача Рауля Либескинда ничего не доказывало категоричной молодой виолончелистке до тех пор, пока они вместе не исполнили Стенхаммара. И вот теперь его страсть в сочетании с мастерством приводили девушку в восторг, и сердце готово было выпрыгнуть из груди.

Каролина надеялась, что Анна или Хелена первыми прервут его игру, но обе наслаждались чувственной музыкой, на губах блуждали улыбки. У Луизы в глазах стояли слезы умиления. Да, Рауль — само коварство, подумала Каролина: соблазняет ее подружку музыкой на виду у всех. Похоже, он делает это нарочно, чтобы продемонстрировать свою власть и мужскую силу. От этих мыслей у Каролины пересохло во рту, казалось, что в просторном зале не хватает кислорода. Луиза и Рауль… Рауль и Каролина…

Анна и Хелена, конечно, играли Брамса сотни раз, свои партии прекрасно знали. Рауль тоже знал ноты наизусть и не сверялся с ними. И только Каролина — единственная из всех — вынуждена была внимательно следить за черными значками, прыгающими перед глазами. И если ее взгляд случайно пересекался со взглядом Рауля, она вынуждена была тут же опускать глаза к пюпитру.

Когда Каролина сбилась в очередной раз, Анна резко сказала:

— Держи темп, Каролина!

— Ты все время смотришь в ноты, дружок, — попыталась спасти ситуацию Луиза, — но зрительный контакт с другими музыкантами очень важен.

— Я стараюсь.

— Соберись, Каролина, — приказал Рауль.

Луиза тотчас же сделала замечание:

— Рауль, милый, будь с ней помягче.

Тот не преминул воспользоваться случаем и подал тайный знак Каролине:

— Я всегда сама нежность с неопытными музыкантами!

Каролина смущенно отвела глаза. Анна поторопила:

— Попробуем еще раз.

— Сейчас будет очень сложный фрагмент, — предупредил Рауль. — Требую полной концентрации внимания и гармонии между музыкантами. Смотри на меня, Каролина, когда будешь играть. Сможешь?

Она посмотрела ему в глаза:

— Так? Доволен?

— Именно так.

Анне все меньше нравилось, что Рауль концентрирует внимание на Каролине.

— Рауль, хватит командовать! Давайте играть.

— Каролине нужна строгая дисциплина, — парировал Рауль и обратился к Луизе: — Ты ее слишком распустила, Лусс.

Он послал Луизе улыбку, и та рассмеялась:

— Рауль, как ты можешь такое говорить!

Но Рауль уже откинулся назад, скрестив ноги, скрипка в его руках смотрелась как нечто сродное его естеству.

— Дисциплина, Каролина, и еще раз дисциплина — вот на чем строится струнный квартет, — менторским тоном произнес Рауль, но его слова явно расходились с тем, что излучали глаза, смотревшие на Каролину.

— Ты мне не учитель! — пробурчала Каролина, боясь выдать волнение, вызванное многозначительным взглядом Рауля.

— Правильно! Посмотри в ноты, запомни их и потом смотри на меня.

— Хватит! — топнула ногой Каролина и чуть не выронила смычок. Это был перебор, и Рауль вопросительно посмотрел на девушку. — Я сойду с ума! — эмоционально пояснила Каролина.

Хелена демонстративно вздохнула:

— Дай девочке шанс.

— А я и даю, — усмехнулся Рауль, поднимая смычок. — Каролина, приготовься: начинаем.

Скрипка отозвалась мелодией на движение рук маэстро, выбравшего темп более спокойный, чтобы виолончель успела подстроиться к остальным инструментам и звучать в квартете уверенно. Каждый раз, встречаясь с Каролиной взглядом, Рауль приподнимал одну бровь, вызывая у нее улыбку. Он делал все, чтобы обладательница виолончели и его сердца эмоционально раскрылась в своей партии. Одновременно он наслаждался гармоничной игрой музыкантов, над которыми взял абсолютную власть. Рауля все это возбуждало и заставляло играть на пределе возможностей.

Луиза, восхищаясь красивой, слаженной игрой квартета, радовалась за Каролину: наконец-то она с Раулем перестала ругаться, нашла общий язык. А вдруг они даже станут друзьями? Эта мысль была Луизе особенно приятна.

Рауль напрягся — смычок запорхал по струнам. Каролина склонилась над виолончелью, словно уговаривая ее. Чувство страха исчезло и уступило место уверенности в том, что она справится. Пальцы и смычок слушались Каролину беспрекословно. Когда пассаж казался особенно трудным, с губ девушки срывался вздох, но она упорно преодолевала препятствие за препятствием, понимая, что пути назад нет. Рауль совершенно прав. Ну а Луиза сама виновата в том, что заставила ее играть Брамса вместе с ним, виновата в собственной недальновидности. Каролина тут ни при чем.

* * *

На материке разразился шторм, но в небе над Свальшером не было ни облачка. Осенний воздух, чистый и холодный, заставил вышедших отдохнуть на террасу женщин завернуться в пледы. Луиза блаженно вдохнула морской воздух и устремила взгляд к горизонту:

— Люблю осень на Свальшере — здесь спокойно, тихо. Только небо, море и чайки…

— Вам не кажется, девочки, что Рауль ведет себя странно? — спросила Анна, желая развеять зародившиеся подозрения.

— Рауль… почему?

— Иногда посреди разговора он замолкает, а мыслями витает где-то далеко. Знаете, его что-то гнетет. Я чувствую, потому что мы с Раулем всегда понимали друг друга без слов. И теперь мне тревожно, я переживаю: Рауль такой ранимый!

Хелена расхохоталась:

— Ранимый? Да он непробиваем! Советую тебе не тратить нервные клетки впустую.

Анне эта реплика не понравилась, она хотела, чтобы и остальные высказали свои подозрения.

— Прости, конечно, Хелена, но ты не знаешь его так хорошо, как я. Мне кажется, он несчастлив в браке.

Луиза поддержала Анну:

— Да, мне тоже показалось, что он напряжен. Скорее всего, поссорился с Джой.

— С Джой? Правда? — В глазах Анны вспыхнула радость. — А я думала, что они очень счастливы вместе.

— Они уже давно пытаются завести детей, — пояснила Луиза. — Третий раз пробуют искусственное оплодотворение, но безуспешно. По-моему, проблема в Джой. Рауль последнее время часто повторяет, что пора менять жизнь. Но не исключено, что это просто кризис среднего возраста.

Хелена попыталась скрыть волнение за небрежным тоном:

— Что-то не верится в отцовские чувства Рауля. Думаю, ребенок — затея только Джой. Он никогда не проявлял интереса к детям. И потом, кризис среднего возраста — это осознание того, что смысл жизни в детях? Чепуха какая!

— Иметь детей — естественное желание всякого нормального человека, — степенно произнесла Луиза.

Хелена снисходительно посмотрела на нее:

— Уж кто бы говорил! Почему ты не заводишь семью и не рожаешь детей?

Луиза не нашлась что сказать и промолчала. Хелена наступала: