Г.Р.О.М. 3

Я пришёл проведать раненого Валеру в обед, принёс ему купленных по дороге чебуреков и собирался рассказать, что случилось ночью. Он должен быть в курсе всего, что с нами происходит. А заодно нужно определиться с дальнейшими действиями, ведь и ему предстоит кое-что сделать.

Глеб Сибиряков тоже обещал заехать, мне он сегодня нужен, молодой опер много чего мог рассказать из того, что по новостям крутить не будут.

Встретились с ним в коридоре. Оружия у него при себе не было, а в ближайшие дни его самого направят в госпиталь на психологическую реабилитацию после того дела на стадионе — таковы правила сейчас для тех ментов, кто стрелял из табельного и кого-то убил. Но госпиталь находится в Бекетовске, так что далеко не уедет.

— Новостей вал, — Сибиряк протянул мне руку поздороваться. — Сейчас кабздец, пишите письма, весь главк на ушах. Москва поминутно звонит.

— Поэтому мы пока никуда не лезем, — я кивнул и показал на палату. — Выжидаем и готовимся.

Валера Тихвинов после того ранения на стадионе так и лежал один в палате, но, надеюсь, скоро его выпишут. Группа у нас небольшая, даже один выпавший из обоймы боец влияет на боеспособность.

Едва нас увидев, он сделал немного странную вещь: схватил лежащую на тумбочке книгу и раскрыл, будто читал. Но присмотрелся к нам внимательнее и отложил её.

— Кости Левитана нет? — шёпотом спросил Валера.

Раненая левая рука с перебинтованным плечом висела на перевязи, он лежал так, чтобы её не беспокоить.

— Нет, он занят сегодня, — сказал Сибиряк. — А что случилось?

— Да он мне книжки приносит, — он переложил закладку ближе к концу книги. — А я, если честно, читать вообще не люблю.

— Так скажи ему, — Глеб положил пакет с передачкой в тумбочку. — Он-то чтец запойный.

— Да расстраивать его не хочется. А то он всё носит, советует что-то, зря, что ли?

— Ну ты Штирлиц, шифруешься, — я глянул в окно. — Кто-нибудь был, кроме нас?

— Должен следователь зайти, — Валера зевнул.

— В курсе, поэтому мы и пришли.

— А я всё равно тут лежу, — он откинулся на подушку и выдохнул. — Бесполезный. Хоть автоматы мне принесите — разбирать и чистить буду. Да спалят, блин.

— Ну ты загнал, — Сибиряк поморщился и сел на табуретку, поигрывая зажигалкой. — Бесполезный? Не гони, не ты, так Коршун бы пару пуль схватил. Он и ночью одну взял, но там броник был, спас. Синяк теперь на всю грудину.

— Так чё ночью-то стряслось? — Валера аж затаил дыхание. — В курилке все мужики только и базарят, что китайцы с Шахом стрелялись, полжопы ему отстрелили.

— Хорошо, что так говорят, — я кивнул. — Но ты слушай сюда, Валерыч. У каждого в группе своя задача, и у тебя будет такая. Даже лежать без причины не будешь. Тебе, конечно, нравится в лоб переть, но иногда надо и головой поработать. Вот как сегодня.

— Чё делать надо? — он приподнялся на локте целой руки.

— Вот это тебе…

Я достал из пакета коробку с мобилой, «Нокия 2110» и пейджер «Моторола». Проверил, что покрашенная в цвет стены розетка работает, оставил рядом с ней тяжёлый блок зарядки от мобилы.

— Свистнут здесь, — перепугался Валера.

— Вот и следи, чтобы не свистнули. Иногда будем присылать сообщения на этот пейджер с таксофонов, ты тогда читай всё, если надо — связывайся со мной. Пока у нас всё равно своего пункта для переговоров нет, а ты сам говоришь, что тебе скучно. Ну это на всякий случай, мало ли, вдруг потребуется. Ну и чтобы никто тебя не слышал.

Пейджер на чужое имя, а пока они могут только принимать сообщения, а не отправлять. Так что пусть принимает, определяет, что срочно, а что нет. Вообще, это чтобы он тут не хандрил от скуки, а хоть что-то делал, но, может, и что-нибудь важное придёт, тогда оперативно подскажет.

— Займусь, — он кивнул.

— И другой момент, более важный. К тебе скоро придёт следак, Николай Степаныч Юдин, это следователь по особо важным делам, будет спрашивать про стадион. Вот говори всё так, как там было.

— И как там было? — спросил он.

— Ты же там сам находился, — я усмехнулся. — Скажи, что утром ещё кое-что вспомнил. Скажи, что на стрелку приехали две машины: чёрный джип «Ниссан» и «Субару», тоже чёрный, с левым рулём. Оттуда высыпали какие-то типы в масках и давай стрелять из автоматов.

— Тогда он спросит, почему раньше не рассказал.

— Скажи, что не помнил, — я подошёл к окну и поманил его к себе.

Валерка осторожно поднялся с койки, нацепил китайские шанхайки со стоптанным задником и подковылял ближе.

— Скажешь, что когда участковый приходил опрашивать по поводу ранения, ты все детали не помнил. А утром увидел «Ниссан» у тех деревьев, только красный, сразу и вспомнил про стадион. И всё. Всегда добавляй больше деталей, тогда поверят.

— И сказать только про машины? — Валера нахмурился.

Выдумывать он не любил, у него подход прямой и честной — грудью на амбразуру. По нему и видно, что не хочется ему выдумывать. Но будем помаленьку учить его плести интриги, такая уж у нас работа.

— Можешь сказать, что что-то кричали, но ты ни слова не понял. Это хватит, чтобы подозрения заронить, — я присмотрелся к нему. — Валер, ну ёпрст, ты чего? Смотри, вот сразу запомни: врагов больше, они опасны, действуют так, как захотят, а нам нужно осторожничать. Прямой подход не сработает, поэтому хитрим. Не будем хитрить — нас закопают, и всё, на этом мы все кончимся. И никому больше не поможем.

— Да понимаю.

— Это — война, где противнику можно всё, а нам ничего. Им нарушать закон можно, а нас за это сразу закроют или закопают. Вот и крутимся. Так что запоминай: «Ниссан», «Субару» и китайцы… вернее, какие-то мужики что-то орали непонятное. Все подумают на китайцев.

— А Сибиряк что скажет? — спросил Валера, глянув на него.

— А я типа не видел их, сразу к тебе побежал, когда тебя зацепило, — отозвался Глеб. — Но просто мы тогда не знали, что говорить, сейчас знаем. Да и твои слова, Валер, как терпилы, больше ценятся, чем мои, как ни странно.

— Сам ты терпила! — отозвался тот с возмущением.

— Да это у нас так говорят, — примирительным тоном сказал Сибиряк и развёл руками. — Потерпевший — терпила, а злоумышленник — злодей. Вот так все и базарят, отвечаю, никого задеть не хотел.