Галантный прогрессор

Назад в ложу они вернулись минут через десять, сообщив за это время основные свои перипетии. Со сцены вовсю голосил очередной кастрат в белоснежной тоге и в лавровом венке (по роли Тит, кажется). Элеонора тотчас окинула взглядом их гостя и спросила у Алекса краем рта: - Кто это?

– Принц Кристиан, - шепнул Сашка в той же манере. Глаза Элеоноры дрогнули и замерли, застыли и черты лица - и вдруг она неудержимо заулыбалась.

В антракте Сашка представил принца и принцессу друг другу. Кристиан церемонно поклонился, глядя в лучащиеся приязнью голубовато-серые глаза, Элеонора ответила изящным книксеном и сказала:

– Алекс де Мож - невероятный бабник и при этом он Ваш друг. Надеюсь, Вы - его противоположность?

– Я тоже бабник, - возразил Кристиан.
– в том смысле, что часто влюбляюсь в женщин. Но в отличие от Алекса они держат меня на расстоянии.

– Вот как? Следовательно, в данный период Вы тоже влюблены. В кого же?

– Ее зовут Бьянка, она певица, - нехотя ответил прямодушный Кристиан.

– О-о, певица! Это птица высокого полета и значительно более редкая, чем какая-то провинциальная принцесса. Вы с ней подружились?

– Нет, - ответил, краснея принц.
– Она еще не знает о моем существовании.

– Ты не был у нее за кулисами?
– вмешался в разговор Сашка.
– Позволь я тотчас исправлю твою оплошность и все о ней разузнаю?

– Не надо, Алекс, - с ноткой неуверенности сказал Кристиан.

– Надо, Кристиан, надо. Итак, я вас покидаю, но ко второму антракту приду. Эскъюз ми, Элеонора.

К началу второго антракта Сашка специально опоздал, наблюдая издали за оживленной беседой своих высокопоставленных друзей. Но за минуту до начала третьего акта явился скорым шагом.

– Простите мое опоздание: за кулисами так много переходов, что я в них заблудился. Надеюсь, вы без меня не скучали?

– Принц - искусный собеседник, - улыбнулась Элеонора.
– Он дважды меня рассмешил и трижды заставил задуматься. Но что Вы разузнали о певице Бьянке?

– Ее зовут не Бьянка, а Франческа и она является содержанкой графа Фридриха-Морица фон Ностиц, которому принадлежит частично этот театр. Даже имеет от него ребенка, девочку.

Проговаривая эту фразу, Сашка смотрел на Кристиана, который заметно побледнел, узнав горькие подробности о своей любимой - теперь вовсе недосягаемой.

– Печально, - вздохнула Элеонора.
– Единственный луч надежды - принц влюбчив. Придет день и он откроет свое сердце навстречу новой любви. Простите меня, Кристиан, Вы могли подумать, что я иронизирую - но я сказала это от чистого сердца, с верой.

Кристиан недоверчиво на нее посмотрел, подвоха не увидел и, вздохнув, сказал:

– Мне давно не везет с женщинами. Я уже привык.

Тут в зале вновь зазвучала музыка, и они вошли в ложу.

После спектакля Сашка предложил:

– Мне не хочется расставаться с вами. Идем в Тын и гуляем там до упада.

– А-алекс.... Ты не забыл, что мы с Кристианом - королевские высочества?
– усмехнулась Элеонора.
– Нам не подобает "гулять до упада". А там весело? Вы уже бывали в этом Тыне?

– Бывали, - вдруг ответил Кристиан.
– Правда, только один раз. Там очень приятно играли скрипки....

В этот вечер в Тыне играл целый оркестр, под который ужинающие путешественники и просто окрестные жители с удовольствием танцевали. Причем популярностью пользовались подвижные народные танцы типа гавота и пулки - менуэты и вальсы играли редко: первые поднадоели, а вторые еще мало кто умел танцевать. Элеонора сначала присматривалась к танцующим, потом в один из редких менуэтов выразительно посмотрела на Кристиана, и он пригласил ее на танец. Следующим танцем была пулка (полька) и Элеонора вдруг потянула в круг своего кавалера. И хоть они немало путались в движениях, но в целом остались довольны и танцем и собой.

Сашка смотрел на них одобрительным взглядом (словно Кот в сапогах в сказке Перро), как вдруг его пригласила на гавот дородная дама лет 30, сидевшая за соседним столом рядом с изрядно выпившим купцом лет 50, который уронил уж голову на столешницу. Как ни странно некоторые излишки плоти даму нисколько не смущали, она задорно улыбалась, тряся щеками и бюстом, и разглядывала Сашку, словно окорок в мясной лавке выбирала, - хорош ли будет на вкус? Его позабавил прагматизм купчихи, но и подзадорил:

– "Ах ты квашня, вздумала гульнуть налево и, чтоб не продешевить, сразу с аристократом? А давай, покажу тебе небо в алмазах - если сдюжу, конечно. Кристиана с Элеонорой теперь можно одних оставить, она его направит на нужную дорогу....".

И начал плести свои петли:

– Гнедиге фрау, я восхищен. Наконец, мне встретилась подлинно роскошная женщина....

Прикидывая, тем временем: "Сниму номер в Тыне, авось за час-другой управлюсь, пока муж ее сладко почивает...."

Не знал наивный можайский юноша, как любвеобильны бывают "тельные" дамы....

Глава тридцать шестая. Подготовка к зимней кампании

7 декабря, пополнив провиант, Пъемонтский полк покинул Прагу и к вечеру второго дня был в Ауссиге. Солдаты поставили палатки на окраине города, затопили печки, навернули каши и улеглись на нары с привычным чувством домашнего уюта (помните: "И под каждым под кустом был готов и стол и дом"). Алекс отправился, конечно, на квартиру принца - на этот раз без Элеоноры, которая, завладев таки сердцем Кристиана, отправилась в Вену, где в гостях у дяди Франца уже находился Бенедикт, и она рассчитывала, что он сведет ее с императорской семьей и всем высшим светом.

Кристиан к его встрече приготовился фундаментально: десяток блюд из местного ресторана (но с французскими замашками и ценами), столько же вин, в том числе излюбленное обоими токайское, трубки с табаком, гитара, весело горящий камин.... Уселись за стол, энергично поели и выпили, а потом перешли в кресла - хлебать не спеша токайское и болтать.

– Трубки-то зачем?
– попенял товарищу Сашка.
– Я не курю табак, ты тоже....

– Увы, Алекс, я закурил во время боевых действий. Табак, оказывается, очень успокаивает, а я тогда много волновался: проклятые пруссаки, мы их бьем, а они лезут, зайдем к ним в тыл и снова бьем, они и тут штыковую свалку норовят нам навязать. Но все же колонну Беверна нам удалось затормозить в Саксонской Швейцарии. Правда, защите Саксонии это мало помогло: Фридрих подтянул к своей колонне Брауншвейга и возле Майсена, где Рутовский прикрывал вместе с русским корпусом Фермора путь на Дрезден, разгромил наше войско наголову, хотя сил имел почти вполовину меньше (40 тысяч против 70). Полегло с нашей стороны 15 тысяч, да раненых под 20 - правда, в большинстве в русском корпусе. Ну, и отойти удалось организованно, пруссаки нас не преследовали, тоже раны зализывали.

– Куда же отошли и где русский корпус?

– На линию Либштадт-Кенигштайн-Шандау-Нойштадт. Русские прикрывают левый фланг, от Либштадта до Кенигштайна и левобережья Эльбы, а наша армия - от правобережья у Шандау до Нойштадта.

– А где король?

– Август уехал в Польшу - через Богемию. А Фридрих Кристиан остался вместе с Рутовским, в Нойштадте.

– А ты почему торчишь в Богемии?

– Мой полк в резерве и на пополнении - мы тоже полсостава потеряли в стычках с Беверном.