G.O.G.R.

Сидоров вздрогнул, поднял голову, раскрыл рот и громко изрёк:

– Ме-е-е-е-е!

Пётр Иванович вздрогнул и попятился. Попятился и Кораблинский. Даже Никанор Семёнов, который повидал на своём веку слишком много – и тот отпрянул назад.

– Гэй, шо то с ним? – удивился Казаченко.

А дворник Карпухин отмахивался метлой от нечистого.

– Ме-е-е-е-е! – повторил Сидоров и затряс головой, как молодой козлик.

– А как ваша секретная операция ЭТО объясняет??? – Недобежкин, наконец-то избавился от ступорозного замешательства, обрёл дар речи и начал ругаться. – У сотрудника МОЕГО отделения «звериная порча»! Это что – тоже часть вашей операции?!

Никанор Семёнов растерялся, потому что не знал, что отвечать этому дубоватому милиционеру, который брызжет тут слюной и стучит кулаками.

– Видите ли… – начал, было, Никанор Семёнов, сложив руки на груди, как император Бонапарт.

– Я вижу только то, – прорычал Недобежкин, расшатывая стол тяжёлыми ударами могучего кулака. – Что в моём кабинете труп, и у моего подчинённого «звериная порча»! И ещё: это вы звонили мне и требовали, чтобы Серёгин встречал этого вашего «агента», да?

Никанор Семёнов снова замялся: он не звонил Недобежкину, и не знал, кто ему звонил. А, взвесив все «за» и «против», ответил так:

– Нам надо было заманить его. Он часто притворялся агентом Интерпола и других спецслужб, у него множество разных документов, и мы даже не смогли установить его настоящее имя.

– Плохо работаете! – ехидно заметил Недобежкин. – Как мне теперь стенку отмывать? Да и вообще: покажите мне разрешение на то, чтобы заманивать террористов именно ко мне в отделение! Есть у вас такое разрешение?

Пока Недобежкин вёл дурацкую перепалку с Никанором Семёновым, Пётр Иванович, Казаченко и майор Кораблинский собрались около Сидорова. Сидоров не приходил в себя: он сидел на полу, дёргал головой и, не переставая, блеял, блеял и блеял, перекрывая даже басовитый рык Недобежкина.

– Надо Ежонкова звать, – заключил Пётр Иванович, видя, как Сидоров дик и невменяем.

Сержант не реагировал на внешние раздражители: ни похлопывания по плечу, ни голоса его не трогали. Сержант продолжил блеять даже тогда, когда майор Кораблинский залепил ему оплеуху.

И тут на пороге возникли призванные Недобежкиным по приказу Генриха Артеррана Ежонков и Смирнянский. Они заклинились на пороге, Ежонков потрогал коротенькой толстой ножкой покалеченную выбитую дверь, а Смирнянский присвистнул.

– Васёк? – пробормотал Смирнянский с лёгким испугом. – Тебя… бомбили?

Ежонков и Смирнянский стояли так, что не видели пока, что в кабинете Недобежкина лежит застреленный «верхнелягушинский чёрт».

Недобежкин не замечал того, что они пришли, потому что рычал на Никанора Семёнова. Никанор Семёнов был более внимательным. Он услышал из коридора голоса и обернулся на них. У Смирнянского подкосились колени, когда он увидел своего бывшего коллегу Никанора Семёнова.

– Ни… ка… – пролепетал он и едва совладал с собой, чтобы не сесть на пол.

– Ты его знаешь? – осведомился Ежонков, пихнув Смирнянского в бок. – Я вижу, что Сидорова надо пушить.

– Это же Никанор Семёнов! – взвизгнул Смирнянский так громко, что Недобежкин услышал его сквозь собственный рык.

– Чтооо? – вопросил милицейский начальник.

– Надеюсь, Игорь, ты сохранил мой дневник? – осведомился Никанор Семёнов у Смирнянского.

Смирнянский был твёрдо уверен в том, что дневник Никанора Семёнова до сих пылится у него под кроватью в картонке из-под обуви, и поэтому ответил утвердительно:

– Да, Никанор Станиславович.

– Прекрасно, – улыбнулся Никанор Семёнов.

Смирнянский сделал шаг в кабинет Недобежкина, и тут его взгляду предстало лежащее на полу кабинета тело.

– Вот это новости… – буркнул он, заглянув в лицо убитому. – Вау… – выдохнул Смирнянский, поняв, кто лежит перед ним, а вернее – перед кем он стоит.

– Эй, ребята! – это медведем ввалился Ежонков, отпихнул Смирнянского и ткнул застреленного Генриха Артеррана носком ботинка. – Вы прикончили фашистского агента!

– Ежонков… – зарычал, было Недобежкин, но Ежонков его перебил:

– Васёк! – затараторил он, подбежал к Недобежкину и опёрся обеими короткими и толстыми руками о его стол. – Это же Генрих Артерран! Тот чувик, который начинал «Густые облака»! Я пробил его и получил его портрет – и вот, это ОН! Васёк, когда его в морг потащат – ты прозвони им и скажи, чтобы быстрей крутились и вскрыли его без очереди – он же образцов своих накушался, и может быть, уже не человек!

– Ме-е-е-е-е! – подтвердил Сидоров.

Недобежкин ещё долго шумел, пока его, наконец, успокоили. Милицейский начальник сдался только после того, как Смирнянский рассказал ему о том, что пришедший к ним в отделение человек и есть тот Никанор Семёнов, который работал вместе с ним в СБУ и серьёзно занимался делом «Густых облаков». Милицейский начальник, наконец-то слез со стола и вклинился обратно в кресло. Ежонков бродил вокруг убитого Генриха Артеррана и разглядывал его с солидной долей опаски, ведь даже мёртвый, «верхнелягушинский чёрт» внушал благоговейный ужас.

Майор Кораблинский и Никанор Семёнов приземлились на свободные стулья напротив Недобежкина, Пётр Иванович и Казаченко подняли с пола Сидорова и усадили на кожаный диван для посетителей.

– Ну, я труповозку-то вызову? – осведомился Казаченко, кивнув в сторону поверженного «демона». – А то неудобно как-то…

– Нет, – возразил Никанор Семёнов. – Мы сами его заберём. О нём никто не должен знать.

– Ме-е-е-е-е! – это Сидоров вставил своё «веское слово» и едва не свалился с дивана. Пётр Иванович придержал его, и поэтому сержант остался сидеть.

– Ну, если вы такой суперагент, так долго изучали все эти ваши «Облака» – вы должны знать, как спасать от «порчи», – заметил Недобежкин, придя в себя. – Или слабо?

Никанор Семёнов покосился на Сидорова, как он блеет и бодает что-то виртуальное, что видел перед собой (наверное – новые ворота) и сказал:

– Этот тип имел фантастические способности к гипнозу. Снять эту «порчу» трудновато будет. Даже для меня. Я и Кораблинский долго следили за этой группировкой, и за этим человеком. Это террористы. Они нашли подвалы секретной базы, и делали там биологическое оружие. Ещё бы недельку подождали – и террористы бы применили его. Этот тип прикидывался чёртом – но это для того, чтобы нагнать страху…