Г.Р.О.М. 2

— Ну я, — Кузя закурил. Голос уверенный.

— А чего ты на моего человека наехал?

— А чё это твой человек не сказал, что в одной команде с Коршуном? — он кивнул на брата. — И вообще, чё он сразу полез драться? Пояснить не мог, кто такой?

Я чуть не пихнул Ярика ногой под столом, но он и сам понимает, что раз говорю я, то и мешать мне нельзя, или переговоры пойдут не так… и придётся их бить. Впрочем, всех нас это устроит.

— А с чего это мой человек тебе что-то говорить должен? — грубо спросил я. — Твои люди, — я кивнул на остальных, — ведут себя, как отморозки. Пьяные, бычат, а когда их люди просят себя вести уважительно — кулаками машут. Беспредел это. Твои на моего человека, — я посмотрел на Алибека, — напали, но не вывезли, огребли сами. И с чего ты утром к нему приходишь, на счётчик поставить хочешь? Ты кто такой вообще, чтобы на счётчик кого-то ставить?

Я даже увлёкся, но слова шли сами. Ярик пихнул меня ногой под столом, но не в плане, что я сказал лишнего, а в плане, что давлю их уверенно.

Но смутить Кузю — не так-то просто. Он закурил, но дольше положенного молчать не собирался. Правда, сказать ничего не успел.

— А ты чё, — вдруг сказал один из бандюганов, сидевших с ним рядом, короткостриженный белобрысый мужик, — предъявить чё-то хочешь? Кинул предъяву — обоснуй, или…

— Цыц, — с раздражением бросил Кузя.

— Базар фильтруй и не лезь, когда старшие говорят, — я недобро глянул на разговорчивого. — Да тебя даже люди твои не уважают, Кузя, раз в разговор лезут. Чего я в вообще с тобой базары веду? — я отмахнулся. — Костя, разберись и поедем…

Костя, как условились раньше, шагнул вперёд, держа руки в карманах так, будто что-то было под курткой. Там и было кое-что — бутылка лимонада, который он купил в киоске и придерживал, чтобы не выпал. Но Кузя всё-таки съехал, не ожидая, что мы так быстро перейдём к угрозе. Да и с пушками они не сидели, опасно носить оружие без веской причины, можно и срок схлопотать.

— Погоди, — посмотрел на меня, на Ярика, а потом коротко, без замаха, стукнул белобрысого по носу. Не сильно, но хлёстко. Наказал. — Давай по существу разберёмся. Что твой человек — не знали. Что пацаны спьяну полезли на него — не правы, признаю. И я не разобрался, пошёл к нему. Но он мог бы мне и сказать тогда по сути, и про бабки бы никто не говорил.

Я кивнул Алибеку.

— А чэго с тобой говорить, раз ты сразу с наезда начал, — произнёс тот. — А я тэбе сразу сказал — бабла не будэт. А ты чё? На счётчик, на счётчик, — передразнил он.

— Не разобрался, — повторил Кузя, морща лицо. — Но претензий нет, и раз всё порешали…

— А что это мы порешали? — влез я. — Что бабки брать не будешь? Да ты бы и не смог. Как вопрос этот решать будем?

— Короче, раз такая ситуёвина, — он задумался, — тачку любую угоним, какую надо. И в расчёте.

На конфликт идти не хочет, думает, что не вывез, вот пытается теперь выйти малой кровью. Угнать тачку? Мне не нужна угнанная, но угон всегда можно использовать в своих схемах, сейчас или потом.

— Замётано, скажу, когда понадобится, — я кивнул. — И ещё одно. Вы угоняли тачку, «лексус». Машина у нас редкая. Кому она ушла?

— Поздняк метаться. Там номера перебили, перекрасили, уехал далеко. А вообще, — Кузя почесал затылок, — Сега с Цырей базарили, что за владельцем никто не стоит, божились прям. Они наводку на тачилу давали, мы им всё и перегнали.

— Сведи меня с ними, — я кивнул.

— Они у себя на точке, ща звякну им.

Он достал мобилу, выдвинул антенну, набрал номер. А мы пялились на них, и грозные с виду братки сидели смирно. А так это и делалось. Не смог на словах отбиться — плати штраф или начинай драку, а то и пальбу. Но раз сил у них для этого нет, придётся им делать так, как нужно мне.

Потом куда-нибудь их использую, чтобы не расслаблялись. Угон тачки — схема всегда интересная, возможностей даёт много.

Но дальше — интереснее. Мы поехали на новую точку, захватили Валеру, чтобы народа было побольше, оставили Алибека — у него вид угрожающий, и язык за зубами держать умеет, когда надо. И игрушки захватили, вот сейчас они могут пригодиться.

Охота шла дальше. Мы завалились всей толпой в бурятскую столовую, которую крышевали Сега с Цыремжитом или Цырей, как его называли знакомые.

С ними людей побольше, это не команда, которая перебивается угонами и случайными заработками, а вполне себе банда, которая в своём районе держит точки. Пусть район у них — небольшой пятачок между двумя улицами, но здесь они хозяева, и наверняка даже следят за порядком.

Многие бандиты проходят такой путь: поначалу занимались рэкетирством, а потом начинали гонять всякую шпану, чтобы не буйствовала на районе. Но не потому что им это нравится, а потому что шпана сама может посмотреть на больших дядек и взять калаши, чтобы согнать их с насиженного места.

Даже, по сути, «спортсмены» объединялись с ворами, чтобы не допустить усиления новых банды, которые постоянно появлялись, как грибы после дождя, как когда-то появились они сами.

Но мне-то важное другое — полковник Некрасов и убитый несколько месяцев назад другой полкан — не их уровень, поэтому кто-то стоит за ними. Надо выяснить кто, и не для того, чтобы сдать его в милицию.

Сега — высокий лысый мужик с торчащими ушами, Цыремжит — высокий бурят в кожанке, крепкий и угрюмый, оба сидели и ели буузы, обильно залитые майонезом. На столе ещё лежал белый хлеб на тарелке и корейская морковка в белых чашках, в кружках парил чёрный чай с молоком. Остальные члены группировки тоже ели здесь, только за другими столами.

У паханов стол находился на возвышенности, самый большой, остальные четыре человека сидели кто где. На нас смотрели враждебно со всех сторон.

— Ну чё? — Цыремжит смотрел на меня, сощурив правый глаз. — Ты чё-то какую-то тачку догоняешь, Кузя говорит. И чё ты к нам пришёл? Предъявы какие-то есть или чё?

Я уселся за стол без приглашения, остальные стояли рядом, наготове. Только Валера отошёл отвлечь официантку, которая так же работала кассиршей, разговором и сделать так, чтобы она ушла. Мало ли, что сейчас будет. Глядели они враждебно, будут идти на конфликт. И пожалеют об этом быстро.

Старший здесь Сега, но без одобрения Цыремжита он, как говорил Глеб, даже в туалет не сходит, во всём спрашивает совета и мнения. Причина проста — в банде были в основном буряты, и Сегу они вертели на одном месте, слушались только земляка Цыремжита.

Но Сега отлично находил общий язык с соседями и группировками покруче, знал и Атамана с Монголом лично, и других бандитов рангом поменьше, и всем было проще разговаривать именно с ним, он говорить умел. А Цырю они даже не порог не пускали, называли косячником. И блатные его не любили, потому что у него брат работал в прокуратуре, а сам Цыря служил во внутренних войсках и чуть не стал ментом после дембеля.

Вот такое вот двоевластие в банде, один без другого не может.

— Ну что, братва, — я положил обе руки на белую скатерть. — Вопрос решать надо, серьёзный.

— Ты кто такой ваще? — спросил Сега, наклонившись ко мне так, что чуть не прижимался к столу. — Брат Коршуна или чё? Так Коршун, пацаны базарят, сам по себе теперь, не с братвой, — он злобно посмотрел на него. — Чё ты там стоишь? Или…

— Ты со мной говори, — прервал его я, а то Ярик уже злился.

Разговор начался враждебно, но в нужный момент их так осажу, что охренеют. Сейчас же смотрят на меня, морды такие, будто за кирпичами пришли, так и просят парочку.