Гадюки в сиропе или Научи меня любить

Дитрих хмыкнул многозначительно. Потянулся к коробке, взял оттуда кусок пиццы и подал его сестре со словами:

– Угощайтесь, милая девушка.

Керри закатила глаза, выражая степень своей признательности, отвесила шутливый поклон.

– Спасибо, братишка, – произнесла, потрепав Ланца по щеке.

Он недовольно зашипел. Терпеть не мог, когда с ним обращались, как с малышом. А Керри сейчас точь

в

точь скопировала жест Лоты, которая могла без особых на то причин потрепать Дитриха по щеке. Он возмущался, она просто улыбалась в ответ, и Ланцу приходилось давиться собственными амбициями. Все же родителей он любил сильнее, чем кого

либо другого в этом мире.

И это казалось ему самым правильным взглядом на вещи.

Нет на свете никого, кто мог бы сравниться с родителями, хотя бы потому, что у них такая же кровь, как у него. А те, кто приходят со стороны и, вполне вероятно, могут так же спонтанно, как появились, исчезнуть, не должны занимать слишком много места в сердце. Нет, конечно, совсем равнодушно относиться к человеку, что находится рядом – нельзя, но и влюбляться по уши не стоит. Нужно при любых обстоятельствах сохранять свое собственное я, не размениваясь по мелочам, не прогибаясь под кого

то, в угоду чужим желаниям и в ущерб своим собственным.

Люди приходят в его жизнь и уходят, а он остается. И только от него зависит, каким он будет после очередного расставания: разбитым и раздавленным, или же самодостаточным и уверенным в себе. Так стоит ли полностью перекраивать себя и строить новую личность ради того, кто, возможно, надолго рядом не задержится? Разумеется, нет. Не стоит оно того.

Лучше отказаться от того, кто его уничтожает морально, чем от самого себя.

Посмотрев на Керри, Дитрих тяжело вздохнул. Вот он, живой пример портного, решившего перекроить свою жизнь в угоду кому

то. Если задуматься, ничего хорошего она от своего Курта не видела… Так почему же держалась за него обеими руками, словно без него упала бы и не смогла подняться? Глупость это всё. Очередное накручивание себя.

На деле все обстоит совсем не так, как ей видится. Без Курта ей будет намного лучше. Даже дышаться легче. Как она не понимает, что именно Курт тянет её вниз?

Керри старательно делала вид, что не замечает взгляда, направленного в её сторону. Игнорировала брата, считая, что он сам придумает, с чего начать разговор, если ему, действительно, хочется поговорить о чем

то важном. Дитрих сидел и как будто от нечего делать крутил в руке наушник, грозясь через некоторое время все же сломать что

нибудь, но даже не заметить этого, настолько он был погружен в свои мысли.

– Ещё раз спасибо. Очень вкусно, – просияв, произнесла Керри, потянувшись за салфеткой.

– Мне тоже нравится, – отрешенно выдал Дитрих. – Слушай, Керри, с тобой можно поговорить?

– А почему нет? – пожала плечами девушка. – Разумеется, можно. Я всегда открыта для диалога, – добавила куда более серьезным тоном и тут же засмеялась.

Ей напускная серьезность была не к лицу.

Дитрих в ответ сдержанно улыбнулся.

– Что планируешь делать, когда вернешься в Германию?

– В плане? – поинтересовалась Дарк, хотя и так понимала, в какую сторону уводит их диалог родственник.

– В целом.

– Если ты о моей ужасной личной жизни, то можешь спрашивать прямо. Я отвечу тебе, что с Куртом расстанусь. Надоело мне унижаться. Пора начинать ценить себя. Правда же?

– Я говорил тебе об этом еще с той самой поры, когда ты только начала за ним бегать, – недовольно проворчал Ланц.

– Дитрих, – примирительно произнесла Керри, искренне надеясь, что из искорки не вспыхнет пламя, и парень не начнет прямо сейчас её воспитывать.

Иногда ему нравилось играть роль умудренного жизнью человека, который знает ответы на все вопросы, а потому любой совет можно получить из его уст. Ведь он знает все. Только он, и никто больше.

– Ладно, хорошо, – сдался он. – Не стану ничего больше говорить, при одном условии.

– Каком? – насторожилась девушка.

– Принеси мне кофе и шоколадку.

Дарк подозрительно покосилась в сторону брата. Он перехватил её взгляд, улыбнулся в ответ и часто

часто заморгал, делая вид, что не понимает причин её недовольства.

– Будь по

твоему, – махнула рукой Керри и отправилась на кухню.

Засыпая молотый кофе в кофеварку, она все время смотрела в окно, старательно искала взглядом Паркера, хотя отчаянно отмахивалась от этой мысли. Старалась убедить саму себя, что никого там не старается высмотреть, просто любуется пейзажами, открывающимися из окна.

Любоваться там было нечем. Часть стены и почерневшие от холода кусты роз, голые стебли без листьев. Прекрасная картина, ничего не скажешь. Лучше в мире не найти.

Керри усмехнулась своим мыслям и попыталась отвлечься на что

нибудь другое. Хотя бы на то самое приготовление напитка, о котором попросил Дитрих.

Схватив первую попавшуюся кружку, Керри щедро плеснула туда напитка. Немного не рассчитала. Кофе выплеснулся ей на руку, обжег кожу. Девушка закусила губу, стараясь не завыть от боли, тут же метнулась к раковине и подставила ладонь под струи ледяной воды. Стало немного легче, но зато в душе проснулось странное чувство. Захотелось саму себя отругать за рассеянность и мысли о всяких глупостях. Одной, почти двухметровой глупости, с голубыми глазами и темными волосами.

«Куда ты лезешь?» – спрашивал здравый смысл.

«В самое пекло», – отвечала ему Керри.

Сама это понимала, но все равно никак не могла избавиться от навязчивой мысли. Говоря пафосными словами из обыкновенного дамского романа в мягкой обложке: «Это чувство было сильнее девушки, оно толкало её на глупые поступки, заставляло идти на поводу у своих желаний, наплевав на доводы разума».

Девушка методично загоняла себя в ловушку под названием «влюбленность», осознавала это, но ничего не могла с собой поделать, а главное – не хотела. Слишком сильно её влекло к случайному знакомому.

Керри не удержалась и все же постучала себе кулаком по лбу. Ей не нравились собственные мысли, они вновь напоминали собой одержимость Куртом, только теперь на месте объекта воздыханий был другой человек. Ситуация же оставалась неизменной. Дарк снова бросалась в любовь, как в море, с головой. Будто с высокой отвесной скалы прыгала, рискуя разбиться, но все равно не отступала назад. Следовало бы поступить немного иначе, не прыгать с разбега, а осторожно, шаг за шагом заходить в воду, и, если что