Г 3

Первые два ряда строя не были видны под сплошным ковром здоровенных, с собаку, муравьёв. Длинные копья оказались бесполезны и твари захлестнули наши ряды, обогнув Костяшку, беспрепятственно мчась по центру, где после моего удара не осталось на ногах ни одного солдата.

Но облако отбросило, рассеяло воздушной волной от моих заклинаний. А этих…

— Залп!

Мало. Ничего из подготовленных заклинаний применить нельзя, а идеальные для такой схватки Ульи только что потрачены. Собратья-маги ещё только приходят в себя. Да и им, по большей части лишённым доспехов, полагающимся лишь на крепость Доспеха из общего раздела Искусства, может хватить и одного укуса этих химер. Кто знает, сохранили ли маги концентрацию, удерживают ли заклинание, позаботились ли о привязке его к амулету и запасу маны? Неважно…

Зубья земли поднялись перед лежащими бойцами, пронзив сотни наступающих муравьёв, но не меньшее число их уже передо мной.

Я боевой маг, что первый встречает опасность. Мои заклинания могут убить соратников? Пришло время стали.

Шаг вперёд. Круговой взмах эспадона, рассекающий больше десятка тварей. Доработанный Хлыст сейчас безвреден только вокруг рукояти, в остальном это тончайшая, спрессованная магией лента из воздуха. Тяжести и разгона двуручного меча, остроты Хлыста хватает, чтобы химеры вокруг осыпались кусками плоти.

Меня ведёт вслед за мечом, мир словно на миг исчезает. Но я упрямо делаю шаг. И ещё один. Пинок по прыгнувшей химере. Пронос меча в обратном направлении, сметая муравьёв, повернуть клинок и уколоть тварь, что треплет горжет солдата.

Замереть, стоя над вяло шевелящимися, оглушёнными бойцами. Теперь я заменяю их всех. Круговой удар, раскрутить меч, набирая им скорость, ещё один пронос, ещё, ниже, буквально над шлемами поднимающихся бойцов, подрубая лапы тварей и не давая им добить упавших.

А затем все в один миг закончилось.

Пространство вокруг расчертили сотни крошечных огненных сгустков, безошибочно найдя свои цели, а затем по дороге ударили и остальные маги и прущие на нас сплошным ковром химеры развернулись назад.

Эта атака дорого нам обошлась. И дело было даже не в том, что одновременно химеры ударили и в спину, напав на арьергардный отряд — мелочь, с которой там справились болты метателей. Беда была в том самом жёлтом дыме.

Я едва успел шагнуть к неподвижным бойцам первых двух рядов, как раздался резкий приказ:

— Стоять! Ни шагу вперёд!

А затем ещё более странный:

— Всем шаг назад!

Недоумевая, я выполнил и его.

Через несколько секунд плечом к плечу со мной стоял капитан Стирой. А я начал понимать, почему он был так жесток.

Те, кого коснулся дым, были мертвы. Сейчас, захрипев и выгнувшись, умерли ещё двое бойцов из третьего ряда. Теперь, разглядев после горячки боя происходящее перед ними, солдаты и сами попятились в ужасе.

Мало кому из тех, кого тронул дым, удалось помочь. А капитан запретил даже трогать погибших и огненным магам пришлось сжечь их тела, устроив им огненное погребение. Всем пришлось отойти назад. На всякий случай. С этого момента атаки стали постоянными: одиночными тварями, десятком, двумя десятками. Больше мы не рисковали, позволяя им приближаться, встречали магией на пределе возможностей. И не зря: ещё дважды мы убивали тварей, оставляющих после себя такой дым. Ещё хуже пришлось ночью, когда зелонец стал натравливать на нас химер и со стороны топи. Мелкие, лёгкие, они как-то сумели пройти по льду и лишь сторожевые заклинания позволили уничтожить их. А затем мы и вовсе уничтожили десятки метров льда по обеим сторонам дороги, перемолов его в кашу заклинаниями.

Но все это не только выматывало бойцов ожиданием атаки и, чего уж скрывать, страхом, но и опустошало резервы магов быстрее, чем наши тела могли их восстанавливать. Лучше остальных дело было у меня, имевшего два Родника. Вот только и поделиться ими я не мог: процесс притирки природного артефакта и его настройка на ауру мага занимает не один день. Впрочем, зато я взял на себя втрое больше атак, не вдаваясь в объяснения, но ощутив на себе задумчивые взгляды.

На нас были шлемы, спасшие нас от самых тяжёлых последствий оглушения при разрушении Ульев и нам не пришлось, как когда-то Самору, командиру давильщиков, лишаться речи, слуха или терять способность ходить, но даже зелья из отрядных аптечек не могли снять все последствия. То и дело кого-то из бойцов тошнило, но никто не жаловался: у всех перед глазами, думаю, стоял костёр-погребение. У меня уж точно. Особенно искажённые в муке лица.

Теперь Реолт постоянно держал наготове свой купольный щит, а ещё мы с ним слепили артефакт, который хранил в себе заклинание, втягивающее воздух с высоты нескольких метров над собой и создававшее устойчивый ветер в стороны. И старались не думать о том, что случится, если зелонец создаст своё облако над нами. Например, с помощью птицы. Впрочем, об этом явно думали не только мы. И что с того, что химер зелонцы создавали лишь из насекомых, а столь большие насекомые в воздух подняться не могли? Ни одна птица над нами больше пролететь не смогла, её сразу находило либо плетение, либо болт. А вот химеры не обладали чувством страха и от усталости их спасала смерть. А нас?

Капитан Стирой впервые на моих глазах снял шлем, открывая осунувшееся лицо. Командир той самой первой роты третьей бригады, что первой вошла в город и целиком погибла при штурме от рассечённого над нами, но частично сработавшего заклинания темных архимагов — сам он выжил, хватило офицерского амулета и крохи удачи. Едва с его тела спала корка льда, как он поднял копьё и влился в ряды идущей следом роты, той самой, что чуть позже стала общим щитом при первом прорыве через темных. Он выжил и в той бойне на улице, когда они перемололи вдвое больше врагов, чем было их самих. Это он привёл уцелевших людей и ударил по химерам, что напали на Повелителя и архимагов, позволив нам победить. И снова выжил, хотя десятки вмятин и царапин на доспехе выдавали, что это было совсем не легко, а артефактной защиты множество раз оказывалось недостаточно. А ещё запавшие глаза, что осматривали тех, кто снова умирал под его командованием. Я словно видел в нем отражение себя.

— Тонму офицеры, — голос капитана был под стать внешнему виду, осипший, усталый. — Считаю, что поставленную перед нами задачу отряд выполнил. Больше двух суток мы сдерживали основные силы зелонцев. Этого времени достаточно, чтобы позволить оторваться саням с нашими ранеными, а фельдъегерю добраться до Пеленора. Считаю необходимым отступить.

Стирой прервался, обводя нас взглядом. Никто не сказал ни слова. О двух сутках и говорилось изначально, до разговора с архимагом Гратоем. Мелочь, прошедшая через болото за это время не в счёт, от неё ушедшие с ранеными легко отобьются. Но вот что делать дальше я представлял смутно: идей не было в прошлое обсуждение, а теперь, когда у химер сменился управляющий ими маг, это и вовсе казалось безнадёжным делом. С таким врагом на закорках мы не дойдём до Пеленора.

Капитан кивнул и продолжил:

— Моя рота, — голос его не дрогнул, — шла на Кеур восточнее всех. В шести часах марша отсюда есть небольшая каменоломня. Её мы обследовали мельком, но она точно достаточно велика, чтобы вместить наш сводный отряд и занять там оборону.

Раздался злой, насмешливый голос Вида:

— Чтобы сдохнуть как крысы в норе, тонму капитан?

Стирой повернул голову, ловя взгляд:

— Вы решили пойти против приказа, тонму старший лейтенант?

— Приказа я пока что и не слышал, тонму капитан. Но если он будет столь вопиюще некомпетентен, то пойду и против приказа. Залезть под землю тогда, когда у врага есть ядовитый дым?.. По мне, нам нужно и дальше стоять здесь. Чем это место плохо для того, чтобы умереть, очищая Зелон?

— Кто ещё считает также?

Капитан медленно обвёл взглядом стоящих перед ним, на миг и со мной встретившись глазами. Кивнул:

— Хорошо. Такого приказа я не отдам.

До каменоломни мы не дошли, хотя с нашего холма её и было видно. Капитан привёл нас к огромному зданию, сложенному на невысоком холме из добытого в ней камня. Судя по всему, здесь разводили каких-то огромных химер. Высота помещений и борозды в камне, крайние на высоте двух ростов намекали на это ничуть не меньше, чем дурно пахнущие кучи.