Футбол без цензуры. Автобиография в записи Игоря Рабинера
Шрифт:
Альтерантивы – заниматься футболом или хоккеем – у меня в детстве не было. Хоккей мне всегда нравился, но коньки мама подарила только в пятнадцать лет, поэтому встал на них поздно. А произошло бы это в детстве – может, и в хоккей бы пошел. По характеру он мне подходит. Хотя вот смотрю, как люди бегут спиной вперед точно с такой же скоростью, как лицом, – и не понимаю, как смог бы так…
Сейчас мы часто выходим на лед со старыми корешами по «Локомотиву» – Лоськовым, Сычевым. Сыч неплох, ну он сибиряк, омский, так что это понятно. Лось тоже занимался хоккеем в детстве каждый день и только потом уже на футбол перешел. Так что он такие же передачи на льду раздает, как
А в золотом матче со «Спартаком-Аланией» нам надо было показать не просто приличный – запредельный уровень. У владикавказцев-то команда была опытнее нашей, да к тому же в прошлом году чемпионом стала. То есть уверенности в любом случае больше.
Жили мы в дни золотого матча в гостинице «Прибалтийская» на Финском заливе. Там хотела остановиться и «Спартак-Алания», это я точно помню, но мы свое место отстояли! Это была первая часть войны, которую мы выиграли…
Спал перед игрой спокойно. Завтрак – по желанию, так что выспаться можно было всласть, что мне и удалось. Послушали в гостинице установку, сели в автобус и поехали. Как всегда, в спартаковском автобусе по дороге на игру стояла мертвая тишина. Ни о какой музыке там никогда речи не шло. А уж тогда – тем более.
Приехали на «Петровский», посмотрели поле, пошли в раздевалку, я почистил бутсы, поменял шипы. Переоделись – и на поле. Ничего сверхъестественного, никаких фраз вроде «Позади Москва!» не припоминаю.
Помню, что Романцев тогда был и сидел с Ярцевым на лавке – в белом шарфе и пальто. А Саныч на установке просто, как всегда, рассказал все по позициям, изложил свои требования и задания. Я играл слева в защите, надо мной – мой приятель Коновалов.
С его подачи мы и открыли счет. Это сделал Цымбаларь, светлая ему память. Илюха сам забросил мяч на край Коновалову, а потом с лета замкнул – в дальний угол. Классный гол!
Цыля был одним из немногих игроков атаки, кто тоже всегда на шести шипах играл, как защитники. Правда, размер ноги у него был маленький-маленький. Левая нога – волшебная. Не игрок – уникум! И со своими вечными одесскими шутками-прибаутками.
Когда мне говорили: «Дай передачу!», я все время отвечал: «А я чё?» Цымбаларь дразнил: «Ты что, легионер из французского «Аяччо»?»
Еще он услышал, как тренер Вячеслав Грозный однажды назвал меня Батюшкой за длинные волосы, – и подхватил. Мы с ним в один год перешли из «Спартака» в «Локомотив», и там он любил над врачом Савелием Мышаловым по-доброму издеваться. Подходил к нему или с утра, или после тренировки со страдальческим выражением лица, живот надувал – получалось, как у беременной. «Савелий Евсеич, что-то у меня с животом плохо».
Мышалов велся на это: «Ой, что такое, надо срочно к врачу!» За таблетки брался. После чего Цыля начинал смеяться, и все остальные – за ним вслед. Он вообще за любой розыгрыш брался моментально. Как-то раз, еще в «Спартаке», после взвешивания, на котором у всех ребят были нормальные показатели, Романцев с Ярцевым вызвали Цымбаларя и Рамиза Мамедова. Надели на них пятикилограммовые пояса и отправили в свою комнату.
Потом вызвали доктора Юрия Василькова. Сказали: «Что-то сомневаемся, что у этих двух раздолбаев все нормально с весом. Давайте-ка их вызовем, проверим!» Вызвали, поставили на весы – у каждого по пять лишних. Юрий Сергеич, ребята рассказывали, был на грани обморока. Особенно после того, как Романцев грозно ему сказал:
«Значит, игроков покрываешь, Сергеич?» Но потом все захохотали, и розыгрыш вскрылся…Раков он мог съесть сколько угодно. А самая смешная история, о которой все знали, – когда Илюха в тапочках на Кутузовский проспект пошел мусор выносить, а оказался на свадьбе в Одессе. Причем я знаю, что это было на самом деле, потому что Романцев его после этого в дубль сослал, а я там как раз играл.
Они с Мамедовым с нами какое-то время там тренировались, потом Иваныч их простил. Рамиз тоже весельчак был, брился по два раза в день. Спрашиваю: «Зачем?» – «Утром, чтобы нормально выглядеть, вечером – чтобы милиция не останавливала». Меня вот вообще никогда не останавливали – наверное, лицо доверие вызывает…
Мамедову с Василием Кульковым я в 97-м году по глупости тысячу долларов проиграл. Поспорил с ними, что пробегу пятнадцать кругов вокруг поля за полчаса. Был уверен в своих силах и как-то не рассчитал, что это в принципе невозможно. Они поставили по 350 долларов каждый, а я – тысячу. Горлукович у поля стоял, круги считал, а Кульков и Мамедов смотрели с балкона. До двенадцатого круга я более или менее держался, но потом сдулся. И это при зарплате в 400 долларов! Но поскольку я ничего не тратил, а деньги копил, отдать смог. Но уроком мне эта история стала.
А если возвращаться к Цымбаларю, то отчислили его из «Спартака» за нарушение режима. Это при мне случилось, я был в той же второй сборной, куда вызвали Илью, и вышел на поле за полчаса до конца. Заехали на базу в Ватутинки, Сергею Павлову поручили готовить команду к игре со второй сборной Германии. Цыля приехал на сбор не в очень адекватном состоянии, и его тут же убрали – с командой он не остался.
А потом и из «Спартака» отправили – Павлов же был одним из наших тренеров и, видимо, обо всем доложил Романцеву. Тогда с игроками, даже такими именитыми, вообще не церемонились – незадолго до того еще Серегу Юрана убрали. Не помню, за что, хотя догадываюсь – причина, очевидно, та же. При том что Цымбаларь месяца за три до того отдал решающий голевой пас – и какой! – за первую сборную Валере Карпину, когда мы одержали знаменитую победу 3:2 над французами на «Стад де Франс»…
Очень жалко было. Но мы с Цылей встретились уже следующей зимой в «Локомотиве», за который он успел забить победный гол ЦСКА в финале Кубка. Говорю все это – и комок в горле. До сих пор не могу представить, что Илюхи с нами больше нет…
В первом тайме золотого матча мы могли и пропустить, но Дима Ананко выбил мяч из пустых ворот. Надежный защитник, оплот обороны, единственный футболист из «Спартака», у которого все девять золотых медалей чемпиона России – пусть далеко не во всех сезонах он был постоянным игроком стартового состава. Злющий, жесткий. В Тарасовке они с Саней Филимоновым жили напротив нас с Горлуковичем. По любому поводу, если что надо, к нему можно было зайти. И вот в той ситуации он команду спас.
Во втором тайме шли качели – забить могли и они, и мы. Я уже к тому времени не играл. Первый тайм провел, все нормально, но, когда начался второй, почувствовал боль в задней поверхности бедра. Несколько минут проходит – боль не унимается. А если из-за нее проиграю кому-то в скорости? Хотел, конечно, играть, но разум возобладал – чтобы не подводить команду, решил попросить замену.
И уже, стоя за воротами, увидел, как Тихонов забил Крамаренко гол «из песочной ямы». Угол-то острейший был! Но я же говорю – Андрюха работал над такими ударами. Ничего в футболе не берется из воздуха.