Галактический следопыт
Шрифт:
Хетцель указал рукой на вождя юбайхов: «Ты должен следовать за мной. Я больше не потерплю твою беспардонную дерзость. Мы поедем в фургонах кзыков. Они отвезут нас на остановку аэробуса у цитадели кзыков. Кзыки, готовьтесь выступить в поход. Юбайхи, разойдитесь! Возвращайтесь к себе в цитадель. И кзыки, и юбайхи могут оставить часовых, чтобы охранять детенышей». Обернувшись, Хетцель подал знак спутнице: «Пойдем!»
Гомазы застыли, как статуи. Хетцель протянул руку, указывая на вождя: «Ты должен пойти со мной. Перейди ручей и встань у фургонов».
Вождь юбайхов разразился визгливой последовательностью яростных звуков,
Воздух наполнился возмущенным пересвистом. Вождь кзыков испустил гневный вопль. Автомат распечатал вопрос: «Кто ты такой, чтобы нам приказывать?»
«Я — верховный вождь из дальних пределов Ойкумены! Я прибыл, чтобы расследовать проблемы гомазов. Мне нужен вождь юбайхов, он мой свидетель. Сегодня я не могу допустить, чтобы он погиб».
«Я не погибну! — заявил вождь юбайхов. — Я перережу глотки двум дюжинам кзыков и испражнюсь на их трупы!»
«Тебе придется повременить с этим занятием, — отозвался Хетцель. — Ступай к фургонам, живо!»
Юбайхи и кзыки уставились друг на друга — нерешительные, удрученные. Хетцель спросил: «Кто не желает мне подчиняться? Пусть выступит вперед!»
Никто из гомазов не пошевелился. Прицелившись, Хетцель превратил в пепел два трупа — юбайха и кзыка. Гомазы откликнулись воем ужаса и почтения. «К фургонам!» — повторил Хетцель.
Вождь юбайхов неохотно побрел к фургонам кзыков. Остальные юбайхи принялись беспорядочно бродить по лугу, но вскоре собрались тесной толпой и стояли, беспокойно поглядывая по сторонам. Кзыки решительно построились и двинулись на запад ритмичным походным шагом. Хетцель, Джаника и вождь юбайхов взобрались на фургон — тягловые черви поспешили вслед за удаляющейся колонной гомазов. «Лучше ехать, чем идти», — заметил Хетцель.
«Что верно, то верно», — отозвалась Джаника.
Фургон катился с горных высот; юбайх сгорбился в мрачном молчании. Внезапно вождь поднял голову и разразился многосложными свистящими фразами. Хетцель взглянул на ленту автомата-переводчика: «С тех пор, как инопланетные твари прибыли на Маз, у нас все пошло кувырком! В старые добрые времена было гораздо лучше».
«У гомазов дела все еще идут неплохо, — возразил Хетцель. — Если бы вы не вздумали завоевывать Вселенную, вас не пришлось бы теперь контролировать».
«Тебе легко говорить, — ответил юбайх. — Мы — завоеватели, таков наш образ жизни. Мы подчиняемся внутренним велениям».
«Мы защищаемся по той же причине. Скажи спасибо, что мы не уничтожили всех гомазов до единого. Лиссы собирались так и сделать. Но люди — не безжалостные убийцы. Именно поэтому мне нужна твоя помощь. Необходимо установить, кто убил триархов».
«Нет ничего проще».
«Кто же, в таком случае, убийца?»
«Человек».
«Какой человек?»
«Не знаю».
«Тогда откуда ты знаешь, что это был человек?»
«Я могу это наглядно доказать, после чего у меня больше не будет перед тобой никаких обязательств. Больше не о чем говорить».
Воины-кзыки вдруг разразились возбужденным визгом. Хетцель привстал, чтобы узнать, в чем дело, но увидел только склоны Шимкиша и серую каменистую степь впереди. Кзыки принялись погонять тягловых червей; фургоны, подскакивая и переваливаясь с боку
на бок, быстрее покатились вниз по тропе. Гигантские черви горбились и распрямлялись, сокращались и разжимались, передвигая фургоны ритмичными толчками.Хетцель спросил, говоря в микрофон автомата-переводчика: «Почему все всполошились?»
«Они разгадали замысел юбайхов».
«Какой замысел?»
«Вчера вечером мы притворились, что отправили штурмовой отряд через Шимкиш, чтобы выманить их самых… — тут автомат-переводчик на мгновение задержался и распечатал красными подчеркнутыми буквами слово „половозрелых“ —…бойцов подальше от цитадели кзыков в то время, как наши основные силы напали на их замок. Теперь кзыки поняли, что их надули. Они спешат защищать свою цитадель — это война третьей категории, на уничтожение».
Черви уставали, темп их сокращений замедлился. Бойцы-кзыки побежали вприпрыжку вперед, оставляя за собой вереницы облачков пыли, и вскоре скрылись из вида среди мшистых кочек, слегка оживлявших пейзаж в этом районе предгорья.
К полудню фургон остановился в оазисе, у мутного пруда, окруженного рощицей ветошных деревьев и редкими угнетенными галангалами. С юга дул порывистый ветер, заставлявший похлопывать черные обрывки, заменявшие деревьям листву; стебли галангалов с треском сталкивались, производя нарастающий волнами прерывистый шум. Хетцель и Джаника спрыгнули с фургона и приблизились к пруду. На прибрежной грязи отпечатались сотни мелких глубоких следов — вчера вечером здесь собрались на водопой икссены.
Хетцель и Джаника брезгливо прошлись по краю пруда. У них пересохло в горле, но от пруда исходил отвратительный сладковато-гниловатый запах. Погонщиков-кзыков запах нисколько не смущал — они бросились в воду и стали с наслаждением плескаться, впитывая и всасывая грязную жидкость, дополнительно взбаламученную их телодвижениями. К ним присоединился вождь-юбайх. Хетцель взглянул на Джанику: «Ты очень хочешь пить?»
«Не настолько».
«Меня тоже не привлекает перспектива пробовать эту воду».
Фургоны покатились дальше на северо-запад. Предгорья Шимкиша кончились — во все стороны до самого горизонта простиралась плоская, безжизненная каменистая степь.
Хетцель перебрался ближе к погонщику и спросил: «Где остановка аэробуса, которой пользуются кзыки?»
«Рядом с цитаделью».
«Подвези нас к этой остановке».
«Я понял твой приказ».
«Вы будете ехать ночью?»
«Да, но гораздо медленнее. Червям нужно отдохнуть».
«Когда мы прибудем к замку?»
«Завтра, после восхода солнца. Боюсь, мы не успеем принять участие в бою».
«Ничего, тебе еще представится случай доблестно погибнуть».
«Надеюсь».
Хетцель вернулся к Джанике: «Ночь придется провести в фургоне. Ты, конечно, проголодалась?»
«Когда я смотрю на то, что тут едят, у меня пропадает всякое желание утолять голод».
«Когда мы вернемся в Аксистиль, отобедаем на славу в „Бейранионе“ — закажем все, что тебе понравится, все самое лучшее».
«Это было бы неплохо».
Хетцель оценивающе поглядывал на юбайха — вполне могло быть, что вождь собирался напасть в темноте ночи, надеясь приобрести оружие Хетцеля. Человек, скорее всего, так бы и поступил, но невозможно было предсказать, насколько такой план соответствовал психологии гомаза. В любом случае следовало сохранять бдительность.