Галерея демонов Ламбранта

— Что??? — взревел Власьев-старший, обернувшись на дочь с суровым взглядом. — Ты ещё раздевалась перед ним?!

— Я была без сознания, — робко отозвалась девушка, уставившись в пол. — Он избил меня… и… и изнасиловал.

Адвентисты накинулись на Вадима и принялись пинать его. Но на этот раз парень стал отбиваться. Одно дело, когда возникло недопонимание. И совсем другое, когда на него нагло клевещет инкуб, порождение Лукавого! Сначала Плетнёв вывернул ногу Олегу, заставив его упасть. Затем, получив удар кулаком по шее, с размаху угодил в пах Стасу. Вот только с Никитой Денисовичем пришлось потягаться подольше.

— Ах ты бес поганый! — приговаривал разъярённый мужчина, то и дело махая кулаками.

— Нет, он не бес, — вдруг раздалось со стороны двери, и Власьев испуганно обернулся. — Отошли все от моего смертного!..

Там, придерживая за шею побелевшую Кристину, стоял Ламбрант. Выглядел он странновато: одежда словно опалена, на глазах тёмная повязка, а в руках небольшая булава. Последняя сильно напоминала топорик, который Вадим нашёл в подвале у пастора Роберта — серебристая, примерно того же размера и с красными камнями на головке, которые торчали, словно шипы.

— Это ещё что за чучело огородное! — поморщился Никита Денисович, но в следующий миг получил удар по шее.

Плетнёв, воспользовавшись ситуацией, тоже как следует врезал мужчине, отчего тот покачнулся и упал на колени. Кристина попыталась пнуть Павлова, за что он схватил её прямо за косу. Стас и Олег успели подняться на ноги и собирались разом налететь на Вадима с его сообщником, однако в следующую минуту произошло что-то странное. В комнате потемнело, задул сквозняк, при этом стало трудно дышать. Плетнёв почувствовал, как его сердце тяжело забилось, и отшатнулся к дивану. То же самое случилось и с братьями-адвентистами. Они оба схватились за грудь и стали кашлять.

— Он не бес, — повторил Ламбрант, обратившись к Никите Денисовичу, — а вот я вполне сойду за такого…

Швырнув Кристину к отцу, Павлов направил на них булаву.

— Где прячется ваш пресвитер? — спросил он таким голосом, что даже Вадим поёжился, приходя в себя от внезапного давящего ощущения.

— Ч-что? — икнул Власьев-старший.

— Тимшинский, так ведь его фамилия? — уточнил Ламбрант и, не дождавшись ответа, ткнул мужчину булавой.

Тот передёрнулся, словно ударенный током, и повалился набок. Кристина взвизгнула и подхватила отца. Таинственный человек с повязкой на глазах повернулся к двум братьям, которые тоже понемногу приходили в себя.

— Или мне надо спрашивать у вас? — поинтересовался он, указав булавой на парней.

— Он уехал, — твёрдо заявил Стас. — И мы не знаем, куда.

— Да-ну? — улыбнулся Павлов, приблизившись к ним. — Уж не очередную ли церковь открывать?

— Наверно, — отозвался Олег. — Он перед нами не отчитывается и…

Однако договорить ему Ламбрант не дал, ткнув булавой прямо в шею. Парнишка затрясся и упал. Брат с опаской уставился на оружие, которое замерло теперь перед его носом.

— Это называется моргенштерн, — пояснил Павлов, покручивая серебряным предметом у лица Стаса. — Ты, конечно, можешь попытаться его у меня отобрать. Ну же, смелее.

— Что тебе нужно? — после паузы спросил парень с крайним презрением на лице.

— Для начала — правду, — усмехнулся Ламбрант.

Примерно того же самого добивался и Артём, расхаживая вокруг стонущего Фресслента. Руки бесу удалось связать. Но адвокат понимал, что при желании тот сумеет избавиться от такой непрочной верёвки. Впрочем, после недолгого сражения прокурор представлял из себя жалкое зрелище — с рогатой головы текла тёмная кровь, держаться на ногах у него не получалось, да и говорить членораздельно не удавалось. Видимо, от черепно-мозговых травм даже бесы выходили из строя.

Зато Перанс с окровавленным лицом и подстреленной рукой выглядел гораздо сговорчивее. Его даже связывать не пришлось — далеко ли он уползёт с такими ранами. Поэтому Хомунин, не добившись внятных ответов от Фресслента, перекинулся к его помощнику.

— Ты рога ему повредил, придурок, — сообщил Перанс, сплюнув очередную порцию тёмной крови.

— У-у-у, печаль-беда, — передразнил его Артём, заглянув в злые глаза. — Почему-то мне кажется, что за смерть бесов в нашей стране не наказывают. Ведь так?

— Если он или я умрём, экзархат отправит тебя в санаторий, — грозно поведал помощник Фресслента. — Но не отдыхать, а в качестве исходного материала для кровавых ванн.

— Ну-ну, — кивнул Хомунин и, покрепче сжав нож, вдруг вонзил его в плечо пленника.

— Господи, что же Вы делаете-то! — раздался из угла голос пастора, который всё это время старался хранить молчание. — Я не могу на это смотреть, позвольте мне уйти…

— Ты не в том положении, чтобы мне угрожать, — сквозь зубы сказал адвокат бесу, проигнорировав истеричное замечание святого отца. — Я тебя покромсаю на кусочки, если потребуется. Знаешь ли, тем, кому шьют чужой криминал, терять теперь особо нечего. Поэтому одним трупом больше, одним бесом меньше!..

— Подожди, — прохрипел Перанс, пересилив новое ранение. — Нет смысла убивать меня… Я тебе расскажу, что знаю. Только не надо меня пытать…

— Да? И что, без этих штучек с рожками и перемещением в пространстве? — уточнил Артём с маниакальной ухмылкой. — Давай лучше я буду решать, что делать дальше. А ты пока растолкуй, что такое икзарфат. Я это словечко уже не в первый раз слышу…

— Экзархат, — поправил его помощник Фресслента. — Это у нас такое территориальное деление, управляется экзархом, которого назначает совет.

— О, бесы, оказывается, кучкуются в кланы.

— Это не совсем клан. Кланы у нас тоже есть, обычно, они возглавляются советниками.

— Прям итальянская мафия какая-то…

— Ну, типа того, — мрачно улыбнулся рогатый. — Советники входят в совет старейшин, заседают при экзархе, принимают всякие решения.

— Прям как парламент, да? — усмехнулся Артём, не особо веря в эту ахинею. — Ещё какие сказки ты мне расскажешь?

— Это не сказки, я говорю тебе правду.

Они обменялись напряжёнными взглядами.

— Если он действительно бес, — снова заговорил пастор, — то ни единому его слову верить нельзя!

— Это люциферитам верить нельзя, — парировал Перанс, озлобленно уставившись на мужчину. — А мне зачем выдумывать? Я сдохнуть не хочу, я только третий год как в экзархат попал…

— Люциферианец, ну да… этот, который Павлов? — уточнил Хомунин. — Кто он такой вообще?

— Не люциферианец, а люциферит, — объяснил раненный бес. — Это страшное существо, несущее смерть всем нам. Он самое настоящее порождение мрака. Небеса и ад отказываются принять его к себе для…