Г.Р.О.М. 2

Так что если кто-то сможет отбиться от одного удара, второй не выдержат точно. А если кого-то задержат и отправят в СИЗО, то его может ждать весёлая ночка в камере.

А ещё сможет постепенно подобраться ближе к самому Атаману, но он пока не в приоритете. В первую очередь важно избавиться от очевидного врага Ярика, который тоже не сидит на месте и готовится подставить моего брата, а с ним — и всех нас.

— Ну что, парни? — я хлопнул по коленям. — Готовы поработать? Вот что я думаю — груз надо брать самим, но так, чтобы все проблемы от этого достались им, от Митяя до самого Атамана.

План мы обсуждали долго, учитывали детали, придумывали алиби, прикидывали, как их стравить. Все вводные — барыги, оружие, наркота, режиссёр, даже про Гошу не забыли. Схема большая, но должна сработать.

Но для этого уже завтра Грому придётся полным составом отправиться на очередной выезд, с оружием в руках. Рискованно, но собственными руками добиться нужного нам результата будет проще, чем доверять это дело постороннему.

Глава 9

Такие операции мы никогда не планировали, да ни у кого не было подобного опыта. Но веское слово вставил Глеб, потому что у такого захвата было что-то общее с милицейскими действиями, что-то добавил Ярик, ведь это был вполне себе налёт на вагон. Ну и Костя тоже добавил кой-чего, его в спецуре чему только не учили. Думать научили точно.

План разделился на три. Сначала — Митяй и банда. Потом — захват курьера в вагоне, очень аккуратный, без ущерба для окружающих, в идеале — чтобы в вагоне вообще никто не понял, что только что произошло. При этом оставлять ложные следы.

И третье — наказать невиновных, наградить непричастных… ну это если в шутку. Короче, третье — за всё должен огрести Поджига. И это далеко идущий план, ведь он — опасный бандит, и в перспективе потеря такого бригадира ослабит всю группировку.

Одно понятно точно — Ярику в вагон нельзя. Если там будет хоть один знакомый, то всё, пишите письма, как говорит Глеб Сибиряк. Сразу опознают, и братки обвинят Коршуна в потере груза, тогда наше дело сильно осложнится.

У Ярика будет своя задача, а ещё на нём наше алиби, но алиби выдумывать проще, когда нас много. Правда, для такой оравы надо подходящее, чтобы ещё поверили.

Своя задача будет и у Сибиряка, он будет обеспечивать ментовскую операцию. Ему надо уломать Некрасова выбивать в прокуратуре санкцию на задержание Поджиги и обыск у него дома. К тому времени Седов «найдёт» тело Режиссёра и окурки, так что прокурор санкцию даст. И найдут у Поджиги компьютер и папочки со снимками.

На Косте же силовое прикрытие и одна провокация, мы дадим ему калаш. Также он нас заберёт в самом конце. Но в вагоне он не появится, его легко запомнить: слишком высокий, со шрамами на лице и глаз один всегда закрыт. И тёмные очки для маскировки ему не выдашь, в вагоне ночью будет полутемно, а он после контузии в сумерках видит слабо.

А самая творческая и опасная задача у меня с Валерой. Первым делом мы при поддержке Кости устроим налёт на точку Митяя. В идеале — сорвать им налёт, подбросить улики в квартиру бандита, в общем, сделать так, чтобы Митяй не пошёл на дело.

И тут я допускал, что хитрый бандит может опасаться подставы. Он зверь, жестокий человек, возможно, ему вообще в кайф в кого-то стрелять. Но он не дурак, и должен понимать, что такие предложения опасны, поэтому может загаситься где-то, чтобы его не грохнули раньше времени. И может обеспокоиться вопросом, что сделать, чтобы его не грохнули потом.

А ещё мы сидели и прикидывали, как бы мы поступили на месте бандитов. Поджига явно будет светиться в людных местах, у него должно быть стопроцентное алиби на момент налёта. Наверняка будет в сауне, плескаться в бассейне с девушками, пока в вагоне идёт кровавое дело. Тогда на него не подумают.

Митяй тоже подготовится, но вот его логику понять сложнее. Она не расчётливая и не маньячная, какая-то совсем своя. Короче, если его криминальная карьера оборвётся раньше, всем будет лучше.

А пока же первая стадия плана…

Мы сидели на даче у отца Валеры, пили чай, очень крепкий, густой, в который, чтобы его можно было пить, налили много молока.

Сидели втроём за столом: я, мой брат и Гоша Чёрный, пили чай и обсуждали дела.

— Короче, я с пацанами побазарил, — говорил Гоша, прихлёбывая из кружки. После каждой фразы он делал паузу, чтобы сделать ещё глоток. — Они согласились, что предъява не по делу, Наума менты грохнули. Но то, что ты сидишь здесь, Коршун, пацаны тоже не понимают, пояснить им надо.

— А если Поджига подставить хочет? — спросил я. — Поедет Ярослав, и его где-то по дороге хлопнут?

— Я-то понимаю, что может, — Гоша поставил кружку на стол. — И вообще, он на свою сторону Гарика переманил, тот за него вписывается теперь повсюду, на тебя, Коршун, вякает, как шакалёныш. Так что подначивает всех против тебя. А я вот думаю…

— А помнишь Валька? — спросил Ярик.

— Его же грохнули, — Гоша нахмурился. — Порешали потом зверей. А чё?

Эту историю рассказал Глеб, он сам её только недавно выяснил. Это хотели использовать против нового бригадира, но пока РУБОП почешется, мы используем её сами.

— Так, чё, помнишь, у Валька брат был?

— Ну-у, — протянул Гоша. — Он сидит щас, в опущенных ходит.

— Так чё, попал этот пацан в СИЗО, Валёк тогда к Поджиге подошёл, мол, ты же там всех знаешь, зашли весточку, пусть присмотрят за пацаном. Пацан-то вообще был не при делах, в шарашке какой-то учился, и случайно в СИЗО оказался, спутали его с другим.

— Ну-у, — Гоша отхлебнул чай.

— Так чё, послал Поджига весточку. Пацан в итоге петухом стал из-за какой-то мелочи, а когда Валёк поехал разбираться с Поджигой из-за этого, его кто-то из дробовика мочканул по дороге. Спихнули вообще на каких-то левых.

— Погоди, Коршун. Это серьёзная предъява.

— А я порожняк и не гоню, Гоша. Поджига вообще косяки порет. Девку тогда в хате у себя держал прикованной неделю, насильничал, потом запугал, чтобы молчала, и с рук сошло. Хотя казалось бы, у блатных понятия такое не одобряют, — Ярик усмехнулся. — Но кого-то за такое опускают, а кого-то в бугры ставят. А вообще, слыхал, он крышует п***са, который порнуху снимает. И не западло ему?

— Ты не мне это говори, — Гоша аж вспылил, — а пацанам! И вообще, если такое не обоснуешь, сам знаешь…