Г 3

Я вывесил над ними Град мечей. Растянуть, наполнить… Вдруг заклинание дрогнуло и распалось, бесполезно выплеснув в пространство ману.

Вражеский маг рассёк моё плетение. Выше я поднять заклинание не могу. Да и бесполезно это, тёмные уже показали, что их расстояние удара больше.

Тварь…

— Давай!

И я рванул вперёд, поднажал, чувствуя, как перехватывает дыхание от быстрого бега. Только Гвардеец неутомимо грохотал сразу передо мной. Вид рявкнул:

— Залп! Залп!

Хлестнули болты, словно косой выкашивая первые два ряда врагов. Против огненных артефактов латы тёмных не играли.

Конфликт. Границы заклинания принялись растягиваться, накрывая строй врагов. Это не то плетение, что можно разрушить, здесь проще уйти из зоны поражения. Можешь попробовать, тварь. Ну что, тёмные? Проверим, щедры ли ваши хозяева на защиту от магии!

Руна активации полыхнула, едва не сгорая в том количестве маны, что я в неё толкнул. Добрая сотня солдат перед нами рухнула, в одну секунду сломав себе ноги и лишь одинокая фигура по центру устояла. Вот он! Маг!

Тёмных захлестнула волна пламени Ороя, вой рухнувших стих за мгновения. А затем огонь опал, словно смытый бирюзовой волной, разошедшейся от фигуры вражеского мага.

По бегущим передо мной бойцам хлестнули тонкие струи воды, преодолев и Стену, и защитную пелену от магии. Первый ряд роты не спасла и амулетная броня: их рассекло на куски, во все стороны хлынули струи крови, тут и там в остальных рядах падали раненые бойцы, оставляя зияющие бреши в нашем строю.

Тварь!

От меня унеслась мысль-приказ.

Гвардеец тремя прыжками перепрыгнул наших павших, проскочил в брешь строя, выставив щит, принял на него ещё один удар тёмного мага, а уже через пять секунд подмял его под себя, буквально размазав огромной ступнёй по камню площади, вломился во врагов, раскидывая их в стороны стремительными взмахами огромного молота.

— Хэ!

Бойцы с воплем ударили копьями, выполняя въевшуюся в плоть команду.

Раздался хруст ломающихся древков, грохот железа, крики умирающих. Наши ряды смешались, вонзились друг в друга. Те, что были на острие удара, погибли почти все. Боковые ряды рубились с тёмными, но в центре оставались ещё целых два стоящих на ногах ряда, в которых и завяз Гвардеец, накрытый, словно чёрной паутиной, каким-то заклинанием. Остановленный в двух шагах от врагов, прикованный к месту, неспособный дотянуться до противника молотом, ему осталось лишь укрыться за щитом от десятков копий, которыми его пытались уязвить. Вот в сталь ударило ещё одно заклинание, вот под ногами взметнулись щупальца ожившего камня.

Крепость. Активация.

Мне ничего не осталось, как приказать ему окончательно перейти в оборону, восполняя расход маны в сердце для защиты от магии работой Истока. Вот только долго он так не простоит.

Строй ударил пламенем налево, справа превратил в ледяные статуи десяток тёмных, поддерживая наших товарищей.

Я снова вывесил над рядами врагов заклинание Града клинков, лишь затем, чтобы отвлечь внимание тёмных от нас и от Гвардейца. Но оно всё впитывало и впитывало ману, словно не замеченное никем из тёмных магов. Обнаглев, растянул его до предела, влил в него столько энергии, что оно вспыхнуло голубой вязью перегруженных рун. Теперь-то его точно заметили, вот только было уже поздно. Кусок площади — тех, кто рубился с нашими бойцами, тех кто пытался уничтожить Гвардейца, сотни врагов: лучников, подпиравших уцелевшие ряды и становившихся на место убитых, выбегающих на площадь из портала — всех накрыло тысячами каменных клинков.

Секунда, другая. Вокруг стоял радостный, многоголосый крик. Уцелевших тёмных смели, остатки нашей роты выплеснулись на площадь, врубились в толпящихся там, не успевших построиться врагов, таким малым числом мы сумели откинуть их к самой арке портала, смять. В подобной тесноте они даже не могли толком опустить свои длинные копья. Единственные кого стоило опасаться — это несколько десятков лучников, стоящих у самого портала и осыпающих нас стрелами. Сейчас на площадь выплеснутся остальные роты фемы, собьют строй во всю её ширину и мы сдавим в этой ловушке тёмных, сомнём и загоним обратно в их мир.

Я сделал ещё десяток шагов, выискивая взглядом старших магов тёмных, тех, кто с кем сошлись в поединке наши архимаги и магистры, когда все звуки исчезли, а мир качнулся. В спину ударило, меня сбило с ног, заставив упасть лицом в окровавленные тела тёмных, всего скрутило болью. Казалось, мана в теле сошла с ума, впервые за все годы после инициации выйдя из-под контроля.

С трудом сел, неспособный подняться на непослушные ноги и оглянулся. Сах не действовал, но для меня весь мир раскрасился яркими цветами, чётко показывая ужас случившегося. Взгляд выхватывал страшные картины, словно время по-прежнему тянулось смолой.

Все, кто был позади меня, весь центр нашей армии, сотни человек, оказались уничтожены. Все они валялись на земле, застыв в причудливых позах, все они оказались пробиты насквозь тысячами ледяных игл, что словно проросли из них, замерли шипастыми морозными скульптурами.

В живых остался лишь Магнивар, да десять магов, стоящих кругом и державшихся за руки. Даже магистры и легат лежали у их ног, превратившись в растрескавшиеся куски льда.

Как же так? Вы же архимаги, как вы могли пропустить подобный удар?

Словно отвечая на вопрос, словно оправдываясь, позади полыхнуло алым и теперь такая же волна, искажающая магию в моём теле, пришла со стороны тёмных. Меня снова скрутило, и я опять рухнул. Ауру смяло, разорвало в клочья, буквально сдув её с меня и вырвав у меня крик боли. Сцепив зубы, пересиливая дикую боль в груди, я заставил себя приподняться на колени.

Теперь только Повелитель и четыре архимага в знакомых мне плащах остались на ногах, остальные упали на землю в таких изломанных позах, в каких живые лежать не могут.

Я слышал командный, повелевающий крик, но не понимал фраз. Зато видел, что погибли не все, видел, как с раззявленными в крике ртами огибают ледяное поле смерти солдаты хвоста «змеи». А значит нужно продолжать. Нужно идти к порталу дальше.

Руками — магию я по-прежнему не мог заставить слушаться — подтянул к себе свой эспадон, который до этого сжимал Хлыст. Упёр меч в землю, опёрся на него, поднялся. И лишь сейчас, оглянувшись на портал, сумел оценить силу ответного удара наших магов: площадь тоже превратилась в поле смерти. Словно символом равновесия — в поле огня. А может, такова была цена удара, когда каждая из сторон получила преимущество в своём знаке воздействия одной и той же стихии.

Три четверти тех тёмных, что были выстроены на площади — оказались мертвы.

Лежали сплошным дымящимся ковром, наполняя воздух смрадом сгоревшей плоти. Часть железа — наконечники копий, мечи, шлемы — ещё светились малиновым, быстро остывая, к небу, над крышами домов рвались клубы пара от мгновенно испарившегося снега и льда.

Теперь, когда никто не заслонял от моего взгляда площадь, оказались видны симметрично расставленные на ней пирамидальные тумбы, окружённые валом из сотен трупов, на которых не было и следа железа, лишь бедно выглядящие кафтаны. Те самые жители города, которых я так и не нашёл в домах, полных химер. Теперь становилось ясно, как открылся портал и зачем население шло к площади. Зелонские маги жизни принесли их в жертву, напрямую перегнав жизни в ману и слив её эфирникам. А уже те открыли портал. Похоже, здесь нет и не было никогда Кернариуса-отступника.